Клэр Твин - Вампиры в Салли Хилл [litres самиздат]

* * *

Неделя была полна хлопот и головной боли. Как и просила бабушка, похороны прошли в тесном кругу: я, родители, Генри с Биллом и священник. Мама крепко прижалась к папе и рыдала ему в шею, заклиная вслух: «Почему ты не рассказала мне о болезни, мама?». Думаю, она жалеет о всех тех днях, когда обижалась на бабушку и не разговаривала с ней. После смерти жалеть о своих ошибках поздно. Тело Сесилии никто не видел, кроме меня и Билла: явившись в пещеру, мы застали обескровленную ведьму со сломанной шеей. Её глаза тогда смотрели в пустоту и не говорили ничего, кроме сожаления. Неподалёку от неё лежала и мертвая Скай. Генри захотел похоронить её один, без нас. Блондин настолько сломлен, что не может даже спокойно дышать: всё его пугает и заставляет свирепствовать. Очевидно, для всей троицы настало смутное время.

Когда с похорон Сесилии прошло три дня, мама остановила меня в гостиной, где они с папой изучали завещание, и спросила:

– Марго, ты знала, что бабушка завещает свой магазин тебе? – у неё было лицо опухшее и усталое. Смотришь на неё и отныне не желаешь жить.

– Да, – коротко ответила я, не упоминая о тайном письме, которое я сожгла в собственной руке.

Отец, сняв с носа очки для чтения, поднял взгляд на меня, крепко держа в ладонях документ. Не понимаю, что их тревожит. К тому же, моя голова была забита поисками пропавших вампиров. Где же их носит? Нужны ответы.

– Тебе уже есть восемнадцать, и здание по праву твоё, но у нас есть к тебе предложение, – начал деловито мужчина.

Я скрестила руки на груди в ожидании очередного бреда, который мне уже не по нраву.

– Будет хорошо, если мы продадим «Старый гном» и отложим вырученные деньги на твою учебу. Если ты хочешь поступить в колледж, нам нужны финансы, – сообщила мама.

В памяти сразу вырисовывается почерк бабушки и её слова. Ни в коем случае нельзя позволить родителям продать магазин. От ужасной новости я встрепенулась и треугольником вскинула брови вверх.

– Ну нет! Я не хочу продавать «Старый гном». И это не обсуждается!

– Но… – мама уже была готова озвучить тысячу причин, почему мне стоит послушаться их с папой совета, однако, я вовремя взмахнула рукой.

– Нет! – остановил мой голос её. – Это моё окончательное решение. Я достигла совершеннолетия и могу сама спокойно решать, как поступать. Прошу вас не лезть в это.

– Марго! – настаивал отец, нахмурив темные брови.

Он хотел напугать меня своим рычанием, но на мне эти трюки больше не работают. Театрально закатив глаза, я громко вздыхаю и покидаю гостиную, раздумывая, куда могли деться упыри так же быстро, как они здесь основались. Или же вампиры навсегда покинули Салли Хилл?

* * *

Заклинания не работали. И это меня до боли в костях раздражало, поэтому от злости, безысходности и нахлынувшей печали я швырнула оставшиеся листочки из книги заклинаний в сторону, схватившись обеими руками за голову. Что мне делать? Я совершенно не понимаю, что мне делать. Последние ночи мне приходилось не спать, а вырывать из памяти обрывки заклинаний, которые я вызубрила в прошлом, поскольку книга ведьм уничтожена вампирами. Лишь пепел и пара тлеющих страничек остались от толстой книжки. К чему бы эти монстры не притрагивались – всё это обращается в ничто. Этот факт по-новому меня разозлил, и я ударила кулаком об пол, громко вскрикнув «чёрт». Резкая тупая боль пронзила мои костяшки пальцев, и я прижала покалеченную руку к груди. Спустя минуты две, выскребав оставшиеся силы, покидаю паркет и принимаюсь убирать тот бардак, который во время вспышки ярости мне пришлось устроить. Не вижу, но слышу, как дверь за моей спиной со скрипом отворяется.

– Марго, – позвал меня мягкий голос. Мама, – к тебе гость.

Такое ощущение, словно она нанялась работать швейцаром.

