Наталья Землянская - Хроники Шеридана [litres самиздат]

– Поплавим! – поддакнул Сёптя.

Эти два мохнатика выглядели презабавно, да и ростом были едва ли не вполовину меньше его, потому Коротышка решил не сопротивляться. Один из лесовиков скрылся в пещерке, устроенной меж корней огромного толстого дерева, и вскоре вернулся, неся деревянный ковшик и огромный нож. Не успел Коротышка опомниться, как один из спасителей захватил его голову короткими, но сильными лапами, а второй, разжав ножом зубы, опрокинул ему в рот содержимое ковша.

Невообразимая горечь обожгла его горло!

С выпученными глазами, задыхаясь, он вскочил и забегал по поляне как угорелый, налетая на пни и деревья: воздуха, воздуха!.. Ради всех святых – воздуха!

– Эк его лазоблало! – благодушно заулыбался Больса, наблюдая, как он носится.

– Я же говолил, поплавим!.. – радовался Сёптя.

– Ну… благодетели!.. – выдохнул, наконец, Коротышка, обретя возможность дышать и говорить. Из его покрасневших глаз градом катились слезы.

Но на толстых мордах «благодетелей» светилась такая искренняя уверенность, что они сделали всё как надо, что он только махнул рукой. Не драться же с ними, в самом-то деле?

А покормили его потом на славу.

Он прожил в их пещерке несколько дней. Лесовички лечили его синяки и ссадины, прикладывая к разбитому лицу и затылку что-то вроде свежей глины. Ему стало лучше.

По вечерам к пещере собиралась всякая лесная мелочь – поболтать, посплетничать, попить пива. Кое-кто из соседей Коротышке не очень понравился, но он промолчал, решив, что это не его ума дело.

– Всё равно ведь не останусь здесь долго! – сказал он сам себе.

И как в воду глядел…

Однажды вечером на свет костра из лесной чащи вылетело несколько всадников.

– Берегись!.. – пискнул кто-то и, побросав кружки, лесные жители мигом брызнули по кустам.

Коротышка замешкался, и чужие сильные руки мгновенно втащили его за шиворот на седло, скрутили, заткнули кляпом рот, – и замелькали мимо тёмные силуэты деревьев, застучали по земле копыта, и растворилась в ночной мгле почти уж ставшая родной поляна.

Вольфорраны, захватившие его, были уверены, что в руки им попался тьетль. Обросший редкой и неряшливой бородкой, Коротышка, сам того не зная, и впрямь сильно смахивал на этих карликов. Он не знал толком, что это за существа, но на всякий случай, спорить не стал: мало ли как волчьеголовые относятся к людям?

Сначала с ним обращались неплохо, но потом ему пришлось несладко: накинув пленнику на голову кожаный мешок, они начинали его щекотать до изнеможения – смех тьетлей был очень дорогим товаром в мире Зеленого Солнца. Да только он ведь был самозванцем! – и вольфорраны вскоре заподозрили неладное.

– Смеяться ты не умеешь, так какой с тебя толк? – без обиняков заявил ему вожак стаи, куда волей случая попал Коротышка.

– Зато я хорошо дерусь! – сжав кулаки, с вызовом отвечал Коротышка.

– Да ну?! – расхохотался вожак, запрокинув зубастую пасть. – Эй, Сауг! – окликнул он проходившего мимо товарища. – Вот эта вонючка сказала, что запросто пересчитает тебе все зубы!

Мрачный гигант по имени Сауг, видимо, был из тех, кого «завести» – раз плюнуть… Ни говоря ни слова, он развернулся и пошел на мнимого обидчика. Вокруг мгновенно собралась вся стая. Ах, как это напомнило Коротышке былые развлечения на корабле!.. Земля чужая, но обычаи те же.

Пудовый волосатый кулак просвистел мимо – Коротышка успел увернуться. Былая сноровка сослужила ему хорошую службу – и, высоко подпрыгнув, он обрушился всем своим весом на мощный волчий загривок. Сауг зашатался – и рухнул… Больше он не поднялся – маленький противник сломал ему хребет. Стая недовольно заворчала.

– А ты и впрямь мастак драться! – оскалил зубы вожак. – Тихо, вы!.. – и замахнулся плетью на тех, кто слишком близко подобрался к малышу. – Оставайся с нами, – предложил он Коротышке. – Можешь взять себе лошадь Сауга.

Кое-кто попробовал было возразить против такого расклада, но вожак прорычал:

– Это – его добыча! – и охотников поспорить больше не нашлось.

В стае Коротышка продержался недолго. Вольфорраны приняли его, ибо слово вожака – закон. Но уж слишком не похож он был на остальных, и оттого ему приходилось всё время подтверждать своё право быть среди них. В мире людей ему тоже постоянно приходилось бороться за место под солнцем, за кусок хлеба, и стая волчьеголовых в этом смысле мало чем отличалась от пиратской вольницы. Они, правда, не занимались грабежами в открытую, но крестьяне в деревнях, куда они нагло напрашивались на постой, не осмеливались требовать с них денег за выпитое и съеденное, особенно, если поблизости не было королевской дружины. Тем не менее, Коротышка чувствовал себя белой вороной, и потому сбежал, как только выпал подходящий случай.

Продав коня, – в седле он чувствовал себя неважно, поскольку наездник из него был никудышный, – наш герой отправился дальше. Куда? Зачем?.. А Бог его знает! В поисках лучшей доли, наверное, хотя и сам не ведал, сколько и чего ему причитается… Надеялся только, что дорога его дней окажется длинной, – но сказал бы кто ему тогда, насколько долгой она будет!

Деньги вскорости вышли, работать в поле он не хотел, ремеслу, кроме морского, был не обучен – и пустой желудок вновь привел его к реке. У воды всегда худо-бедно прожить можно.

Поразмыслив, Коротышка решил спуститься вниз по течению, и где-нибудь на морском берегу наняться на корабль. Смастерив плот, он отправился в путь – в сторону, откуда началось его странствие по чужой земле.

Однажды на край его утлого суденышка взобралась русалка. Её длинные зеленоватые волосы венчала речная трава, по нагой груди сбегали бриллиантовые капельки воды. И вся она была такая…

Словом, Коротышка схватил самодельное весло и что было сил погрёб к берегу, приговаривая:

– Подожди, красавица, подожди!..

Над речной гладью резвились мотыльки: малюсенькие человечки с цветными крылышками. Коротышка успел уже привыкнуть к ним, но название маленького народца не давалось его грубому уху. Русалка, кокетливо поглядывая на кавалера, поймала одного из мотыльков, и, глупо улыбаясь, оборвала ему крылышки – точно на ромашке гадала: любит, не любит… Враз обострившимся зрением Коротышка увидел как выгнулось от боли крошечное тельце, как раскрылся в беззвучном крике крохотный ротик, а русалка, продолжая улыбаться, выбросила искалеченного мотылька в воду – за ненадобностью. Под водой мелькнула рыбина – и несчастный исчез в пучине.

– Ах ты, пакостница!.. – и он с размаху звучно хлопнул её веслом по чешуйчатому заду.

Русалка проворно соскользнула в воду и тотчас скрылась в глубине – только хвостом махнула на прощанье.

– Негодница какая! – продолжал злиться Коротышка, но впереди вдруг забурлило, и из зелёных вод медленно поднялась копна зеленых водорослей.