Сергей Зеленков - № 3

– Ой, да ты весь горишь! – воскликнула она, пощупав мне лоб, – До дома дойдешь?

– Да, дойду, конечно, – как смог, уверенно ответил я.

– Тебя проводить или сам?

– Сам, не волнуйся.

– Тогда иди аккуратненько и ложись спать на мое место в палатку. Я скоро тоже приду, еще пару вопросов задам Алексеевне – и приду. Ключ у тебя?

Я нащупал ключ в кармане куртки, утвердительно кивнул – и она ушла обратно в дом к Алексеевне…

***

Хорошо помнил и прекрасно осознавал все, пока шел к дому Анисима, как, открывая замок, долго не мог попасть ключом в скважину, и как, пытаясь снять обувь, потерял равновесие и упал, больно стукнувшись коленом, и как с большим трудом поднимался, держась за стену. Даже что потом было, тоже помнил, хоть, наверное, и не до конца осознавал…

Первое, что сделал – выпил почти целый черпак воды; озноб усилился, я подошел к скамье, взял лежавшую на ней свою старую теплую куртку, служившую мне матрасом, надел ее, сел, дополнительно укутался в спальник. Ощутил, что в доме стало светлее, цвета казались ярче, в носу засвербело от кисло-сладкого запаха. Не знаю, сколько я так сидел, завернувшись во все на свете, может, минут пять, может пятьдесят – я уже с трудом соображал, терялся во времени и пространстве. Наконец, наступило короткое прояснение, я согрелся, даже стало жарко. Вначале, скинул спальный мешок, потом снял куртку, одну, вторую, разделся до майки. Пошел к воде, зачерпнул один ковш, вылил в таз, стоявший там же неподалеку. Взял его, поставил на стол, сам уселся над ним. Принялся зачерпывать в ладонь воду, смачивать ею лицо, волосы, шею. В висках звенело, сердце выпрыгивало из груди, здорово мутило. Потом я снова выпал на какое-то время из реального мира, некоторый промежуток стерся из памяти…

Частично вернула в сознание хлопнувшая дверь, шаги, много шагов. Голоса, лица. Я не понимал кто возле меня, сколько людей вокруг, настоящие ли они…

Но людей вокруг было много, все разных возрастов, но только взрослые и лишь одни мужчины. Кто-то хаотично бродил, скрипя половицами, кто-то сидел на полу, кто-то стоял, прислонившись к стене. И каждый что-то сам себе нашептывал, приговаривал, напевал; некоторые плакали, некоторые смеялись…

Я не был ни напуган, ни удивлен, воспринимал все как должное, словно те люди присутствовали там всегда, с самого начала. Единственное, что показалось странным, так только то, что я их раньше почему-то видеть не мог…

«Главное не разговаривать, – услышал я свой собственный голос, – А то напугаю…»

Вначале икру левой ноги, потом стопу и пальцы правой, свело судорогой, да так больно, что я застонал. Встал, начал переносить массу тела с одной конечности на другую, приседал, подпрыгивал. Боль была ужасна, еще подташнивать от этого начало. Один из присутствовавших, какой-то темноволосый кудрявый молодой мужчина со смуглой кожей, обратил на меня внимание, подошел ближе, стал передо мною, затем вдруг начал копировать мои движения, потом неожиданно замер на одной ноге. И мне стало полегче, икру отпустило, но пальцы на правой ноге еще продолжало сводить, но не так больно. Захотелось лечь, и я, хромая из-за все еще сведенных и неестественно загнувшихся пальцев, проследовал к скамье; старался обходить сидящих на полу, находившиеся на ногах сами сторонились меня, расступались на пути…

На скамье сидело три человека: Борис, Динара и какой-то незнакомый мне пожилой мужчина, с усами, тучный; обратил внимание, что в левой штанине его брюк ниже колена было пусто, штанина просто свисала – нога отсутствовала. Рядом, лицом к стене, упершись в нее руками, опустив голову вниз, стоял еще кто-то, среднего роста лысый, покачиваясь.

«Я же говорил, что ты дойдешь, – произнес Борис беззвучно, словно внутри моей головы, – Все хорошо, не бойся. Ты нас видишь, потому что в бреду…»

Динара начала раскачиваться, плакать, затем указала рукой в сторону одного из окон. Я посмотрел туда: у окна четыре силуэта, еле различимых, словно какие-то нечеткие голографические проекции; осознал, что это тоже люди, они как будто бы стояли и смотрели в окно, три женских силуэта и один мужской. Не знаю, как я смог определить их пол, так как фигуры были очень нечеткими, но смог, однако. Хотя, скорее, просто знал это.

«А они еще не полностью здесь, – пояснил Борис, – Так же, как и ты. Но тебе по силам им помочь и выпустить отсюда навсегда; и сам покинешь это место вместе с ними; нам тоже покой дашь. Только тебе нужно выполнить его условие – и все мы получим свободу. Я здесь еще недавно, поэтому мне по силам иногда тебе помогать…»

Вдруг грохот, яркая, красная вспышка, резкая боль в плече и в голове, чуть выше виска… Испуганный голос Аси:

– Сережа, не ушибся?

Первое, что я увидел, открыв глаза, было ее лицо.

– Что случилось?! – воскликнул я, осознавая, что лежу на полу.

– Опять ты с этой дурацкой скамейки свалился, – сообщила Ася, сидя возле меня на корточках и щупая мне лоб.

– Который час? – спросил я, усевшись на пол и оглядываясь по сторонам.

– Полтретьего дня, – ответила Ася, – Ты проспал около пяти часов.

– А что я делал, когда ты пришла?

– Дрых на своей любимой кроватке, с которой тебе так нравится падать, в зимней куртке и завернувшись в спальный мешок.

И тут я осознал, что до сих пор в этой самой куртке нахожусь.

– А ты и сейчас этого кисло-сладкого запаха не чувствуешь? – спросил я у Аси, ощутив опять еле уловимый аромат то ли духов, то ли фруктов.

– Нет, – удивленно произнесла Ася, принюхавшись, – Супом пахнет. Я суп из концентрата сварила с тушенкой.

– Так,… а таз с водой стоял на столе, когда ты пришла? – все никак я не мог разобраться и понять, что мне приснилось, а что нет.

– Нет, не было никакого таза. Точнее он был, но пустой, на обычном своем месте, на полу возле бидона.

– А во сне что я делал?

– В смысле? – не поняла Ася.

– Ну, бредил, может? Говорил что-нибудь? – продолжал я вопросами засыпать.

– Политические лозунги выкрикивал! – сообщила Ася, улыбнулась.

– Не, я серьезно! Конкретнее, что я говорил?

– Да я тоже серьезно. Что-то там, «всех отпустить», «всем свободы», еще что-то неразборчиво, я ничего не поняла.

– И все? И ни разу я не вставал при тебе?

– Ни разу. Спал крепко. Я даже тебя не стала будить из-за этого, хоть и волновалась, что тебе жарко и у тебя температура. Несколько раз пощупала – вроде не такой уж ты и горячий был, я и успокоилась.

– Бля, ничего понять не могу! – воскликнул я, кое-как поднялся, скинул, наконец, с себя теплую куртку, под ней была еще одна – ветровка, – Что ж это такое-то было?!

– Так ты может, пояснишь, что тебя так сильно удивляет? – спросила Ася.

– Да, блин, приснилось… – я замолк, задумавшись, а нужно ли рассказывать.