Женщина пропускает вперёд молодого человека, изучая его пристальным и твёрдым взглядом, а затем нехотя оставляет меня с гостем наедине, тихонько прикрыв за собой дверь. Я стою в двух шагах от него и держу руки по швам, нервно сжимая в ладони потрёпанную бумагу. Осознав моё отвратительное состояние сломанной игрушки, Билл со вздохом подходит ко мне и крепко обнимает, большим пальцем синхронно проводя по моей спине взад-вперед. Прикрываю веки. Да, мне это сейчас как никогда нужно. От джинсовой куртки брюнета пахло ментолом и улицей. Я чувствую вес его головы на своей макушке и делаю для себя важное замечание: мне очень нравится это. Можно сказать, у нас с ним особые объятия, свойственные только нам одним.

– Я вовремя? – слегка отстранился от меня Хофер, уголком рта ухмыльнувшись.

У него хорошее настроение, и, надеюсь, это заразно. Убираю оторванные листки из книги на комод, поправив растрёпанные волосы. Боже, только сейчас до меня доходит, что я стою перед Биллом в чёрных мини-шортиках, полупрозрачной серой майке, под которой просвечивается топик. Постыдившись своего вида, к щекам подобралась кровь, и я растерянно опустила голову. Вот чёрт. Хорошо, сделаем вид, что меня это не смутило. К тому же, судя по бегающим по мне глазам Хофера, его ничего не трогает. Окей.

– Разве может быть иначе? – прихожу в себя и открываю форточку, впуская в комнату свежий бодрящий воздух. Сразу слышу аромат цветущих растений.

– Отлично. Я приехал за тобой, – Билл проходит к пуфику и плюхается на него, перекинув ногу на ногу.

С недоумением в глазах смотрю на него, скрестив руки на груди. Брюнет прекрасно понимает, что я об этом ни сном ни духом, однако не пытается докончить свою реплику. Порой так и тянет задушить его подушкой.

– Мы куда-то едем? – пришлось играть по его правилам.

Он довольно улыбнулся, вертя в руке какой-то побрякушкой с моего стола. Кажется, это будильник.

– Да. Просто покатаемся в окрестностях города, – я хотела было начать протестовать, как оборотень поспешно продолжает, – нам это сейчас необходимо. Ты должна отвлечься. И я готов помочь тебе.

– Это плохая идея, – заключила я.

Билл лишь фыркнул.

– Знаю, ты потеряла бабушку, я был ранен в живот, а у Генри умерла любимая. Можно сказать, наша жизнь замерла на том переломном моменте, но пора вновь вернуться в движение.

– Прошла всего-то неделя, Билл… – закатываю глаза, ненароком вспомнив вечер в злополучной пещере. Встрепенувшись, спрашиваю: – Как твоя рана?

Снаружи послышался голос мамы, которая с кем-то оживлённо беседовала по телефону.

– Круто, что оборотни обладают волшебной способностью самоизлечения, – довольно хмыкнул парень, с шумом положив будильник на место.

– Да, тебе повезло, но я очень переживала. В один момент всё вышло из-под контроля…

По телу прошёлся холодный пот от одной только мысли, что друзья могли разделить участь Сесилии. Я и так потеряла бабушку, моё сердце не выдержит ещё одной такой вспышки. Погрузившись в свои невеселые мысли, я даже не заметила, как Билл схватил меня за руку и потянул к себе, отчего получается, что прямо сейчас я сижу у него на коленях. Мгновение – широко раскрываю глаза и смотрю на его довольную физиономию, которая всего-то в паре сантиметров от моей. Сердце забилось чаще, ладошки вспотели, а к вискам перестала поступать кровь… Моя ладонь лежит у него на плече, а другая на груди, и поэтому я чувствую, как бешено стучит его сердце. Казалось, этот миг подобно другим похожим мгновениям застыл во времени. Голова молодого человека медленно наклоняется к моей. Боже! Понимая, чего добивается Хофер, я была готова на минуту забыть обо всех проблемах и окунуться в омут брюнета, но голос мамы за дверью, будто пощёчина, привёл меня в чувство. Я резко отворачиваю от него голову и судорожно выдыхаю, ощущая неловкость всей ситуации. Так, во-первых, было бы хорошо покинуть его колени. Так и поступаю.