Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

– Я погублю тебя, – вновь разнеслось эхом нараспев, словно это желанная сирена заманивала одурманенных моряков в свое логово, чтобы учинить над ними чудовищную расправу.

– Я погублю тебя, но сначала сведу с ума.

– Не правда ли, ведьмы-воровки омерзительно увертливы, Мур? – донесся знакомый по прошлому сну голос. Парень вздрогнул, медленно повернулся и увидел перед собою сидящую на коленях на земле Милашку Стейси. Она заискивающе глядела на него, и лицо ее казалось все таким же бледным и изможденным. Невольно Мур брезгливо поморщился.

– Не нравлюсь? – удивленно произнесла девушка, подбираясь ближе, – а мне казалось, ты скучал.

Она тут же рассмеялась ему в лицо совершенно по-детски.

– Кто убил тебя, Стейси? – вдруг сам того не ожидая, спросил Мур. Будто здесь все его мысли озвучивались сразу же, едва они успевали промелькнуть в его спутанном сознании.

– Ведьма-воровка, – повела плечами девушка, страшно оскалившись, будто какое-то дикое животное.

– Ты врешь мне, – все еще охваченный неистовым страхом, но уже намного увереннее произнес Мур.

– Какая сила духа, – покачала она головой, словно дивясь какому-то чуду, – Ангел смерти сказал тебе, что ты слаб? Он такое ничтожество – как Мур Лисц может быть слабым? Мы – совокупность тех, кто положил наш род. – Стейси приблизилась, шепча слова так, будто украдкой поведывала некую страшную тайну. – И поэтому Мур Лисц не может быть слабым. Ангел смерти раньше был богом бессмертия, но потерял все из-за своей жадности. Он такой завистливый – не слушай его.

Мур не до конца осознавал, о чем ему так ласково нашептывала девушка, но он внимал каждому ее слову, пытаясь ухватиться хоть за крохи истины.

– Ты знаешь, кто были мои родители?

– Я знаю о тебе все, Мур Лисц, – лукаво покачала она головой, приложив палец к губам, – ты возжелал меня вопреки тому, что я мертва и свидимся мы лишь по ту сторону на краю ада, и вопреки тому, что Чарли, твой друг, любил меня до дрожи.

– Ты не Стейси, – вдруг понял Мур, тяжело дыша от страха, и от туманна, который застилал собою все кладбище, – ты лишь так выглядишь, но за тебя говорит та ведьма, что все это устроила. Крошечка Джеки?

Стейси рассмеялась в ответ, и, закусив кокетливо губу, произнесла внушающим шепотом:

– Ты научился сопротивляться так быстро, что даже неинтересно.

Вдруг волна ярости накрыла детектива с головой, и он резко схватил Стейси за подбородок, больно вцепившись в нее.

– Мне порядком надоели эти глупые игры! Чего тебе нужно от меня? – грозно спросил он, теряя всякое самообладание.

Девушка изменилась в лице, нотка безумия закралась в ее глазах, и она восхищенно произнесла:

– Такой же взгляд… невероятно… какая природа порою шутница!

Мур захотел отшвырнуть девушку, неистовый гнев охватил его, и парень в ужасе не понимал, отчего злые чувства овладевают его душой уже не первый раз за последнее время. Но не успел он дать волю своему гневу, как Стейси ловко и быстро ударила его ногой по голове. Парень беззащитно упал на сырую землю, и увидел, что девушка с жуткой ухмылкой на лице властно возвысилась над ним, поставив ногу на его и без того ноющую грудную клетку. Над ее головой клубился фиолетовый туман, озаренный дымчатым светом. Ее лицо касалась зловещая тень.

– Как ты распустился в последнее время, – насмехалась она, – просто кошмар! – вдруг лик ее страшно исказился, и она заговорила загробным голосом, – знаешь ли ты, что именно благодаря ковену ведьм-воровок Холодный принц выжил в детстве? Другие ведьмы хотели убить его, да не вышло – проклятые воровки спасли его величество, и чем же отплатил им Холодный принц, когда вырос?

– Чем же? – стараясь убрать ногу девушки со своей груди, в отчаянии прохрипел Мур. Он дивился, откуда у такого существа столько силы.

– Вздернул их всех, а последнюю, что сбежала в лес – она же и спасла его, когда был он ребенком, – Стейси злорадно ухмыльнулась, – разрубил в гневе на части. Так и истлели ее нетронутые кости в лесу, а дух до сих пор мечется в агонии меж гнилых деревьев.

– И что с того? – наконец высвободился из-под хвата Мур, притянув к себе Стейси, и, затаив дыхание в надежде спросил, – что такого особенного в этих чертовых воровках? Чем они отличаются от обычных ведьм?

Снисходительная улыбка коснулась губ Стейси, и любовно положив руки на плечи Мура, она сладко пролепетала:

– Рыжая не сказала тебе, милый? Ах, кажется, так она зовет тебя, – она пристально поглядела Муру в глаза, и ему на миг показалось, что перед ним вместо Стейси сидит Эрика, – воровки черпают из тебя всю энергию, каждый кусочек ауры, каждый клочок души, поедая ее, разрушая, незаметно для тебя. Этому нельзя научиться, лишь рожденный в ковене воровок может развить в себе столь жуткий дар. И в отличие от несчастных ведьм, что тратят силы на колдовство, воровки же, наоборот, с помощью магии подпитывают свое воспламеняющееся сердце. Может, – тихо добавила она, – воровка вкушала твою душу все это время, милый?

Мур в оцепенении поглядел на нее. Он чувствовал, как дрожит и старался подавить это, чтобы Стейси ничего не заметила.

– А что насчет тебя? – вдруг резко бросила она и повернула голову Мура, взяв его небрежно за подбородок, обращая внимание детектива на могильную плиту Бельти, – зачем же ты убил его, милый?

– Я его не убивал, не пытайся манипулировать мной, – Мур зло отшвырнул ее руку от себя.

– Чем же в таком случае ты занимался на балу? Думал о воровке, явно не стараясь заниматься расследованием, – с ледяным спокойствием произнесла Стейси, – раз ты так желаешь меня, может, оскверним его могилу?

Глаза Мура расширились в благоговейном трепете, в личине Стейси вновь промелькнула рыжая бестия.

– Заткнись и слезь с меня! – отчаянно брыкаясь, закричал парень. Он не мог отделаться от навязчивой мысли, что уже давно и без подсказки застряла прочно в его голове. Это страшило его и приманивало одновременно.

Вдруг он осознал, что и не пытается сопротивляться, и вовсе он не делает усилий освободиться из пут ласковой Стейси. Нет, он давно страстно целует ее, не совсем понимая, кто именно перед ним. Что он настоящий где-то далеко в душе пытается докричаться и воспротивиться этому, но все эти жалкие попытки оборачиваются лишь мучениями.

Ледяная волна окатила Мура, и он тяжело дыша, проснулся, увидев перед собой потолок и взволнованное личико Эрики. Был день, тусклое солнце пробиралась сквозь старые занавески на окнах.

Парень еще долго не мог понять, что с ним произошло, и где он находиться. Он глядел на Эрику, на ее румянец – как видно она только зашла с мороза. Осознание постепенно возвращалось к нему, как одновременно с этим сон, который оставил на нем такой след вновь ускользал от него, растворяясь утренней дымкой.