Сергей Ванин - Спецотдел «Бесогон» [litres самиздат]

– Нравлюсь? – поинтересовалась она чарующим грудным голосом.

– Нравишься, – согласно кивнул я, – однако, сейчас не об этом!

Расскажи, кто ты такая? Когда и почему утонула? И отчего у вас тут неспокойно?

– Неспокойно? О чем ты? – невинно улыбнувшись, произнесла она.

Держась на значительном от меня удалении, утопленница говорила, не повышая голоса. И я отчетливо слышал ее слова.

– Люди тонут, – пришлось пояснить мне, – я, офицер спецотдела НКВД, послан разобраться в этом деле.

– Люди? – русалка вскинула брови, – а я не человек, по-твоему?

– Уже нет,– развел я руками. – Прими это как данность и прекрати бузить. К прежней жизни возврата уже не будет.

Я с удивлением обнаружил, что держусь на воде без всяких усилий и даже не шевелю при этом руками. Этот факт крайне озадачил меня. Неужто я тоже утонул и пополнил число здешних подводных жителей? Русалка безошибочно прочитала мои мысли и хихикнула, прикрыв рукой рот.

– Не бойся, служивый, это временное явление. Ты не один из нас. Вот возьми, – она толкнула ко мне залепленную тиной корягу.

– Я и не боюсь, – бросил я, проворно хватаясь за кривую полусгнившую деревяшку.

– Я девица Екатерина Кретова. Гимназистка, утопленная своим любовником в 1914 году, – продолжала меж тем русалка, – мой ухажер телеграфист Мишка Обузов обесчестил меня молодую и наивную, а когда узнал, что беременна, утопил. Он собирался жениться на богатой вдове купца первой гильдии Мезжухина, и я стала ему не нужна.

Русалка всхлипнула и вытерла слезу рукавом матросского костюмчика.

– Что же было дальше? – спросил я, хотя мне было совершенно неинтересно, чем закончилась эта банальная история.

Наверняка, подлец-телеграфист получил в жены богатую вдовушку и благополучно сбежал от революции в сытую и уютную заграницу, где благоденствует до сих пор. Однако демонстрировать отсутствия интереса к словам русалки никогда не следует. Как я уже упоминал выше, эти особи крайне обидчивы и мстительны и легко могут погубить того, кто, по их мнению, неуважительно относится к их нынешнему статусу. Тут, опять же, необходимо пояснить, что русалки в иерархии нечисти расположились в самом низу и котируются несравнимо ниже даже такого отребья, как водяные или же, к примеру, кикиморы.

В то же самое время, русалки немногие из представителей нежити, с кем можно хоть как-нибудь договориться. Достаточно выполнить одну из их незначительных просьб, чтобы уговорить их не буянить и соблюдать общепринятые нормы поведения. Иногда ундины даже бывают полезны, мой давнишний товарищ рассказывал, как во время гражданской войны одна из русалок, бывшая при жизни военной медсестрой, указала красным разведчикам место, где можно без потерь перейти реку Свиягу.

Я еще раз взглянул на плачущую девицу Кретову и решил попробовать заключить с русалкой мирный договор. Но сначала нужно было дослушать ее рассказ и даже, может быть, пожалеть бедолагу-утопленницу. Без этого о мирном исходе переговоров можно забыть, да еще и самому отправиться на дно этого чертова водоема.

– Что же было дальше? – вновь повторил я.

– Обузов вернулся сюда несколько лет назад, когда началось строительство, – Кретова усмехнулась, – теперь он большой начальник. Иногда я вижу его тут белым днем, он катет на лодке свою очередную пассию, как и меня когда-то катал. Жаль, он не любит ночных прогулок, тогда бы разобралась с ним сама, а днем мы бессильны,

– Постой, – мне стал понятен замысел коварной русалки, – уж не хочешь ли ты, что бы я затащил сюда к тебе твоего бывшего ненаглядного?

– Именно этого мне от тебя и нужно, – Кретова восторженно захлопала в ладоши, – приведи его сюда и отдай мне. Мы сыграем с ним русалочью свадьбу. Он ведь люб мне до сих пор, хоть и подлецом порядочным себя показал. Догадываешься о ком речь?

– О Горницком?

– О нем самом, – русалка с готовностью закивала головой, – он сменил фамилию и думает, что всех обманул. Нет, меня не проведешь! Веди его ко мне, служивый, иначе люди будут продолжать тонуть. Я не успокоюсь и продолжу мстить. Кроме того, меня поддержат и мои товарки. Гляди, сколько нас тут!

Она заливисто свистнула, и из воды показались остальные обитательницы подводного царства. Русалки разных возрастов и обличий стали приближаться, протягивая ко мне длинные с зелеными ногтями руки. Впери всех держалась сама девица Кретова. Теперь она не казалась мне такой красивой. Вблизи стало видно, что волосы ее перепутаны с обрывками водорослей и залеплены мелкими ракушками. Лицо вспухло и потемнело от воды, а тошнотворный запах болота и гниения, вырывавшийся со свистом из беззубого рта, заставил меня отвернуться от отвращения. Это не укрылось от русалки.

– А! – оглушительно заверещала она, – не нравлюсь такой? Не нравлюсь? Не нравлюсь я ему, девки, такою!

Она повернулась к товаркам, те сочувственно загудели. Тощая старуха с висячими грудями, высунувшись из воды, постаралась схватить меня за руку.

– Я жена коллежского асессора Распекаева. Он меня тоже с лодки во время прогулки столкнул, что бы на молоденькой актрисульке жениться! Любовь, вишь, промеж них вышла! – шамкала она беззубым ртом, тыча в меня синей полусгнившей пятерней.

– А я модистка Китаева сама утопилася, с горя. Меня суженый бросил. Офицерик заезжий штабс-капитан Тихонов, чтоб ему пусто было. Обещал жениться, а сам сбежал! – рыдала в голос востроносая девушка в полинявшем клетчатом платьице и сбитом набекрень чепце.

– Меня отец за нелюбимого отдавал, за мерзкого старика! – отталкивая всех, ко мне стремительно приближалась девушка в полуистлевшей тюбетейке на голове. – Красивая была я, молодая! Вот мой папаша за калым богатый и отдал меня. Не выдержала. Утопилась, другого ведь любила…

Десятки трясущихся рук тянулись ко мне, болотный дух и тлен полусгнивших тел сводили с ума. Барахтаясь в воде, я сумел оттолкнуть двух самый назойливых утопленниц. Но остальные продолжали приближаться, теперь по всей поверхности воды видны были белые барашки волн, поднятые этой безумной силой. Вдалеке я заметил несколько десятков крестьян из затопленных во время строительства деревень, рядом с ними были их жены. Селяне стояли смирно сплошной сплоченной группой и в общей вакханалии не участвовали. Особняком держались еще пара девушек в простых пестрядевых платьях с комсомольскими значками на груди. За ними пряталась статная рабфаковка в тесно облегающей фигуру гимнастерке и кумачовом платке, плотно повязанном вокруг головы.

– Это еще кто такие? – повернулся я к Кретовой.

– Последние жертвы моего ухажера, – горько усмехнулась русалка, – крестьяне отказались покидать свои дома, и были затоплены в них по приказу Горницкого. А девицы посмели отклонить ухаживания этого мерзавца, ну, и поплатились за это жизнью.