Наталья Землянская - Хроники Шеридана [litres самиздат]

– Я все прекрасно понимаю, не беспокойтесь! – перебил журналист и вежливо улыбнулся. – Я понимаю. Посему, давайте покончим с этим побыстрее.

Когда Линд скрылся за дверью, Шеридан достал из коробки новую сигару, и, не зажигая, сунул её в рот. Сцепив руки на животе, он несколько минут молча жевал сигару, внимательно рассматривая сидевших на диване у стены детей.

– Послушай, Мэрион, – спросил он тихо, – а почему всё-таки ты так уверена в виновности этого человека? Он тебе просто не нравится? Или на то есть причина?

Его голос прозвучал так проникновенно, что девочка вдруг увидела перед собой не простоватого увальня в тесной форме, этакого служаку, каким он всегда представлялся ей, да и многим, а пожилого усталого человека, в умных и проницательных глазах которого светилось нечто большее, чем просто любопытство. И совершенно неожиданно для себя она вдруг выложила ему всю историю своего знакомства с Бородатым – от начала и до конца.

– И вообще! – мстительно добавила Мэрион, чуть помолчав после долгого рассказа. – Даже если он и вправду не убивал священника, – но ведь он там был!.. Почему же теперь врёт, что его там не было?!

– Ладно, – тяжело вздохнул комиссар. Пепельница перед ним была полна окурков. – Вам пора по домам.

Проводив детей до выхода, Шеридан медленно вернулся к себе. Подойдя к окну, снова закурил, пуская к потолку сизые кольца. За время своей службы в Городе, он многое повидал, только в отличие от девочки ему приходилось помалкивать. Ничего, вот распутает это дело, – и на пенсию! – а там, глядишь, напишет книжку про всё, что случилось здесь на его веку.

– Что же, – сказал он вслух, – проверим, что за птица этот Макс Линд.

***

…Холодные дожди, пришедшие с севера, превратили дороги Великой Равнины в жидкую слякоть. Они же заставили спуститься на землю крылатых ящеров. Твари отказывались подниматься в небо – и летучим стрелкам Белоглазых пришлось брести пешком по этой непролазной грязи, таща своих животных чуть ли не на себе: слабые ноги крыланов не были предназначены для долгих пеших переходов.

– Доберёмся до Акры – там будет всё: сухая постель, хорошая жрачка, красивые бабы! – подбадривал своих предводитель отряда. – А ну-ка, прибавьте ходу!.. – и его плеть яростно гуляла по спинам отстающих.

– Лучше бы подарил пару горячих кому-нибудь из колдунов! – бурчали те. – Глядишь, разогнали бы тучи, а то льёт без передыху уж вторую неделю!

– Переждать бы непогоду! – шептались они во время коротких остановок, наскоро поедая скудный паек, – да нельзя! – и со страхом оглядывались назад, туда, где покачивались в пелене дождя огромные расплывчатые фигуры. – Эх, связались с нечистью: как бы они и нас вместе с людишками не того!..

Ползущие в арьергарде отряда хоромоны – выходцы из племени великанов – не особенно церемонились с союзниками. После одного из ночных привалов отряд недосчитался нескольких солдат, и Белоглазые поняли, что их несчастные товарищи пошли на закуску вечно голодным исполинам: у старшего хоромонов торчала из меховой сумки объеденная кисть руки в кожаных латах. Такая же печальная участь постигла и парочку крыланов, совсем ослабевших из-за непогоды: великаны отняли их у погонщиков, и устроили тут же кровавое пиршество, ударами кулаков разбив ящерам головы.

Но эйфория быстрых побед над застигнутым врасплох противником была сильнее, чем недовольство, страх и усталость, – и отряд упрямо продвигался вперёд: туда, куда стягивались все военные силы Белоглазых – к самому горлу Королевства Людей.

Когда до цели оставалось совсем немного – один-два перехода, рыскавшие по сторонам разведчики привели пленного.

– Человек! – определили Белоглазые.

– Челове-е-чек… – принюхавшись, подтвердили хоромоны, радостно облизываясь, и пленный горько пожалел, что уходя в разведку, оставил в военном лагере свой длинный меч.

Сильный толчок бросил захваченного в грязь и лиловый язык одного из людоедов нетерпеливо задрожал над самым лицом пленника, роняя на его грудь хлопья слюны. Остальные, сопя и толкаясь, старались отпихнуть товарища от лакомого кусочка. Мгновенно образовалась куча-мала, и пленник оказался бы неминуемо раздавлен под огромными тушами великанов, но каким-то чудом он исхитрился и успел выскользнуть из гибельной свалки. Между хоромонами завязалась драка – не жалея сил, они яростно лупили друг друга, начисто забыв о пленном. В ход пошли огромные камни, коих множество валялось по обочинам дороги.

Яростный рёв исполинов в первые минуты вынудил Белоглазых разбежаться подальше. Пользуясь возникшей суматохой, человек отполз к лесу, вплотную примыкающему к тракту. Обернувшись, он увидел, что все увлечены дракой. Кровавое зрелище заставило Белоглазых забыть обо всём: побросав крыланов и повозки, они столпились поодаль, свистом и улюлюканьем подбадривая наиболее свирепых драчунов.

– Давайте-давайте… – прошептал человек, и подобие улыбки искривило его лицо жуткий оскалом.

Скользя по грязи, он ужом юркнул в заросли терновника и, раздирая в кровь кожу, ринулся в чащу. Вожделенная свобода, казалось, была уже совсем близко, но тут в воздухе что-то просвистело, и страшной силы удар в спину сбил его с ног. Упав лицом в прелую листву, он ощутил, как сотрясается земля, – его догонял кто-то огромный. Человек зажмурился и мысленно распрощался с жизнью. Громадная когтистая лапа сгребла упавшего и легко оторвала от земли.

– Мясо!.. – жадно выдохнул преследователь, пряча в меховую сумку пращу. Зловоние, исходившее из пасти преследователя, привело жертву в чувство.

Извиваясь, человек попытался ударить великана ногой, целя ему в глаз. Хоромон ощерился и схватил добычу за шею, собираясь свернуть ей позвонки, но его остановил властный голос:

– Нельзя!.. Брось!

– Мясо! – обиженно возразил охотник.

– Оставь его! – сурово велел голос.

Хоромон тихо зарычал, как побитая собака, и каким-то детским движением быстро спрятал руку, сжимавшую добычу, за спину:

– Нету! – хитро улыбаясь, объявил он, и для убедительности продемонстрировал стоящей перед ним высокой фигуре в латах другую руку, – пустую.

– Отдай! – строго приказал закованный в железо.

В ответ великан проворно выхватил из-за пояса палицу и с рёвом бросился на противника. Воин ловко увернулся и взмахнул рукой: с его ладони слетел маленький тёмно-голубой шарик – прямо в грудь обидчику. Раздался треск, противно запахло палёной шерстью, и в мгновение ока хоромон превратился в кучку пепла.

Пленник, пошатываясь, поднялся на ноги, не совсем понимая, что произошло. В ту же секунду его туловище опутала клейкая тугая паутина, толщиной с хорошую верёвку.

– Вот так! – удовлетворенно произнес воин, уничтоживший великана, и щёлкнул пальцами.