Сергей Ванин - Спецотдел «Бесогон» [litres самиздат]

– Врешь! – похолодел я.

– Нет, правда! Фома Варчук утопил их тут по приказу своего хозяина, подкараулив по одиночке, когда те шли вечером со смены. Они все погибли в разное время и встретились лишь тут на дне этого проклятого канала. Правда, девки?

Катя оглянулась на сбившихся в кучку комсомолок. Одна из них нехотя кивнула головой и тут же отвернулась, украдкой вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

– Видишь? До сих пор переживают бедняжки – Кретова сочувственно вздохнула.

Я подавленно молчал. Подонок Горницкий оказался еще большим мерзавцем, чем я думал. Кретова с беспокойством смотрела на начинавшее светлеть небо.

– Рассвет, наше время заканчивается. Тебе пора принять решение. Выполнишь мою просьбу, накажешь этого гада?

– Кто еще может подтвердить твои слова?

– Начинаешь юлить? – утопленница резко рванула корягу на себя.

Я почувствовал, как вновь сводит судорогами руки и ноги, холодная вода, которой я до этого чудесным образом не чувствовал, мгновенно начала сковывать все тело. Я вновь пошел ко дну.

– Выполнишь? – Кретова нависла надо мной.

– Выполню, но предварительно все проверю.

– Не врешь?

– Слово чекиста.

– Идет, – русалка щелкнула пальцами и передо мной появилась лодка, куда меня беспомощного бросил лодочник Фома Варчук.

Странно, но теперь пробоина не мешала, и утлая посудина отлично держалась на воде.

– Можешь навестить мою бывшую подружку по гимназии. Ее зовут Светлана Горшкова. Она живет неподалеку от железнодорожной станции и все подтвердит, – бросила напоследок девица Кретова.

Она повернулась и стала медленно удаляться, вместе с нею двинулись прочь от меня и остальные жительницы подводного царства. Лишь жена коллежского асессора Распекаева все продолжала безобразничать, обхватив руками нос лодки, она, громко ругаясь, пыталась перевернуть и без того неустойчивый челн.

Преодолевая омерзение, я отпихнул ее носком своего сапога.

– Уймись, обещаю привести тебе сюда отличного женишка, станет тебе верным спутником в твоей русалочьей жизни, – пообещал я.

– Не обманешь? – старушенция отпустила борт.

– Не обману.

Я помогал плывшей по течению лодке, старательно подгребая руками. Я почти достиг пристани, когда лодка начала вдруг крениться. Открывшаяся вновь пробоина стала пропускать воду, и я едва успел выпрыгнуть из стремительно тонущего челнока. До берега я добрался вплавь, и до того, как окончательно расцвело, успел покинуть пределы Стройлагпукта.

Передвигался я перелесками, которые тянулись почти по всей длине водной артерии, и видел, как в одном месте рядовые конвойного отряда ощупывали баграми дно в прибрежной зоне. Командовал ими сам Горницкий. Вероятно, по его разумению тело строптивого приезжего из Москвы должно было прибить течением именно сюда. Что ж, очень может быть, что скоро и сам Горницкий будет лежать на дне возведенного под его надзором водохранилища.

До пристанционного поселка «Путеец-1», где жила упомянутая русалкой Светлана Гордеева, я добрался лишь к вечеру следующего дня. В ветхом двухэтажном бараке Светлана занимала угловую комнатку на втором этаже. Женщина жила одна и, по словам соседок, трудилась поварихой в местной больничке.

Поднявшись, я постучал в дощатую кособокую дверь. Светлана была дома.

– Входите, не заперто, – донеслось из комнаты.

– Здравствуйте, – я вошел.

За столом под накрытым цветастым платком абажуром сидела худенькая пожилая женщина с аккуратно зачесанными назад волосами.

– Вы ко мне?

Она внимательно осмотрела мой поношенный пиджачишко и заправленные в кирзовые сапоги галифе. Свой новый плащ я оставил плавать неподалеку от пристани, пусть Горницкий со своим холуем Варчуком думают, что я утонул, и продолжают поиски моего бренного тела.

– К вам, Светлана. Я из МГБ. и мне срочно необходима ваша помощь. Разговор наш будет строго конфиденциальным и не выйдет за пределы этой комнаты. Помните гимназистку Катюшу Кретову и ее обидчика?

Светлана вздрогнула и отвернулась к стене. Она долго молчала, но после тяжелых раздумий все же заговорила, полностью подтвердив слова русалки.

– Обузов ее утопил. Мне Катька все про их роман по секрету рассказывала, и про прогулку на лодке пред тем, как кататься пошла, она мне тоже сказать успела. Катя, дуреха, думала, что телеграфист свататься будет, а он утопил ее, горемычную. После сбежал на германский фронт, а вернулся уж большим начальником под фамилией Горницкий. Всех, кто про его делишки порассказать мог, он извел под корень.

– А вас, почему не тронул?

– А про меня Горницкий и знать не знал. Катюша про меня ему никогда не рассказывала. Мы с ней тайком дружили, она меня на людях стеснялась, я ведь из бедной семьи, с такими порядочным девицам знаться не полагалось.

Светлана замолчала, отвернулась в сторону, и вдруг, словно вспомнив что-то важное, вновь взглянула на меня.

– А ведь Горницкий в первую мировую до офицера дослужился, а Фома Варчук был при нем денщиком. Потом Горницкий в плен германский попал…

– Откуда вам это известно?

– Еще давно он у нас в больнице лежал, и одна медсестричка ему приглянулась, он за ней ухаживал и однажды в пьяном виде рассказал, что в плену у одной немецкой фрау батраком был, ну, и любовь с ней крутил. Говорил, что они, немки, в любви холодные, как рыбы, а он горячих женщин любит. Кстати, девушка эта, медсестра наша, потом пропала, как сквозь землю провалилась. Думаю, и ее этот изверг утопил…

– Ясно! Спасибо вам, Светлана. Вы нам очень помогли.

Я дождался, пока окончательно стемнеет, и вышел на улицу. Добравшись до почты, я отправил телеграмму товарищу Дадуа. Телеграмма была отправлена на домашний адрес и содержала всего три слова: «Приезжай на рыбалку». На нашем языке это означало: «Прошу помощи».

Помощь мне действительно была сейчас нужна, и чем быстрее она придет, тем будет лучше. Не успел я спуститься с крыльца отделения связи, как тут же почувствовал за собой слежку. Не знаю отчего, но я отлично различаю, когда за мною следят профессионалы из нашего ведомства, и когда за дело берутся спецы из империалистических разведок. Здесь было нечто другое, меня «вел» не человек. Его инородную сущность мне удалось почувствовать почти сразу, как я сумел вычислить этого филера. За мной шел крепкий рыжеволосый детина в сильно поношенной матросской робе. Лицо детины имело неприятный землистый цвет и было покрыто недельной щетиной, на глазах филера были очки с сильно затемненными стеклышками.

Детина неспешно брел за мной, даже не считая нужным скрывать свои намерения. Я сразу понял, что этот тип послан устранить меня, убить, уничтожить, в общем, лишить жизни любым способом. И «убирать» меня он будет очень скоро, при первой возможности. Именно в этот момент я осознал, что теперь игра пойдет совсем по другим правилам. Теперь я и сам стану неким подобием этого типа, и буду ликвидировать своих врагов любыми доступными мне методами. Плевать на законы, пленных не будет! Схватка началась, пусть победит сильнейший…