Наташа Михлин - Это внутри. Рецидив

— Какое это имеет значение? — пожал плечами Джереми, отворачиваясь.

— Но я ведь спросила твоего мнения, — с нажимом сказала Кейт, не прекращая утрамбовывать еду в пакет.

Джереми провел рукой по лицу. Хорошо, когда умеешь отключать внешние эмоции.

— Я не имею права вмешиваться и выражать мнение, — ровным тоном проговорил он. — К тому же Микки мыслит рационально. Это логично. Сам предмет никого не обидел, и…

— Господи, хватит! — взорвалась Кейт. — Ты имеешь право чувствовать, злиться, Джерри! Перестань держать все внутри!

Он пораженно уставился на нее — сердитую, с упавшей на лоб кудряшкой.

— Давай, покажи мне тебя настоящего! А не того, которого ты считаешь «подходящим»!

— Безопасным, — уточнил Джерри, сложив руки на груди.

— К черту! — топнула ногой Кейтлин.

— Настоящему семнадцать, и он безумен, — криво улыбнулся Джереми.

— А этому тридцать два, он страшный ворчун и всего боится! — взорвалась Кейт.

Его внезапно разобрал смех. Джереми закрылся руками, не желая сердить хозяйку дома еще больше. Но едва справившись с собой, увидел, как Кейт почти беззвучно хохочет, показывая на него пальцем.

— О Боже, Джерри… У тебя было такое лицо…

Отсмеявшись во второй раз и утерев слезы, они свалились на плетеные табуреты у стола.

— Заварить чай? — спросила Кейт.

— С малиной, — ухмыльнулся Джереми. — Ее-то ты, конечно, думала зажать только для себя…

— Нахал, — прищурилась Кейт, направилась к холодильнику и вынула пластиковую вазочку с ягодами.

Малина оказалась водянистой, но ее аромат с лихвой перекрывал этот недостаток. Кейтлин разминала ягодки и бросала в чай, затем глубоко вдыхала пар. Запах горячей сладости и лета, которое словно вернулось, заглянуло к ним на минутку — попрощаться.

Оранжевый свет тихо лился в окно, золотил чай в прозрачных чашках и крошки на столе. Джереми потянулся за сахаром и столкнулся с ладонью Кейт. Она улыбнулась и протянула ему салфетку. На розовых подушечках пальцев Кейтлин темнели капли малинового сока, одна из которых осталась на коже Джерри. Он слизнул ее, встал и подошел к окну, глядя на закатное небо. Из его собственного дома из-за высоких лип неба не было видно до самой зимы. Тепло дыхания Кейт коснулось плеча.

— Так жить нельзя, — негромко сказала она. — Все время чего-то страшиться. Сдерживаться. Тебе придется найти баланс.

— А если не найду? — помолчав, спросил Джереми.

В небе постепенно меркли облака.

— Тогда мы найдем его вместе.

Кейтлин решительно развернула Джереми к себе, обняла за шею. Встав на носочки, поцеловала долгим, теплым поцелуем. Он задохнулся на миг, и Кейт отстранилась, внимательно глядя в лицо. Прочитав на нем нечто, понятное лишь ей, улыбнулась одними глазами и вновь накрыла его губы своими. Гаснущий за окнами закат переместился внутрь, полыхнув там новым рассветом. Прикосновения Кейт были повсюду, эта близость и мягкие поцелуи, ложащиеся на кожу, как маленькие солнца… Джереми потрясенно осознал, что… чувствует! Чувствует и отвечает, жарко, порывисто, будто никогда раньше не знал подобного. А разве знал? Каково это — никому ничего не доказывать, не демонстрировать, на что способен, не брать, а отдавать, не цинично «снимать напряжение», а заниматься любовью…

Губы Кейт раскрывались, дразнили сладостью, зовущей ближе… и еще ближе. Джереми понял, что прижимает Кейт к себе, не позволяя вырваться, уйти… Это отрезвило, заставив резко отпрянуть. Все существо противилось разделению, он словно окунулся в ледяную ночь и теперь стоял, задыхаясь, пока его снова не обхватили руки Кейтлин, ладонь не легла на затылок, сдернула резинку и зарылась в рассыпавшиеся белые волосы. Джереми замер, не в силах ни уйти, ни остаться, потом все же нашел просвет в медленных ласках ее губ и с трудом выговорил:

— Ты уверена, что хочешь… этого… со мной?

Она улыбнулась и притянула его ближе.

— Уверена, глупый…

Джереми старался не диктовать, но лишь отвечать, не давить, оставляя возможность передумать и прерваться. Он уперся в стену руками, боясь тронуть Кейт, вновь потерять контроль… причинить боль. Кейтлин обняла его лицо ладонями, провела по щеке.

— Что-то не так? Ты не хочешь прикасаться ко мне?

— Хочу… — хрипло выдохнул Джереми, — но я не доверяю себе.

Кейтлин взяла его ладонь и приложила туда, где быстро и сильно билось ее сердце.

— Зато я доверяю. Сейчас ты мой. И я запрещаю тебе бояться себя, слышишь? Хотя бы сегодня.

Кейтлин поцеловала его и повторила, шепча в губы:

— Сегодня ты мой, Джерри… Мой, и больше ничей…

Страх отодвинулся и померк, прикосновения и поцелуи внезапно стали необходимы не меньше, чем вдохи и выдохи. Мятный чай на губах, вкус влажной кожи, шелк волос и едва уловимый аромат малины.

Каждое движение Кейт, каждый вздох говорили ему, ясно и четко: «Я не отпущу тебя. Ни за что. Пусть небо рухнет, пусть мир взорвется, пусть ты сойдешь с ума — я не отпущу».

Крейсеры нанизывали мелкие звездолеты на лучи, как бусы, но летящие в пространстве осколки планет и кораблей были куда опаснее выстрелов. «Сандер» трясло, Флеш вцепился коготками в плечо капитана. Они молчали, потому что все уже было многажды сказано по дороге сюда. «Сандер» летела через наполненную смертельными ловушками пустоту, зная, что капитан безаговорочно доверяет ей — ведь программа искина написана Торном, это часть его самого. Вблизи сверкающая громада дворца Изига казалась еще более впечатляющей. Словно корабль со всеми своими ажурными проемами шлюзов высечен из космического льда. Силовое поле мигало, то и дело пропадая — видимо, система была уже повреждена изнутри и в самом дворце шло сражение.

— Сможешь проскочить? — осведомился Торн.

— Конечно, капитан, — улыбнулась «Сандер». — Держитесь.

Резкий рывок и вспышка — и они внутри. Где-то в недрах корабля застонал металл, Торн бросил взгляд на данные о повреждениях, но их не было. К незваным гостям повернулись цветные жерла воздушно-космической обороны. Автоматика там еще работала…

Сандер успела выстрелить первой, выводя из строя пушки и подойти к нижнему шлюзу, разблокировать отсек с андроидами, а потом…

— Покиньте корабль, капитан. Через десять минут здесь не должно остаться никого.

— Что случилось? — испугался Торн.

«Сандер» грустно улыбнулась ему с экрана.

— Анализ систем! Быстро! — рявкнул капитан.

Голограммы мостика словно взорвались ослепительным красным. Почти трети левого борта не было на месте, дыру затянула черная пленка. Правый двигатель горел, по всей длине корпуса зияла щель.

— Это защитное поле. Я не успела…

Флеш съежился от горя. Лицо «Сандер» рассыпалось на частицы, голос начал изменять ей, сбиваясь на заводские настройки.