Михаил Назаров - Дело о красном виноделе [litres самиздат]

– Всё? – Спокойно спросил я.

– Ах, да! Быстро везите меня к Князю! Буду челобитную писать. Или вы прямо здесь принесёте мне извинения? – Таможенник что-то совсем распоясался, пора вернуть его на землю.

– Не торопитесь, я же не закончил. Обратите внимание вот сюда, – я, – и вот сюда, – сейчас указал на подвеску в виде глаза на Гаврилове. – Знаете что это такое?

"Клиент" внимательно осмотрел обе вещицы, и чем дольше смотрел, тем более грустным становилось его лицо. Человек, длительное время несущий службу на таможне, должен видеть и не такие редкости.

– Вижу, вы знаете, как это работает. – Я достал протокол, который подписали двое обывателей. – Понятые видели, как вы брали взятку. Ну, что согласны сотрудничать? Если согласитесь, то я забуду про этот неприятнейший инцидент. И отстану от вас… пока что. – Что я ещё мог сказать? Он же не вымогал взятку у Гаврилова. Наш сотрудник сам спровоцировал его на это, поэтому получается, что преступник сам опричник, а не таможенник.

Но хорошо, что здешнее население вообще не знает эти тонкости, законодательство в Ягодном княжестве примерно на уровне средневековой Руси. Поэтому толстый чиновник не мог сказать ничего иного:

– Понятно, всё-таки поймали… Мне деваться некуда… Ладно, я согласен на сотрудничество. Что вы хотите?

– Так бы сразу. Вспомните, к вам должен был приходить один человек, точно так же, как и Гаврилов он хотел провести один запрещенный товар. – Я внимательно посмотрел на собеседника.

– Таких было… – Он прищурил глаза, зашевелил губами, пытаясь вспомнить всех. – Может как-то конкретнее, кто вас именно интересует?

– Имя вам не скажу, но скажу про то, что он пытался провести. – Я достал из кармана маленькую бутылочку из-под яда и показал её таможеннику. – Кто провез вот эту бутылку?

– О-о-о! Это, я помню! Жидкость очень опасная. Мне тогда за нею отвали столько ба… – Он резко прервался, видимо понял, что сейчас чуть не признался в очередном эпизоде.

– Не останавливайтесь, если поможете найти злодея, то вам это зачтётся.

Чиновник задумался, то и дело, переводя взгляд с меня на склянку с аконитом. В нём боролись честный гражданин и закоренелый коррупционер:

– Ах! Пошло оно всё! – Он сильно махнул руками. – Слушайте, это было чуть больше недели назад, дней девять, наверное… Пришёл купец Фёдор Костин.

Правильный выбор, лучше сесть ненадолго за взятку, чем надолго за пособничество в убийствах.

– Вы всех по именам помните?

– Конечно, вдруг кто-нибудь решит шантажировать меня, а знаю на кого надавить. – Удивился чиновник.

– Значит, я так понимаю, лицо его помните? Правильно?

– Естественно! Такого не забудешь при всём желании… Вроде мужик, а лицо бабье.

– В смысле?

– Ухоженное что ли… – Таможенник оживился. – Вот смотрите, у меня и вас есть морщины в том или ином количестве, на щеке у меня маленький шрам… А у него кожа ухоженная…

Странно… Где-то я это уже слышал. У Лена, что ли проконсультироваться? Но сначала необходимо закончить с этим чиновником:

– Значит, вы помните его лицо?

– Да!

– Отлично! Тогда предлагаю проехать к нам в Приказ. – Увидев, что таможенник побледнел, я поспешил дополнить. – Не переживайте, поможете составить нам портрет Костина.

– Вух-х. Это, пожалуйста! – Его лицо снова приобрело здоровый оттенок.

Я постучал по сиденью водителя парового экипажа, чтобы он обратил на меня внимание:

– Погнали к нам в приказ!

– Будет исполнено! – крикнул пожилой опричник.

***

Через полчаса Петр Владимирович Чистоплюев (таможенник, пока мы ехали, всё-таки сказал, как его зовут) шёл за мной по коридору пятого этажа к нашему с Мартыном кабинету. Этот нехороший человек, как ещё можно назвать коррупционера, который согласился сотрудничать с органами, после того как его поймали на новом эпизоде, ну даже пусть и подставном. Так вот, он потребовал, чтобы его заводили через черный вход, ему, видите ли, надо держать репутацию среди будущих "клиентов", а если его заметят в такой компании, то работать с ним никто не будет. Условия сотрудничества ещё нам ставит!

Надеюсь, Мартын уже нашёл художника-портретиста. В кабинете опять происходила какая-то ерунда: Мартын стоял между побитыми стрельцами и художником, упираясь в них обеими руками, пытаясь не допустить рукоприкладства, секретарь Салтыкова, как обычно на всех кричала, мол, за что её задержали. Указав Петру Владимировичу на стул возле моего стола, я прервал данное действо:

– Тихо!!! – Все сразу же замолчали и уставились на меня, я решил прояснить обстановку: – Что здесь происходит?

На мой вопрос все стали отвечать одновременно, кто-то даже начал кричать, но громче всех орал мой помощник:

– Максим, я привел его!!! – Мартын отвлекся от сдерживания конфликта между стрельцами и художником, за что сразу же получил кулаком по плечу от стрельца, который пытался заехать им по печени портретиста.

– Зачем меня задержали?! – Это кричала, скорее даже почти визжала, секретарша Салтыкова и Мудеева.

– Начальник, разреши мы отмутузим это недоразумение из Европы. – Стрельцы басили одновременно, то и дело, пытаясь ударить живописца.

– Господин, почему эти люди пытаются сделать мне больно? – Самым выделяющимся из общего гама был высокий голос вот этого, так скажем, представителя толерантной Европы.

В ответ на претензию от художника стрельцы опять стали пытаться наступать на него с явными намерениями причинить физический ущерб. Девушка-секретарь, вцепившись мне в локоть, стала просить отпустить её. Не приказ, а бардак какой-то:

– Стоп!!! – Я прикрикнул на народ. – Давайте по одному. Мартын, говори.

– Как ты просил, я привёл художника. – Он отошёл от живописца, и я, наконец, увидел его, или её, в полный рост. Покрой одежды обтягивающий, на голове заплетена настоящая коса, на ногах похоже были одеты женские туфли. Короче я понял, почему стрельцы хотели побить вот это… Как его прилично обозвать-то? Мартын, хорошо, выручил: – Его зовут Клод.

– Где ты его нашёл? – с улыбкой спросил я.

– Да, я поспрашивал у опричников наших, они рассказали, что недавно дружинники задержали Клода, он рисовал непотребные изображения в городе на стенах. Я пришёл в княжескую темницу, стражники мне одолжили его на несколько часов. – Он замолк и усмехнулся. – Дознаватели князя вообще не знали, что с ним делать!

– Мартын, в смысле не знали? У них же фантазия богаче, чем у средневековых инквизиторов. – Я вспомнил, как знакомился с работой следственного десятка княжеских дружинников, так после этого не мог спать несколько дней! Мои операции типа парализации работы всей управы ягодной или шантаж таможенника, по сравнению с их работой, это невинные детские шуточки.