Наташа Михлин - Это внутри. Рецидив

— Он же был уличным котом, — сказал Джерри вслух, идя по улице. — До тебя.

«Ну и что?»

— Он должен справиться.

Пробегавшая мимо школьница опасливо покосилась на Джереми, но ему было плевать, как он выглядит со стороны.

«А если не справился? То ты в этом виноват…»

Холодный воздух супермаркета, острый от запахов чистящих средств и копченого мяса за стеклом. Пол блестит ярко — мыли недавно, видно, кто-то снова разбил томатную пасту, вечно она стоит на самом углу… И стройные ряды товаров для домашних питомцев — в пачках, тюбиках, цветных баночках. Фрост любил сухой корм и куриные крылья. Из них приходилось вынимать мелкие кости…

— Пятнадцать долларов. Возьмите пакет.

Джереми сидел на диване и сверлил взглядом ядовито-прозрачную бутылку на столе.

Это ведь никогда не помогало. Ни разу. Только делало хуже. Что за дурацкая впитанная с детства манера — пытаться глушить горе алкоголем? Эйтан в свое время настрого запретил даже пиво: любое влияние на сознание может кончиться рецидивом. Джереми еще раз попытался успокоиться, вспомнить хоть что-то, хоть одну гребаную технику, ведь он знал их так много… Но все рассыпалось — слова, порядок действий, дыхание… На диване белели шерстинки.

«Ты не пил четырнадцать лет. Черт знает, что с тобой будет».

Он протянул руку, снял крышку. Стекло казалось ледяным, почти обожгло ладонь. От запаха на миг стало дурно: он напомнил бесконечные анализы крови и атмосферу лаборатории — наверное, единственного места в клинике, которое Джереми не выносил. Но это ничего, это пройдет…

От двери послышался шорох. Джереми сорвался с места, прежде чем успел осознать что делает, бутылка покатилась по ковру. Чертыхаясь, Джереми поднял ее и швырнул в пустую вазу для фруктов на столе.

Под дверью светился белый лист бумаги, Джереми обтер остро пахнущие руки о джинсы, поднял записку, прочел и тут же выскочил на улицу.

Добежав до Хоранов, он замедлил шаг. На крыльце стоял Микки и держал на руках Фроста. Джерри задохнулся и бросился в калитку, Микки присел на корточки и выпустил кота. Фрост, недовольно мяукнув, встряхнулся и сбежал по ступенькам. Джереми уселся на землю и протянул руки. Фрост, помахивая хвостом, обошел его со всех сторон, словно проверяя на подлинность, затем потерся головой о колено Джерри. Тот наконец запустил пальцы в мягкую шерсть, подгребая Фроста ближе, пока не уткнулся ему носом куда-то в холку, шепча, прижимая к себе, слушая возмущенное сопение, не обращая внимания на когти. Фросту явно не нравилось, что его снова тискают, и он пустил в ход еще и зубы. Джереми выпустил кота, дыхания не хватало ни засмеяться, ни заплакать.

Фрост вернулся на крыльцо и уселся там, обернув хвост вокруг лап. Джереми поднял глаза. Наверху стояла Кейт и смотрела на него с непонятным выражением. Микки робко улыбался, сидя на перилах.

— Спасибо, — наконец, выговорил Джереми.

— Я увидел его у тебя во дворе, — пояснил Микки. — Фрост бегал и не мог войти.

— Но я оставлял окно, — растерянно сказал Джерри.

— Наверное, захлопнулось, — пожал плечом Микки. — Я принес Фроста к нам. Вот! — и мальчик показал исцарапанные до локтей руки. — Но мы не знали, где ты и когда вернешься… И вернешься ли. — вздохнул Микки. — А сейчас я проезжал мимо, увидел свет в окнах и подумал, что ты волнуешься. Ну, за Фроста.

Кейт переглянулась с сыном и откашлялась.

— Может, зайдешь? У нас паэлья.

Привычный отказ застрял где-то на полпути. Джереми кивнул, и Кейтлин впервые улыбнулась. Микки первым исчез в доме, Джерри поднялся по ступенькам за ним. Кейт втянула носом воздух и спросила, глядя в глаза:

— Ты пил?

— Не успел, — честно ответил Джереми.

Ужин прошел в молчании. На столе в цветном стаканчике трепетала свеча. Хораны ни о чем не спрашивали, а Джереми не хотелось ничего рассказывать. К тому же он был не уверен, что может говорить при Микки. Джерри чувствовал, Кейтлин рассказала сыну, но о чем именно? Но в любом случае тот мост, который Джереми собственноручно поджег неделю назад, неожиданно оказался огнеупорным. В голосе и движениях Кейтлин сквозила осторожность, но она относилась к нежеланию ранить, а не к страху. Фрост окончательно признал хозяина и устроился у него на коленях, урча и периодически ловя когтями бахрому скатерти.

Микки вышел провожать их к калитке. Джереми видел: парень хочет что-то сказать, и ждал, поглаживая снова разволновавшегося кота.

— Мама рассказала, ты совершил преступление, когда был почти такой, как я, — на одном дыхании выпалил Микки. — Сказала, я должен принять решение сам. — Микки оглянулся на окно, нахмурился, уверенно закончил: — Все люди когда-то ошибаются… Думаю, что ты не сделал бы то же самое еще раз.

И протянул Джереми руку.

Коридор в уборную и сам туалет отвечали новомодному амбиент-дизайну: кристально черные поверхности пересекали узкие белые полосы подсветки. Дойти до цели по такому причудливо ломающемуся в глазах пространству было проблематично даже на трезвую голову, но Уильям справился под гуляющими в крови тремя шотами и одной дозой. Слишком уж хотелось убраться подальше от зала, прежде чем взбеситься окончательно и дать Дону по лицу. Уилл от души раскаивался, что притащил его с собой, поддавшись какому-то дурацкому чувству — то ли вины, то ли жалости.

После переезда в Нью-Йорк Дон стал пить снотворное, иначе у него не получалось заснуть ночью. Доза постепенно росла, но Уилл не особенно следил за этим и молчал — каждый человек хозяин своему телу и решает, что с ним делать. Потом Дон стал закидываться таблетками чаще — по его словам, лишь немного, чтобы держать нервы в порядке. Пару дней назад он дошел до критического состояния, когда уже не мог ничего: ни спать, ни работать, лишь бесконечно и невнятно ныть. Уилл прогнал его из лаборатории: все равно толку как с козла молока. Теперь вот зачем-то потащил с собой оттянуться, а к концу ночи проклял все на свете.

Девушки, как на подбор, в этот раз оказались потные и уже прилично набравшиеся, Уиллу было неприятно слышать визгливые голоса, видеть ногти с облупленным по краям лаком… Он шуганул их цветную стайку и уселся у бара, решив хотя бы как следует выпить. Но тут его нашел Дон, которого начало «мазать» почти сразу. Он пытался обниматься, бормотал что-то о дружбе и прочей ерунде, Уилл оттащил его в дальний угол клуба и прислонил к стене у пустого столика.

— Говорил, не бери «маргаритки» [21] Маргаритки — сортов экстази много, состав тоже меняется от таблетки к таблетке. Нарики различают их по форме/цвету и тд. В основном это цветочки-зайчики и прочее. , — рычал он. — Будто не знаешь состав!

Снова сходив к стойке, вернулся с половиной апельсина в руке и сунул Дону, стараясь не смотреть на его бледное лицо и дрожащую улыбку, не прикасаться к отчаянно цепляющимся пальцам.