Наталья Землянская - Хроники Шеридана [litres самиздат]

–А я при чём? – хладнокровно парировала она тоном опытной преступницы. – Пусть докажут! И вообще я хочу, чтоб они поскорей убрались из Замка! Если Доди не поможет, напущу на них винных чертей!

– У меня есть идея получше! – с загадочным видом сказал мальчишка.

***

В бар «Эстела» Зануда пришла гораздо раньше условленного часа. Появление Макса Линда в Городе и радовало её, и пугало. Поэтому, наверное, она и пришла раньше назначенного: ей казалось, что на месте будет легче определиться, чего же ей хочется – поговорить с ним о том, что давно терзало её душу или снова сбежать?

Держа в руке бокал с тонкой соломинкой, она вспоминала их последнюю встречу… Нет, не надо было ей приходить! И она поднялась уже было, но в дверях показалась высокая фигура Линда.

Они долго сидели молча друг против друга. Наконец, он прервал молчание:

– Вот мы и встретились. Ты не рада?

– Нет! – почти грубо отрезала девушка.

Линд грустно улыбнулся:

– Вот она – людская неблагодарность! А ведь я, позволь напомнить, спас тебя.

– Что тебе нужно?

– Я постараюсь объяснить, – кротко сказал Линд. – Мне нужны вовсе не пресловутые подземелья вашего Замка, которые ищут все, кому не лень, будучи уверенными, что именно там барон фон Гилленхарт спрятал свои сокровища, когда его преследовала инквизиция.

– Неужели? – недоверчиво скривилась собеседница.

Линд умолк и посмотрел на неё. Взгляд его был серьёзен и печален.

– Девочка, ты не представляешь себе, насколько всё…

– Прекрасно представляю! – резко перебили Зануда. – Когда к тебе среди ночи заявляются сумасшедшие люди и заявляют, что они – инквизиция, а ты – ведьма, и потому тебя надо сжечь, поневоле задумаешься!.. Эти маньяки сломали мне жизнь! Я бросила университет, Париж, и погребла себя в этих стенах, от которых меня уже тошнит! И всё с одной единственной целью: разобраться, наконец, в этой чертовщине!

– И как успехи? – насмешливо осведомился Линд.

– Я многое поняла. Долина представляет собой аномальную зону. Этакий коридор, из которого открываются двери в разные миры. Всё это каким-то образом связано с именем барона и с Замком. Но как – я не знаю. Возможно, из своих странствий он привез некий артефакт, который послужил ключом, и открыл эти двери…

– Кое-что он действительно привёз, – подтвердил журналист.

– У нас странный получается разговор! – сердито сказала она. – Разговор ни о чем. Вы что-то знаете и не хотите мне рассказать. Неужели вы появились здесь лишь затем, чтобы я сказала вам спасибо?

– Нет, не за этим… – медленно произнес Линд.

Он весь вдруг как-то подобрался и напрягся, точно увидел кого-то за её спиной. Повинуясь его взгляду, Зануда обернулась: среди отдыхающих она заметила несколько знакомых лиц, но так и не поняла, что напугало её собеседника, – пока она разглядывала посетителей бара, журналист исчез.

Она посидела еще немного, но Линд так и не появился.

– Вам просили передать… – сказал официант, когда она расплачивалась, и протянул ей небольшой конвертик.

Выйдя на улицу, она открыла конверт. Там оказался обрывок старого пергамента. « Придёт Страж и явится Дракон – и то будет конец всему …» – прочитала она, и внезапный необычной силы порыв ветра вырвал исписанный клочок у неё из рук, и развеял пергамент в пыль.

В сумочке пронзительно запищал телефон.

– Алло?..

– Ты должна поторопиться! – голос Линда звучал так тихо, что она едва могла разобрать его слова, – Страж уже здесь!..

– Я ничего не понимаю! – прокричала она в трубку. – Куда ты пропал?– но ответом ей были громкие частые гудки.

***

…Судьба между тем посылала Гилленхарту всё новые и новые испытания. Как-то на рассвете вахтенные заметили на горизонте судно. Из разговоров юноша понял, что встреча не была случайной – пираты нарочно охотились за этим кораблем, на борту которого, как донесли Ла Мане шпионы с берега, было полно золота.

– Корабль принадлежит храмовникам, – охотно пояснил ему Харди. – Ох, и поживимся же мы!

Юноша ужаснулся:

– Вы не боитесь гнева святого Ордена?

– Мы с нашим капитаном никого не боимся! – хвастливо отвечал пират. – Не из таких переделок выходили!

Остальные члены команды были настроены не менее решительно. Пиратский корабль быстро настиг тяжёлое торговое судно.

– Поднять мой личный флаг! – распорядился Ла Мана. Приказание было исполнено тотчас – и на верхушке мачты затрепетал белый флажок с черной птицей.

…Когда все было кончено, палуба чужого корабля была скользкой от крови. Оставшихся в живых пираты загнали в трюм. Туда же отправились и захваченные сокровища. Разграбленное судно разбойники отправили на дно. Ночью на корабле воцарилась настоящая вакханалия. Победители на радостях перепились – среди захваченного груза было много бочек с вином – и между ними вспыхнула драка. Разделившись на несколько враждебных группировок, они устроили настоящую охоту друг за другом.

– Кого Бог хочет наказать, того он лишает разума… – шептал Юстэс.

Юный рыцарь не участвовал в захвате. Едва в воздухе взвились верёвки с крючьями, и самые отчаянные из головорезов полезли на выставленные копья, он встал у мачты, спокойно скрестив руки на груди: лучше принять смерть, если Господу угодно испытать его, чем пролить невинную христианскую кровь. И так простоял он несколько часов, не чувствуя ни страха, ни боли; только однажды глаза его встретились с горящими глазами Ла Маны – так, верно, горят глаза демонов в преисподней, – и душа его вновь наполнилась тяжелым свинцом ненависти. Теперь, кроме Фурье, у него будет ещё один заклятый враг.

Он и сейчас, прячась, не чувствовал страха, но хотел переждать и пробраться незамеченным к люку в трюм, где томились пленные. Но не успел: при свете смоляных факелов кучка пьяных пиратов во главе с капитаном вытащила пленников на палубу. Расправа была жестокой: то, что он видел днем, показалось бы мученикам детской забавой. Позабыв обо всём, Юстэс вышел из своего укрытия и, безоружный, бросился в толпу, окружившую очередную жертву.

– А-а… наш юный друг! – он неожиданно очутился лицом к лицу с капитаном. – Хочешь позабавиться? – Ла Мана с трудом ворочал языком. – Дайте-ка ему нож!

Юстэс почувствовал, как его отвага уступает место безысходному отчаянию: на руках у дюжих головорезов бессильно повис Али. Его глаза были закрыты.

– Подколи-ка свинку, братец! – продолжал капитан. – Уберите эту чёрную тварь! – заорал он, и тело Али швырнули за борт – легко, точно пустой мешок. Юстэс невольно подался вперёд, но сильные руки схватили его и развернули в другую сторону. – Смотри, кого я тебе припас, братец!

– Я не брат тебе!.. – выкрикнул юноша, чувствуя, как в груди от закипающей ярости плавится сердце.