Сергей Зеленков - № 3

Около часа Аси не было, а может и дольше (время не засек), я уж начал волноваться за нее, да и, откровенно говоря, страшно было оставаться в доме одному; переживал, как же она сама одна будет, в то время как я уйду мыться.

Уже совсем стемнело, когда Ася, наконец-таки, вернулась.

– Ну что, готов? – с порога она обратилась ко мне, бодрая, розоволицая, с мокрыми волосами.

– Почти, сейчас, одну секунду…

Схватил заранее подготовленное белье и банные принадлежности, сложенные в пакет, накинул куртку, вышел. Ася проследовала за мной.

– А ты куда? – удивился я, – Неужели все-таки решила мне компанию составить?

– Размечтался! – несколько, как мне показалось, раздраженно ответила она, – Я одна в этом доме не останусь, пойду к Трофимовне, лясы с ней поточу. А ты звони, как закончишь…

Я в бане оказался впервые в жизни. Долго разбирался с устройством всего, измазался в саже; несколько раз ошпаривался, ударялся головой о потолок; трижды выходил в предбанник, чтоб остыть, так как сердце от перегрева начинало бешено колотиться, казалось вот-вот – и не выдержит, взорвется, разлетевшись на ошметки, или просто что-то в нем сломается, заглохнет. Когда закончил, оделся и вышел на улицу, я испытал просто невероятную радость и облегчение, но не благодаря перенесенной процедуре, а от осознания того, что наконец-таки все закончилось; то ощущение можно сравнить с тем, что испытывает студент, только что сдавший серьезный экзамен.

Вызвал Асю по телефону, пошли вместе домой.

– Ну как баня? – спросила она меня.

– Говно, – ответил я то, что первое пришло на ум.

– В принципе, так и есть, – засмеявшись, согласилась она с моим радикальным утверждением, – Не прогрелась еще, ее с самого утра нужно было начинать топить.

Я промолчал…

– Печенье, кстати, мыши все съели, – сообщил я Асе, разогревавшей остатки вчерашнего супа, – То, что я вчера им оставлял. Нужно будет еще дать. Может, наедятся и спать будут.

– Может быть, – задумчиво произнесла Ася.

– Завтра, я так понимаю, в Курганы поедем, да? – поинтересовался я.

– Да, попробуем отыскать бывшего директора школы и вдову Андрея Григорьевича по возможности. Поэтому, сейчас поедим, чая вмажем – и спать. Как, кстати, твое здоровье?

– Почти что хорошо, – ответил я, – Сейчас, на вечер, совсем немного температура поднялась, но это ерунда. Выпью для профилактики таблетку на ночь, завтра буду как новенький…

Поели, чая попили, зубы почистили; перед тем, как ложиться, я еще раз сходил на улицу, покурил, посетил отхожее место. Вернулся в дом, Ася уже была в палатке.

«Вот, блин, – думал я, растерянно топчась на месте, – И где же мне сегодня спать?»

Принюхался: в доме по-прежнему ощущался легкий запах чего-то кисло-сладкого; и насекомые все также стучались о тусклую лампочку; холодильник завершил очередной цикл работы, временно прервал свое монотонное гудение, издав громкий щелчок, отдавшийся в деревянный пол. Воцарилась почти гробовая тишина, только неугомонные мотыльки тихо-тихо шуршали под потолком, да время от времени цикады начинали стрекотать на улице так, что в доме было слышно…

– Ну где ты там? – раздался Асин голос из палатки, я вздрогнул от неожиданности, – Долго мне тебя ждать? Или ты опять где попало спать удумал?

– Сейчас иду, – ответил я.

– Только свет не выключай!

Подошел к палатке, снял домашнюю обувь, влез в нее кое-как…

Ася лежала на спине, уставившись в экран телефона, на середине матраса, укрывшаяся спальником; два других были свернуты и убраны в чехлы, один находился у Аси под головой в качестве подушки, второй лежал сбоку от нее. Получилось, что мне пришлось бы или уж очень плотно к ней прижаться, чтоб уместиться на матрасе, или лечь сбоку от него, на голый пол, как сделал в прошлую ночь первоначально; вот только чем укрываться и что под себя стелить, когда Ася заняла оба спальника, а второй зачем-то собрала. В общем, растерялся я, замер на десяток секунд, стоя в позе рака.

Но она вдруг отложила телефон в сторонку, подвинулась ближе к краю.

– Все, укладывайся, – сказала она, освободив место для меня, – Я решила, что нам и одного спальника на двоих хватит. А эти два вместо подушек. Сегодня ты удачно как-то протопил, что и не холодно, и не жарко – не замерзнем. Да, и я будильник на семь утра поставила.

Я улегся, Ася, как и в прошлый раз, вначале пристроилась у меня на плече вместо подушки, очень быстро заснула; и снова я боялся шевелиться, слушал ее дыхание, трогал ее голову губами; и опять, она через некоторое время скатилась с меня, правда, на этот раз проснулась, подтянулась выше, положив под голову свернутый спальник; моментально вновь засопела…

Не меньше часа я еще не мог заснуть: легонько прикасался к Асе, слушал ее сопение, бормотание; по телу гуляла приятная дрожь, сердце сильно билось; в доме кто-то был кроме нас, я это прекрасно слышал, но мне не было ни страшно, ни неуютно, так как я был уверен, что все будет хорошо, все будет, все случится…

Снилось, как я гуляю с Асей по лесу, мы собираем разноцветные грибы замысловатых форм, рассматриваем погребальные курганы, выглядящие как миниатюрные древнеегипетские пирамиды…

Двадцать восьмое сентября семнадцатого года. Проснулись, как и планировали, в семь, одновременно, от Асиного будильника.

Встали, умылись, причесались, приоделись, накрасились, съели оставшиеся яйца, предварительно превращенные Асей в яичницу, заправились кофе, поехали в Курганы. По дороге обсуждали необходимые быть заданными вопросы.

Дом бывшего директора местной школы нашли практически сразу.

Калитка во двор была закрыта, но стоило нам к ней подойти, как раздался злобный собачий лай, залязгали цепи. Через полминуты кто-то цыкнул на лающего пса, он успокоился; калитка отворилась, перед нами предстал маленький старичок неопределенного возраста, но точно очень старый, в наспех накинутой телогрейке, седой, лысоватый, в галошах.

– Доброе утро. Чем могу быть полезен? – поинтересовался старик, немного шепелявя, осматривая нас с ног до головы.

– Доброе, – начала Ася, – Прошу прощения, это вы Иван Моисеевич?

– Не, я Вениамин Янович – сын его, – ответил старик, улыбнувшись, – Вы к отцу моему, я так понимаю, да?

– Да-да, если можно, – пролепетала Ася, – Мы журналисты, пишем книгу об этих местах. Нам сказали, что Иван Моисеевич много чего знает про историю.

– В общем-то, да, – протянул он, – Вы по адресу. Идемте, я вас провожу к нему…

Снова собака лай возобновила, начала рваться с цепи. То была дворняга, но видимо, с примесью немецкой овчарки: приблизительно такого же размера и расцветки; немного лохмаче, уши висячие.

– А ну цыц, Муха! – прикрикнул Вениамин Янович на пса, – В будку иди!