Сергей Ванин - Спецотдел «Бесогон» [litres самиздат]

– Нет, коряги рядом не было. Не было, точно, не было!

Она решительно тряхнула головой, словно, отгоняя от себя всякие сомнения.

– Неплохо, – похвалил я ее, – теперь покажите мне место, где лежал Влад.

Алевтина подвела меня к невысокому заборчику, за ним невдалеке виднелся в сумерках лес.

– Влад лежал тут, – она указала пальцем на примятую траву.

Даже сейчас, спустя почти двое суток после убийства, давно некошеная трава была примята. От места гибели скульптора вела в лес неширокая тропка такой же примятой травы.

Я вопросительно взглянул на девушку.

– Влад именно тут волок из лесу свою корягу, будь она неладна. Трава примялась от ее веса. Она ведь достаточно тяжелая, – пояснила Алевтина.

– Милиционеры пускали по следу служебную собаку?

– Пускали, но след она не взяла. Лаяла, да скулила только.

– Ясно, – я взял Алевтину под руку и повел к дому, – спасибо за помощь. У меня к вам будет не совсем обычная просьба. У вас топор имеется?

– Топор?! – Алевтина подумала, что ослышалась, – есть, конечно, но на что он вам?

– Дайте его мне, – приказал я.

Алевтина принесла из кособокой сараюшки остро оточенный топор.

– Возьмите, – она аккуратно положила его у моих ног.

– Идите домой. Время позднее, – скомандовал я.

Девушка, испуганно оглядываясь, посеменила домой, а я двинулся в лес по тропинке из примятой травы. Картина поисков убийцы скульптора уже всплыла в моем сознании, и даже начала принимать четкие очертания. Верный признак того, что дело почти раскрыто. Осталось взять убийцу. Вопреки расхожему мнению, этот этап не самый сложный.

То, что произошло на участке скульптора, стало мне понятно лишь теперь. Бедняге Невельскому фатально не повезло. Он забрел в чащобу, где нашел причудливую фигурку испустившего свой последний дух лешака. Не знаю, сколько он так лежал, но думаю, довольно долго, пока не попался на глаза отправившемуся по грибы скульптору. Тот решил сделать из причудливой коряги фигурку фавна. Влад притащил находку на участок и давай скоблить его своими скульпторскими инструментами. Знай Невельский, что этими необдуманными действиями он будит уснувшего вечным сном лешего, скульптор сто раз подумал бы, прежде чем начинать творить, но Влад был несведущ в подобных делах. Для него это была обычная коряга, коих в избытке в любом уголке леса.

Манипуляции скульптора вернули к жизни лешего, он ожил и напал на ваятеля. Думаю, что этот момент и стал для Влада роковым. Созерцать оживание лесного чудища – зрелище не для слабонервных, а сердце пятидесятилетнего Влада не было абсолютно здоровым. Скульптор уже был мертв, а лесное чудище все продолжало терзать его, пока не усмирило свою злобу.

Откинув мертвое тело, леший убежал в лес, но далеко он уйти не мог. Вернувшиеся к жизни лешаки лишь временно обретают возможность двигаться, они обречены, и вскоре силы покинут их вновь. Леший снова рухнет наземь и начнет медленно деревенеть, мучительно чувствуя, как делаются безжизненными его некогда сильные руки и ноги. Как становится тяжело дышать, и стремительно меркнут зоркие раньше глаза.

Важно успеть помочь ему отойти в мир иной, чтобы лешак не натворил еще каких-нибудь бед. В предсмертные часы нет существа коварнее и опаснее этой лесной нечисти.

Я зорко смотрел по сторонам, и наклонялся вниз, тщательно исследуя тропку. Спустя несколько часов я заметил, что он стал слабеть. Трава в одном месте была сильно примята, тут леший отдыхал, а, отдохнув, круто поменял направление движения. Я предположил, что он идет к какой-то деревеньке, намереваясь вновь пролить чью-то кровь.

Я ускорился, теперь я почти бежал, но все-таки не мог догнать проклятого лешака. Он начал приволакивать ногу, я это видел по вклинившейся в тропу довольно глубокой борозде. Я освещал себе путь маленьким карманным фонариком, но вскоре он стал слабеть. Одновременно с этим я заметил, что лес заметно редеет. Тропинка опять поменяла направление. Сомнений не было, леший пробирался к людскому жилью. Он жаждал крови и тропился утолить свою мерзкую жажду.

Я вышел на опушку, из-за туч показался кривой серп луны, она осветила стоявшие на пригорке избы. Деревенька была совсем крохотной, с десяток домов, не больше. Живописное местечко. Красиво изогнутая ленточка реки, склонившиеся к воде плакучие ивы. Даже аккуратные соломенные скирды, освещенные серебряным лунным светом, выглядят сейчас крупными изысканными бриллиантами…

И тут я увидел Его, здоровый двухметровый бугай, такую крупную особь среди леших встретишь нечасто. Он шел, тяжело опираясь на палку, и утробно урчал.

– Эй, бузотер! Не пора ли на покой? – окликнул я его, пряча топор под шинелью.

– Уйди, не мешай! – грозно воскликнул лешак, поворачиваясь ко мне всей своей внушительной тушей.

Я отчетливо видел его запачканное кровью тело. Леший был нагим. Его огромные, словно у животного когти, были в налипших на них волокнах чужой плоти.

– Твое время кончилось, – решительно заявил я.

– Еще чего! – он бросился на меня, растопырив огромные лапищи.

Злодей сильно хромал, его нога уже одеревенела и здорово мешала лешему. Я решил воспользоваться этим обстоятельством. Переместившись в строну, я ударил его по негнущейся ноге. Раздался сухой стук, лезвие топора вошло по рукоять, но я успел рвануть его обратно. Вторым ударом я свалил лешака наземь.

Он в ответ полоснул меня по руке. Острые когтищи нежити рванули на себя ткань шинели и впились в мою руку огненными иглами.

– Сладко?! – нежить осклабилась в злобной ухмылке, но я заметил на его клыках свежую кровь.

– Терпимо! – ответил я и тут же рубанул гада в шею.

Топор разворотил уже начавшую деревенеть плоть. С диким воем лешак завалился на спину и часто-часто засучил ногами.

– Б-б-больно, – едва ворочая языком, прохрипел он.

– Вспомни Невельского, – бросил я, отходя в сторону и удобно усаживаясь на стоявший неподалеку пень.

Дело было сделано.Теперь оставалась самая несложная часть операции. Мне предстояло ждать, ждать, пока этот мерзавец испустит свой поганый дух. Лешак умирал медленно и тяжело. Его тело деревенело постепенно. Сначала покрылись корой ноги, затем пришел черед рук. После застыли и превратились в черные сучки глаза, а легкие еще долго выталкивали из себя воздух. Лешак пытался вдохнуть, но лишь хрипел и кашлял. Наконец он затих, вытянувшись в струнку.

Я подошел к нему и тронул мертвое тело ногой, оно было деревянным. Возмутитель спокойствия вновь превратился в корягу. Теперь нужно сжечь ее, во избежание следующего витка событий. Я достал из кармана старую самолично сработанную зажигалку и аккуратно крутанул колесико. Леший горел споро и часто вспыхивал зловещим зеленоватым пламенем. Впрочем, так горят тела многих представителей мира нечисти. Я довел дело до конца и раскидал ногами потухшие угли.