Антонина Крейн - Академия Буря [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Ты не против, если я тебя украду? – загадочно улыбнулся Винтервилль. – Или хочешь побыть с однокурсниками?

– К пеплу однокурсников. Кради скорее! – весело разрешила Найт.

Фрэнсис и Ладислава вышли на узкие улочки Маяка-Над-Бездной.

Там царило легкое, звенящее веселье. Ликующие рыбаки и адепты заполонили верхнюю деревню, и в сине-оранжевом свете фонарей, подвешенных на углы черепичных крыш, их лица озаряла счастливая беззаботность.

На ратушной площади выступали музыканты. Менестрель пел нечто бодряще-бойкое про то, как хорошо жить на свете, и как чудесно свистят соловьи, и как сверчки звенят под камнями, и сколь прелестно лицо его возлюбленной под луной… Все песни были легкими, веселыми, жизнеутверждающими, и на площади вовсю отплясывали и стар и млад.

– Потанцуем? – предложил Фрэнсис, и они с Найт навернули три круга взбалмошного, беспечного танца-от-души.

В каждом переулке, дворике и закутке готовили еду: на открытых мангалах жарили креветок и лангустов, облитых чесночных соусом; в котлах побулькивали мидии в белом вине; в бумажных кульках подавали салат из водорослей с ореховой подливкой и хрустящие чипсы из ламинарии. Дым от костров стоял ароматной стеной. На огромном вертеле коптили невероятных размеров рыбу, которая пахла просто упоительно.

– Я никогда в жизни не ела ничего вкуснее! – промычала Найт, облизывая пальцы после лобстера в сливочном соусе.

Пробегающие мимо дети с гиканьем обсыпали их с Фрэнсисом яркими блестящими конфетти, похожими на рыбью чешую. Близнец со смехом стряхнул бумажки с лица подруги и потащил ее в другой угол площади: туда, где гремели развлечения.

Адепты зубами ловили яблоки, плавающие в дубовой бочке; стреляли из лука, соревнуясь в меткости; камешками на скорость сбивали банки. Потом вся деревня вдруг выстроилась в единую цепочку танца-гусеницы: каждый держал впереди идущего за талию, и, хором распевая моряцкие песни, гости и местные прошлись витиеватым маршрутом по самым живописным уголкам Верхней Бездны.

Кажется, у кого-то из студентов осталось еще много сил после пьесы: знаменитый Маяк, отдыхавший сегодня, вдруг разгорелся магическим светом. Его широкий луч, обычно кружащий параллельно земле, распался на десяток тонких. Они опустились вопреки законам физики и стали сияющими руками обшаривать деревню, то и дело выхватывая улыбки и смех, сорванные тайком поцелуи, обрывки песен. Ладислава вспомнила стеклянно-зеркальные шары, которые иногда вешают в саусберийских трактирах под потолком: усовершенствованные лучи маяка создавали похожий празднично-дурманящий эффект.

– Кстати, маяк – это восхитительная идея, – встрепенулся Фрэнсис. – Пойдем к нему? Посмотрим, как уходит море после нашего колдовства.

– Пойдем!

По дороге к утесу они купили Игривое Печенье в форме ракушек из песочного теста. Разломи соленую печенюшку пополам – и внутри найдешь бумажку с шутливым заданием.

– Сыграем на месте, – решили Найт и Винтервилль.

Маяк был невероятен. Точнее даже не сам маяк – мощная красно-белая башня, опасно замершая на самом краю скалы, – а зрелище, открывшееся оттуда.

Потому что море уходило на глазах…

Ледяная толща воды сначала покрылась мурашками подозрений, а потом внезапно покатилась прочь, в сторону далекого материка. В порту Нижней Бездны засуетились фигурки рыбаков, закрепляя и смягчая участь пришвартованных лодок. Море на горизонте рычало и нестерпимо блестело под луной. А еще бурлило и взбухало там, где вместе с водой улепетывали киты и кракены.

Через несколько минут остров Этерны и впрямь будто вырос в два раза… Белое бугристое дно убегало далеко вперед, украшенное ракушками и кораллами, и в глубоких впадинах, сохранивших соленые слезы, покачивались водоросли и цветы.

– Очень красиво… – вздохнула Найт.

Фрэнсис кивнул, соглашаясь:

– Говорят, настолько мощные отливы быстро заканчиваются. Уже через час-полтора вода вернется. Досидим, чтобы посмотреть?

– Конечно, – широко улыбнулась Лади.

Один из вольготно гулявших лучей маяка изогнулся совсем уж неправдоподобно и светом погладил девушку по щеке: от острой скулы к белоснежной шее.

Ладислава сладко зажмурилась:

– Меня как будто летом щекотнули.

Фрэнсис не удержался от соблазна и уже своей рукой, вполне материальной, повторил маршрут луча. Найт тотчас распахнула глаза и настороженно замерла, всматриваясь в юношу.

Пару секунд они не шевелились, пристально глядя друг на друга. Потом Фрэнсис медленно, очень медленно убрал свою руку… Но зрительный контакт не разорвал.

В сердце Найт от его потемневшего взгляда что-то сладко ухнуло, как будто изнутри плеснули горячей водой.

– Давай посмотрим, какие нам достались задания? – негромко предложил Фрэнсис. Найт все еще чувствовала призрак его пальцев у себя на ключице.

– Давай, – также тихо отозвалась она.

Они отвернулись от моря, сев вместо этого лицами друг к другу. Потом одновременно взяли из коробки по печенью. Надломив тонкие хрустящие корочки, они вытащили бумажки, свернутые трубочками. Затем тщательно развернули их и стали вчитываться в потекшие чернила и затейливый почерк булочницы… Увы. Не было решительно никакой возможности разобрать текст.

«Ну и замечательно», – наконец решил Фрэнсис.

И, за спиной прищелкнув пальцами, он потратил остатки маг-силы на то, чтобы буквы вдруг вздрогнули, вытянулись, выпрямились и поменялись местами, выстроившись в новую фразу – по воле колдуна.

– «Поцелуй того, кто рядом», – уверенно зачитал Винтервилль.

Ладислава, которая уже все глаза сломала в попытках понять, что же ей там такое досталось, с готовностью смяла свою бумажку и легкомысленно вышвырнула через плечо.

– Ну надо же, – притворно удивилась она. – И у меня то же самое, представляешь? – и она с улыбкой вздернула свой хорошенький нос.

Фрэнсис не стал сомневаться.

Пусть Найт и была готова к этому – хотела этого, – она все равно вздрогнула и на мгновение запаниковала, когда юноша наклонился и поцеловал ее.

Наконец-то мы делаем это, Найт.

Поцелуй оказался нежным. Неспешным. Его, долгий и теплый, оттеняло прикосновение холодных пальцев Фрэнсиса, мягко легших возле губ Ладиславы. Найт чувствовала, как упоительно бьется жилка у нее на шее – там, где Фрэнсис медленно провел второй рукой.

Поцелуй был на вкус как море – солоноватый и свежий; как вода из глубокого темного колодца, в который заглядываешь ночью на исходе августа и завороженно ловишь там отражение звезд, остерегаясь неведомых тайн и одновременно ища встречи с ними.

Фрэнсис еще чуть приблизился, заставив девушку опереться ладонями о землю позади, чтоб не упасть. Почувствовав, что Найт теряет равновесие, он ловко подхватил ее за талию и притянул к себе, наклоняя голову, углубляя поцелуй.