Антонина Крейн - Академия Буря [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Э-э-э, – Найт опешила от безжизненности его голоса. Знакомой безжизненности: она уже слышала такую на днях от товарищей-адептов. – А поподробнее… пожалуйста? И что вы делаете?

На сей раз голос Берти был расцвечен привычной гаммой эмоций:

– Собираю шерсть своего пса! – фыркнул сыщик. – Не то чтобы я заделался парикмахером, но Арчи куда-то смылся в ночи при подозрительных обстоятельствах, и я впервые за долгие годы хочу нарушить таинство его личной собачьей жизни… – рыжий подмигнул. – То есть применить поисковое заклятие.

– А-а-а, – вежливо протянула Найт. – А с Морганом-то что все-таки?

– Морган – убийца.

Та же интонация.

– Вот блин…

Ладислава растерянно зашла в комнату и подозрительно опустилась на корточки рядом с рыжим.

– Не то чтобы я против, но: как именно вы пришли к мысли, что Морган – убийца?.. – нежно и обеспокоенно, как у сумасшедшего, спросила она.

Берти честно пересказал Ладиславе свой утренний диалог с леди-ректором.

Говорил он бодро и даже весело (мы раскрыли дело, йоу-йоу!), но иногда как будто «застревал»: глаза его заволакивало пленкой беспамятства, и сыщик угасал, как неисправный маг-фонарь. Так и хотелось постучать его по макушке, чтобы, значит, не барахлил. На любые уточняющие вопросы ответ был один: Морган – убийца.

В общем, у Найт не осталось сомнений, что детектив под чарами. И пока Берти собирал собачью шерсть, переправлял их с Ладиславой на большую землю на лодке и готовил поисковую формулу, девушка безуспешно пыталась придумать план по возвращению памяти рыжему.

– Эй, госпожа адептка, а ты чего такая угрюмая? – как ни в чем не бывало спросил Берти.

– Да так… – мрачно отозвалась Найт, которая стояла, туго сплетя руки на груди, и глядела на него исподлобья.

Она вздохнула:

– У моего друга появились проблемы, э-э с головой. Но он этого не понимает. А я не знаю, как снова сделать его нормальным.

Берти хмыкнул:

– Ну, условно «нормальными» себя можем сделать только мы сами. Потому что первый шаг к решению проблемы – ее осознание. Иногда он же – и единственный, ибо в мире очень много таких трусоватых бед, что лопаются от одного лишь прямого взгляда. Так что позволь своему другу самому нащупать правильную дорогу: попытки «подлечить» чью-то голову обычно заканчиваются плохо для обеих сторон.

Голден-Халла сплел руки в хитрую вязь, растер между пальцев собачьи шерстинки и шепнул заклинание. Тотчас из-под его пальцев вылетел целый сонм маленьких голубоватых шариков, похожих на капли воды в невесомости. Они запульсировали, словно принюхиваясь, потом закружились вокруг сыщика на мотив спутников у планеты. Затем радостно звякнули и слились в один шар, побольше, который тотчас приветливо качнулся-поклонился.

– Это поисковый серчдух , – пояснил Берти, кланяясь ему в ответ. – Он приведет нас к Арчи.

Серчдух медленно и величаво поплыл к лесу. Голден-Халла потопал вслед за ним, беззаботно насвистывая какую-то песенку. Птички в соснах мгновенно ревниво заткнулись.

«Осознание так осознание», – меж тем подумала Лади.

Она хрустнула пальцами, в два прыжка догнала детектива и дернула его за рукав:

– Касательно нашего дела. Откуда все-таки взялся второй морской отлив?

– Это не важно. Морган – убийца, – тотчас беззаботно отозвался Берти.

– Что именно доктор Гарвус сделал с Корпусом загадок?

– Это неважно, Морган – убийца.

– Почему птица иррин пела в ночь первого отлива?

– Это не важно, Морган…

Лади продолжала сыпать вопросами, самыми разными, сочиняя их на ходу. Все новые и новые, ускоряясь. Через минуту она уже тараторила без остановки, так что Голден-Халла с глазами-пленками едва успевал в паузах откликаться механическими «это неважно». Поисковый шар, летящий впереди, изумленно оглядывался лепестками синего пламени: елы-палы, что у вас за речитатив?..

Вскоре они дошли до симпатичной поляны лиловых кристаллов – очередных клыков Этерны. На сей раз зубы выросли по кругу, как челюсть грызгена, и чуть ли не смыкались наверху. Проплывая сквозь них, серчдух замигал, а кристаллы слабо зазвенели – они всегда остро реагировали на колдовство.

Место было красиво-вдохновляющим, и Найт решила, что пора перейти ко второй фазе. Поэтому в центре поляны она резко остановилась, заступив сыщику дорогу, и схватила его за грудки в лучших традициях портовой службы.

– Мастер Берти! Вы осознаете, что повторяете одну и ту же фразу?! – неожиданно жестко рявкнула она прямо в лицо Голден-Халлы.

– Это не важ… – привычно начал он.

И осекся. Его глаза под строгим взглядом Найт блеснули, стряхивая странную и зыбкую ряску беспамятства.

– Осознаю, – тихо сказал он.

Впрочем, не успела Найт обрадоваться, как «ряска» начала зарастать обратно – будто весенний пруд затягивало тиной, снаружи в центр. Лади ругнулась – успех был недолог – и, ничтоже сумняшеся, с размаху залепила детективу пощечину.

– Оставайтесь со мной! – приказала она. – После какого момента вам втемяшилась в голову эта мысль про Моргана?

– После разговора с Эл, – с видимым усилием произнес Берти. – Сегодня утром.

Серчдух, недоумевая – вы чего отстали? – поплыл обратно. Кристаллы-клыки вновь звеняще запели.

– Леди-ректор владеет ментальной магией? – Найт продолжала допрос.

– Да.

– Она могла вас заколдовать?

Тут уж «ряска» сработала моментально: ярко-синие радужки сыщика будто матовой краской прикрыли.

– Элайяна – мой самый близкий друг, я доверяю ей безгранично…

Еще пощечина.

– Могла или нет? Теоретически?!

Найт приблизила свой нос вплотную к носу сыщика – тактика устрашения, и не важно, что девушка стоит на мысочках, – и хорошенько тряхнула Берти. К д’гарру субординацию!

– Могла, – после долгой паузы все-таки сказал Голден-Халла. Неожиданно жестко и твердо.

Они простояли так еще секунду или две: Найт вглядывалась в глаза-индикаторы напротив, сыщик прислушивался к себе.

– Более того, – грустно добавил он, – именно это она и сделала.

И, стоило Берти произнести это, как перед его внутренним взором начался форменный дурдом: там стали выпрыгивать, наезжая друг на друга и разрастаясь, как под лупой, четкие, будто газетным шрифтом напечатанные буквы: «Это неважно! Морган – убийца!»

– Вы чего? – ахнула Лади, когда детектив мешком осел на землю. – Мастер Берти?

– Оно… Борется, Найт… – почти неслышно просипел Голден-Халла.

В высоких корабельных соснах какой-то дятел-трудяга долбил кору в отчаянном поиске жучков, и полубессознательный Берти цеплялся за этот ритм внешнего мира, чтобы не потерять остатки себя под водопадом алых букв – под этой жестокой открыткой от Элайяны, пытающейся стереть неугодные ей мысли.