Джим Батчер - Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти

— Зачем звать его Грумом? — Я перевел взгляд обратно на огра. — Вы можете сбросить чары, лорд-маршал. В них больше нет никакого смысла.

Лицо огра перекосилось от удивления.

Я презрительно покосился на темного единорога:

— И ты, Коррик, кстати, тоже.

Огр и единорог разом повернулись к Авроре. Младшая Королева кивнула, так и не спуская с меня глаз. Форма огра странно расплылась, исказилась и приобрела черты Талоса, дворянина-сидхе из Аврориного пентхауса в «Ротшильде». Светлые волосы его были собраны в боевую косичку, и туго облегающий панцирь из какого-то темного металла делал его похожим на боевого робота.

Одновременно с этим единорог встрепенулся и превратился в массивную тушу кентавра Коррика, тоже одетого в доспехи. Он топнул массивным копытом, но промолчал.

Аврора, хмурясь, обошла меня кругом:

— Давно ли ты догадался, чародей?

Я пожал плечами:

— Не очень. До меня начало доходить на обратном пути из домика Матери Зимы. Стоило мне понять, с чего начинать, и все остальное было уже делом техники.

— У нас нет времени на разговоры, — буркнул Слейт и сплюнул на землю.

— Если он догадался, значит могут и другие, — терпеливо возразила Аврора. — Нам нужно знать, ждать ли нам других противников. Скажи мне, чародей, как ты все это вычислил?

— Убирайтесь к черту, — огрызнулся я.

Аврора повернулась к последней из присутствующих.

— Его как-нибудь можно урезонить? — спросила она.

Элейн стояла чуть в стороне от остальных, повернувшись к ним спиной. На земле у ее ног стояла моя сумка и лежали мой жезл с посохом. К ее наряду добавилась изумрудно-зеленая накидка, что почему-то смотрелось вполне естественно. Она покосилась на Аврору, потом на меня и быстро отвела взгляд:

— Вы ведь уже сказали ему, что собираетесь убить его. Он не будет помогать нам.

Аврора покачала головой:

— Новые жертвы… Мне жаль, что ты вынуждаешь меня поступать так, чародей.

Она взмахнула рукой. Какая-то невидимая сила дернула меня за подбородок, развернув лицом к ней. Глаза ее вспыхнули, расцвели всеми цветами радуги, и я ощутил ее рассудок, ее волю, прорывающиеся сквозь выставленную мною защиту внутрь меня. Я потерял равновесие, пошатнулся и беспомощно привалился спиной к невидимой стене, которой она меня окружила. Я пытался сопротивляться, но это было все равно что гнать воду вверх по склону: не за что зацепиться, не на чем сфокусироваться. Она играла на своем поле, заковав меня в круг своей власти. Она втекла в меня сквозь глаза, и все, что мне оставалось, — это любоваться мельтешащими, как в калейдоскопе, красками.

— Ну, — сказала она, и голоса слаще и нежнее я в жизни не слышал. — Что знаешь ты о смерти Летнего Рыцаря?

— За ней стояли вы, — услышал я собственный, чуть заплетающийся голос. — Вы и приказали его убить.

— Как?

— Ллойд Слейт. Он ненавидит Мэйв. Вы завербовали его себе в помощники. Элейн провела его в дом Ройеля через Небывальщину. Он бился с Ройелем. Вот откуда на ступенях слизь. Вода на руках и ногах Ройеля — следствие встречи Летнего жара с Зимним льдом. Слейт сбросил его с лестницы и сломал ему шею.

— А его энергетическая мантия?

— Переадресована, — пробормотал я. — Вы забрали ее и поместили в другого человека.

— В кого?

— В девушку-подкидыша, — ответил я. — В Лилию. Вы дали ей мантию и сразу же превратили в камень. В ту статую у вас в саду. Она стояла прямо у меня перед глазами.

— Отлично, — сказала Аврора, и эта негромкая похвала больно резанула мне сердце. Я сделал еще попытку вернуть свои чувства, вырваться из сияющей тюрьмы ее зеленых глаз. — Что еще?

— Вы наняли вурдалака. Тигрицу. Вы натравили ее на меня даже раньше, чем Мэб говорила со мной.

— Я не знакома ни с какими вурдалаками. Ты ошибаешься, чародей. Я не нанимаю убийц. Продолжай.

— Вы подставили меня прежде, чем я явился допрашивать вас.

— Каким образом? — настаивала Аврора.

— Должно быть, Мэйв приказала Слейту убрать Элейн. Он сделал вид, будто пытался и потерпел неудачу, но Элейн разыграла это натуральнее. Вы помогли ей имитировать ранение.

— Зачем мне было делать это?

— Чтобы отвлечь меня. Чтобы, говоря с вами, я думал о другом и не смог бы загнать вас в угол верным вопросом. Вы и нападали на меня именно с этой целью. Убеждали меня в том, в какого монстра я превратился. Только для того, чтобы лишить меня равновесия, чтобы избежать опасных вопросов.

— Да, — кивнула Аврора. — А после?

— Вы решили убрать меня. Вы послали Талоса, Элейн и Слейта убить меня. И вы же соорудили это страшилище в торговом центре.

Слейт шагнул ко мне.

— Вот ужас, — буркнул он. — Он не производил впечатления настолько умного.

— И все же он всего лишь следовал логике. Еще, конечно, сыграли свою роль знания, полученные им от Королев и Матерей. Но соединил их воедино он сам.

Взгляд ее переместился с меня дальше, на Элейн. Я попытался опустить глаза, но мне это не удалось.

— Замечательно, — прокомментировал Слейт. — Никого не забыл. Так мы можем, наконец, убить этого юного умника или нет?

Аврора предостерегающе подняла руку и снова повернулась ко мне:

— Тебе известна моя следующая цель?

— Вы знаете, что, если бы попытались завладеть мантией Летнего Рыцаря, Мать Зима воспользовалась бы расклятием, чтобы высвободить ее и восстановить равновесие. Поэтому вы выждали, пока она даст расклятие мне. Теперь вы возьмете его, а также изваяние Лилии. Во время битвы вы отнесете его к Каменному Столу. Вы воспользуетесь расклятием, освободите Лилию от чар и убьете ее на Каменном Столе сразу после полуночи. Энергия Летнего Рыцаря навсегда перейдет к Зимним. Вы хотите уничтожить равновесие сил в Феерии. Зачем — я не знаю.

Глаза Авроры опасно вспыхнули. Она отвела взгляд, и это было сродни падению с лестницы. Я отшатнулся, опустил глаза и уставился в землю передо мной.

— Зачем? Именно ты бы и мог догадаться, чародей. Один из немногих. — Она принялась расхаживать взад-вперед в своей сияющей кольчуге. — Замкнутый цикл необходимо разорвать. Лето и Зима, постоянно преследующие друг друга: Летние, ранящие в те места, которые исцелили Зимние; Зимние, исцеляющие те места, куда ранили Летние… Наша война, это наше бессмысленное соперничество, продолжается по единственной причине: потому что так было всегда. А смертные, попавшие в эти жернова, становятся пешками в этой игре. — Она сердито набрала воздуха в легкие. — Этому нужно положить конец. И я это сделаю.

Я стиснул зубы, удерживая дрожь:

— Вы положите этому конец, повергнув материальный мир в хаос?

— Не я устанавливала цену, — прошипела Аврора.

Краем глаза я уловил ее взгляд и начал было поднимать голову, но вовремя спохватился.