Антонина Крейн - Академия Буря [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Все еще тихо.

До академии – если строго по прямой да бегом – было минут тридцать. Когда девушки выбежали на Топкую Луговину – вечно мокрое, грязью затопленное поле на полпути, заросшее огромными, величественными деревьями-друдами, – Тисса, непривычная к физическим нагрузкам, уже была на последнем издыхании.

Она стала тормозить, а потом и вовсе остановилась, с трудом вырвав руку из цепкого хвата Ладиславы.

– Обошлось, наверное, – просипела близняшка, сгибаясь пополам и тяжело дыша. У Тиссы в боку кололо так, будто туда вставили костяную иглу – возьмете, ребра, меня в компанию? – Фрэнсис справился, умничка. О боги… Какая же я дура… И как мне плохо… Хранители небесные… Ну почему… Почему я всегда лажаю…

И она обессиленно опустилась на корень столетнего друда.

Корень этот вздыбился в странном бунте и выгибался, как спина вьючного животного, над глубокой ямой, оставшейся после него и теперь заполненной пахучей жидкой грязью. Яма чавкала, как живая: ну вернись-чавк, вернись… Ну или хоть-нибудь…

И вдруг из леса, откуда выбежали адептки, раздался такой бешеный рев, что Тисса, ойкнув, завалилась назад и опрокинулась в дыру.

– Не обошлось! – по-военному резко кивнула Найт и бодрой козочкой прыгнула вслед за соседкой.

О-чавк! Ура!

Рев повторился. Плотоядно-хищный и низкий, он пробирал до самых костей.

И, конечно же, приближался.

Сердце Ладиславы, всем весом вжавшей Тиссу в месиво из воды и глины под корнем, колотилось как бешеное. Но внешне Найт казалась такой спокойной, что Тисса решила: соседка воспользовалась оказией и решила ее утопить.

Наверное, она все-таки шпионка…

Однако мысли Лади были заняты другим. Судя по «нежному» голоску, Фрэнсис превращается в такую хреновину, что ни камешком, ни кастетом, ни веткой не отмахаться. А маг-браслеты почти пусты. Жмыхов праздник!

Что ж, надо хотя бы убавить наш запах.

И, вызывая в полуобморочной Тиссе все больше страшных подозрений, Лади молча, технично и без объяснений умыла подружку грязью. И сама нырнула-вынырнула, привнеся в жизнь лужи немного счастья.

Меж тем на поляне и в лесу, на болотах и средь скал началась паника среди всего живого. С громкими криками взлетали птицы; выли волки, сбиваясь в стаи; топтали и утробно жаловались лоси.

Ладислава подняла голову и напряженно всматривалась в щель между корней – что видно? Серебрящаяся в свете луны, Топкая Луговина не шевелила не единой травинкой. Даже низинами не пузырилась.

Лади сжала зубы, когда на поле вылетела и стала кружить по нему крылатая черная тень… Сначала широкий круг, потом уже, еще уже… И каждый раз – жмыхова табакерка! – центром круга было дерево, где затаились девушки.

И вдруг тень замерла.

Ладислава решила было, что это – оттяжка перед пикированием на жертв, но оказалось, что Фрэнсис, а вернее То, Чем Он Стал, вслушивается.

Далеко впереди, со стороны академии, раздавался неясный шум, сложенный из шипения, свиста, тихого грома и, может быть, вскриков…

Ладислава застыла. Так же оцепенели Тисса внизу и Фрэнсис в небе.

И в тот момент, когда госпоже Найт почудилось, что к шуму добавилось пение птицы иррин – с какой это радости?.. – раздался грохот совсем иного толка. Причем по всему острову.

Это сразу в трех деревнях загромыхали фейерверки, знаменующие конец праздника и возвращение моря после магического отлива.

Крылатая тень над головой снова взревела – совсем уж яростно – и стремглав полетела в сторону Бури.

Тисса и Ладислава не шевелились до тех пор, пока разошедшиеся салюты не умолкли. Вместе с ними, казалось, исчезли и все другие звуки: тишина на контрасте поражала.

Девушки молча выбрались из ямы (« Про-чавк-щайте, друзья !») и опасливо посмотрели в сторону Бури.

– Что теперь? – спросила Тисса, похожая на быстро подсыхающую глиняную статуэтку.

– Ты меня спрашиваешь? – обалдела Найт, выглядевшая не лучше. – Это ты мне скажи, что сейчас твой брат делает! От этого и будем плясать!

– Я не знаю, – пробормотала близняшка. – Он еще ни разу не превращался бесконтрольно.

– А под контролем он чем занимался после своих превращений?

– Ел…

Соседки переглянулись.

– Ладно, – обдумав ситуацию, кивнула Лади. – Праздник кончился. Сейчас все станут возвращаться в академию. Пойдем к главной дороге, поймаем их там и объясним ситуацию.

– Ни за что! – возмутилась Тисса. – Состояние брата – секрет! Не будем мы никому говорить!

– И что же ты предлагаешь?

– Просто пойдем в Бурю. Я уверена – раз там такая тишина, Фрэнсис уже снова человек. Или улетел куда-то далеко-далеко. В море. По привычке.

Ладислава с сомнением посмотрела на приятельницу, но потом согласилась с ее предложением. В конце концов, раз они спрятались от убивца единожды, то и еще раз, наверное, смогут. Да и воняет стараниями лужи от них не так чтоб аппетитно, а Фрэнсис – человек со вкусом.

Монстр, наверное, тоже.

Они, осыпаясь корками, пересекли поле, потом болото и подлесок. Вышли к высоким кованым вратам академии и нырнули в крохотную калитку, открытую по случаю праздника. Настороженно оглядываясь, миновали подъездную аллею, сквозь арку проникли в Большой Фонтанный Двор, и…

Тисса с ходу завизжала. Истошно, на всю Этерну.

А потом там же, на месте, грохнулась в обморок.

Найт зажала ладонью рот, сдерживая подступившую тошноту.

Весь центр двора был залит кровью. И запачкан черно-белыми перьями. Облицовка с угла главного здания частично обвалилась. Дом Моргана Гарвуса скорбно молчал глухими ставнями.

Ладиславе послышался скрип закрываемого окна наверху, в одной из ближних башен Бури, и она резко подняла голову – кто здесь? – но не увидела ничего подозрительного.

Пришлось опустить взгляд обратно… Туда, где посреди мозаичного двора лежало растерзанное в клочья, безжалостно разорванное в куски, практически неузнаваемое – разве что по уникальным частям – тело птицы иррин.

Ладислава стояла посреди двора, глядя на мертвую иррин, и понятия не имела, что ей делать в сложившейся – определенно внештатной – ситуации.

Весь опыт ее прежней жизни – Найт отметила это с легким раздражением – велел не делать как раз-таки ничего. Не выдумывать, не импровизировать, лишь найти поскорее старшего по званию, дабы получить конкретные инструкции от знающих людей.

Но кто такие «знающие люди» в этой ситуации?..

Вдруг дверь Пряничного домика открылась. Ладислава, присевшая на корточки возле Тиссы, в изумлении обернулась. На порог вышел Морган Гарвус: в халате, очень бледный, с неизменным вороном на плече.

Доктор быстро и молча сбежал с крыльца, ледяным взглядом обвел останки птицы иррин. Медленно кивнул и подошел к Ладиславе, после чего схватил ее за локоть и рывком поднял.