Джим Батчер - Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти

— Предательница! — прохрипел я. — Сучка проклятая! Будь ты проклята, Элейн!

Аврора хмуро покосилась на меня и сделала знак Слейту. Он неохотно опустил меч и спрятал его в ножны.

— И все же он слишком опасен, чтобы оставлять его в живых.

— Конечно, — согласилась Элейн.

— Что ты предложила бы?

— Мы ведь в Небывальщине, — сказала Элейн. — Устройте так, чтобы он умер не сразу, и уходите. Как только вы вернетесь в мир смертных, он до вас уже не дотянется. Пусть обрушивает свое проклятие на Мэб, если хочет, или на свою крестную. Но не на вас.

— Но стоит мне уйти, и вся моя сила уйдет вместе со мной. Круг больше не будет его удерживать. Что скажешь?

Элейн бесстрастно посмотрела на меня.

— Утопите его, — сказала она наконец. — Призовите воду, пусть земля засосет его. А я на это время свяжу его своим заклятием. Ведь магия смертного сохранится и после того, как я уйду.

Аврора кивнула:

— А ты сможешь его удержать?

— Я знакома с его обороной, — отозвалась Элейн. — На то время, что нам нужно, моего заклятия хватит.

С минуту Аврора молча смотрела на меня.

— Столько ярости… — вздохнула она. — Ладно, Элейн. Вяжи его.

Это не заняло много времени. Элейн всегда обращалась с магией на порядок изящнее меня. Она пробормотала что-то на языке, который всегда предпочитала для своих заклинаний, — каком-то из древнеегипетских диалектов, взмахнула рукой, звонко щелкнула пальцами, и я почувствовал, как ее заклятие спеленало меня крепче смирительной рубашки, парализовав от подбородка до пят. Оно прижало одежду к телу с такой силой, что стало трудно дышать.

Одновременно с этим Аврора закрыла глаза и развела руки. Выровняв ладони, она медленно подняла руки. Со своего места, изнутри круга, я не ощущал того, что она делает, но мои глаза или уши оставались в порядке. Земля колыхнулась, и вдруг резко запахло тухлыми яйцами. Я почувствовал, как земля подо мной шевельнулась и слегка просела, а под ногами послышалось очень неприятное бульканье. Не прошло и пяти секунд, как земля сделалась настолько мягкой, что мои ноги по щиколотки ушли в теплую грязь. Адские погремушки.

— Время смертных не ждет, — объявила Аврора, открыв глаза. — Дни пошли на убыль. Идемте.

И, даже не оглянувшись на меня, исчезла в тумане. Слейт повернулся и последовал за ней. За ним, отстав на несколько шагов, шел Талос, стройный и угрожающий в своей темной броне. Кентавр Коррик удостоил меня презрительной ухмылки, фыркнул и, закинув на плечо короткое копье, затопал копытами им вслед.

Со мной оставалась еще Элейн. Она подошла ко мне почти вплотную, так что могла бы дотронуться до меня. Стройная, прекрасная, она спокойно посмотрела на меня, потом достала из заднего кармана джинсов ленту и перетянула волосы на затылке хвостом.

— Почему, Элейн? — спросил я. Как мог, я сопротивлялся заклятию, но оно было сильнее меня. — Какого черта ты ее остановила?

— Ты балбес, Гарри, — сказала она. — Мелодраматический дурак. И всегда таким был.

Я продолжал погружаться в землю и оказался теперь на одном уровне с ее глазами.

— Я мог ее остановить.

— Откуда мне знать, что ты не обрушил бы предсмертное проклятие и на меня тоже?

Она оглянулась через плечо. Аврора ждала ее, стоя неясной фигурой в тумане.

Жидкая земля продолжала засасывать меня, и я смотрел на нее уже снизу вверх, на нежную кожу ее подбородка. Элейн посмотрела на меня сверху вниз:

— Прощай, Гарри.

Она повернулась и пошла за Авророй. Потом задержалась на полушаге и повернулась так, что я видел ее в профиль.

— Совсем как в старые добрые времена, — произнесла она все тем же небрежно-ровным тоном.

После этого они оставили меня умирать.

В подобной ситуации трудно не удариться в панику. Я хочу сказать, мне и прежде приходилось попадать в разного рода переплеты, но в такой безысходный, пожалуй, угораздило вляпаться впервые. Стоявшая передо мной проблема являлась простой, даже примитивной, но неотвратимой. Земля становилась все мягче, и я продолжал погружаться в нее. Грязь согревала меня, и я не могу даже сказать, чтобы это было очень неприятно. Люди же платят за грязевые ванны. Однако моя готова была обернуться смертельной, если я не найду выхода… а грязь тем временем подбиралась уже к моим бедрам.

Я закрыл глаза и попробовал сосредоточиться. Я ощупал ткань сковывавшего меня заклятия Элейн и надавил, пытаясь прорваться сквозь него. У меня не хватило сил. Стоит выстроенному Авророй кругу рухнуть, и я получу доступ к энергии, но времени у меня может не остаться совсем… к тому же вряд ли грубая сила является решением проблемы. Если я буду наугад колотить по заклятию, что меня окружает, — это будет все равно что пытаться избавиться от наручников с помощью динамита. Возможно, я разнесу к чертовой матери это заклятие, но и себя вместе с ним.

Впрочем, пока это представлялось мне единственной надеждой. Я пытался сдерживаться, сохранять спокойствие и сосредоточенность в ожидании, пока Аврорин круг исчезнет. У меня вырвалось хихиканье. Не спрашивайте почему, но с учетом остроты ситуации это казалось чертовски смешным. Я пытался сдержаться, но только закашлялся, а теплая грязь тем временем поднялась мне по пояс, потом по грудь…

— Как в старые времена, — прохрипел я. — Ну да, как в старые добрые времена, Элейн. Ах ты, подколодная, лживая, ядовитая…

И тут меня осенило. Как в старые добрые времена.

— …продажная, гадкая умница. Если это получится, куплю тебе лошадку.

Я сопоставил подчеркнутое безразличие ее тона с ее невозмутимым поведением. Это была не та Элейн, которую я помнил. Я мог бы понять, если бы она убивала меня в припадке гнева, отравляла бы меня из ревности или взрывала мою машину в результате какой-нибудь вздорной размолвки. Но она ни за что не проделала бы этого, не ощущая при этом ничего.

Грязь подбиралась к моим плечам, а Аврорин круг все не слабел. Сердце колотилось как обезумевшее, но я старался не терять спокойствия. Я начал дышать чаще и глубже, проветривая легкие, — мне могла пригодиться любая лишняя секунда. Грязь уже достигла моей шеи; я ощущал ее подбородком. Я больше не сопротивлялся ей. Я успел сделать еще один глубокий вдох, а затем и нос мой погрузился в нее.

Потом темнота накрыла мои глаза, и я с головой погрузился в жирную, липкую жижу, а единственным звуком, который я слышал, был стук собственного сердца в ушах. Я ждал; легкие мои начали гореть. Я ждал, не шевелясь, а в груди разгорался пожар. Я старался расслабиться и только считал удары сердца.

Где-то на счет семьдесят четыре или семьдесят пять Аврорин круг наконец исчез. Я жадно потянулся за энергией — впитывал ее, лепил в уме нужную ее форму. Я не хотел слишком торопиться, но и не делать этого было трудновато. Выждав, сколько хватило терпения, чтобы не удариться в панику, я снова ощупал заклятие Элейн.