Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

Поезд остановился на их станции. Эрика бросив лукавый взгляд на Мура быстро выбежала из вагона, словно озорная искорка пламени, которую не под силу поймать никому.

Унылая и зябкая местность возле Тучного леса нагоняла тоску на каждого, кто осмеливался посещать ее. Сухая трава и гнилые листья устилали дорогу к одиноко стоящему приюту, расположенному среди голых деревьев. Наверное, в летнюю пору тут все было окружено зеленью и листвой, создавая этим живую и укромную ограду от ветров и ненужных глаз. Но сейчас, когда лето покинуло эти края, приют теперь и сам выглядел всеми заброшенным и осиротевшим, как и дети, что жили в нем.

По прибытию, они без труда договорились с директором, пожилой уставшей женщиной, о встрече с воспитательницей Эмили Эннисон, которая к счастью все еще работала здесь.

По узким и темным коридорчикам они прошли в комнатку отдыха для учителей, которая оказалась совсем небольшой по размеру гостиной с повидавшей лучшее время мебелью и почерневшим камином. На стенах тут и там облупилась краска, доски в полу прогнили и их прикрывали облезлыми коврами, которые потеряли свой первозданный цвет.

Сама же воспитательница была дамой в возрасте с невероятно унылым лицом, черты которого были резки и остры. Ее нос враждебно торчал, губы выражали недовольство тонкой полоской. Одета она была очень просто, а главное скромно. Ее длинное коричневое платье закрывало ее от шеи до пят, словно она боялась, что хотя бы край ее кожи увидят посторонние.

– Меня зовут Арманда Стонг, чем могу помочь вам? – осведомилась она, вздернув нарисованными бровями. К слову косметика, что лежала плотным слоем на ее лице, сыпалась с нее, как побелка с местного потолка.

– Мур Лисц, а это моя помощница госпожа Лотсон, – представился важно детектив, – вы, наверное, уже не помните, но лет пятнадцать назад, к вам определили на воспитание девочку лет шести по имени Эмили Эннисон, – ее родители Дорис и Джон Эннисон развелись и отправили ее сюда. Но после забрали, так как решили восстановить семью. Вот, у меня даже ее фотография имеется, правда, уже во взрослом возрасте.

Мур поспешил достать фотографию из дела Эмили, которую он носил с собой ради таких вот случаев, как Арманда остановила его скупым жестом руки. Она посмотрела на него прожигающим взглядом, будто детектив сказал нечто глупое, и надменно процедила:

– За кого вы меня держите? Я прекрасно помню всех своих воспитанниц. Тем более речь же идет о покончившей с собой девушке, верно?

– Да, все верно, – спокойно ответил Мур, стараясь не обращать внимания на пренебрежительный тон своей собеседницы. – Вы можете нам рассказать о ней? Как она себя вела и с кем общалась? Подозрительного может чего заметили за ней?

– Дикая девчонка, неприятная, – поморщилась Арманда, – хотя о покойных так и не говорят. Но это правда, так что чего таить. Как попала сюда, сторонилась всякого, только и делала, что бродила по лесу в полном одиночестве, рвала какие-то растения, собирала ягоды и тащила все это в приют, будто ей здесь помойка. Приходилось у нее это отбирать, но она вцеплялась намертво своими костлявыми ручонками! Маленький бес! Ни с кем из девочек она не дружила, мальчики ее то и дело дразнили «ведьмой» и били, но она сама всегда нарывалась, так я считаю. Если ты не нравишься окружающему тебя обществу, то следует усмирить свой непокорный нрав и подстроиться, а не подливать масла в огонь.

– Да что вы, – издевательски процедила Эрика, чем вызвала гневный взгляд воспитательницы в свою сторону.

– У нас тут иные порядки, – сурово отрезала она, – тогда корпус мальчиков обвалился, и пришлось их расположить на время в корпусе девочек. Так что нужно было учиться уживаться с ними, а не выворачиваться. Тем более эта девчонка была просто-таки ходячим пугалом – худая, нескладная, бледная. Ужас просто – смотреть больно. Неудивительно, что мальчикам она не нравилась, а девочки не любили ее потому, что нос слишком задирала. Все и считали ее надменной и несносной. Не зря ее называли ведьмой.

– Вы полагаете, – вздохнул Мур, собираясь с силами, прежде чем задать столь тяжелый для него вопрос, – она могла быть ведьмой?

Арманда недовольно поморщилась:

– Не могу утверждать, скорее она была просто посланной девицей от нечестивого, – она приподняла свои нарисованные брови, и они уползли ей на самый лоб. – Но вот ее подруга, которую мы нашли без чувств от голода, в лесу спустя месяц, как Эмили сюда поступила, точно была ведьмой. Это я могу хоть под присягой подтвердить.

– Как звали эту девочку? – затаив от волнения дыхание, спросил детектив.

– Жаклин, – произнесла она роковое имя, не подозревая, какую бурю эмоций, вызвала этим у своих гостей, – мерзкая поганка! Лежала без чувств, в лесу, вся оборванная, словно за ней гнались! Эмили и нашла ее на наши головы – ни документов, ничего при ней не оказалось. Она лишь назвалась Жаклин Эйприл и все. Эти две негодяйки тут же спелись! Жаклин углядела в Эмили то, что всех добропорядочных людей отталкивало в ней. Эта Жаклин, – лицо Арманды побелело еще сильнее, – была каким-то дьявольским чудовищем во плоти! Она мигом запугала всех детишек, и они стали смиренно обходить Эмили стороной. От них покоя не было! Эти поганки сбегали ночами в лес, устраивали там кострища, бродили подолгу меж деревьев! Потом я узнала, что они искали в лесу всяких духов и демонов, чтобы их приручить – какой вздор! Вот негодяйки – таких сразу нужно сажать в клетку! Сколько нервов они мне потрепали! На уроках то и дело устраивали всякие пакости, подкладывали детям червяков и крыс! У одной девочки, которая до этого с Эмили повздорила, стали появляться гнойные язвы на теле, и их ничем нельзя было вылечить! А у многих мальчиков появилась жуткая сыпь и они не могли перестать чесаться! Все эта Жаклин с ее проделками!

Арманда перевела дух, стараясь усмирить свой гнев. Ее ноздри раздувались со страшной силой, а тонкие губы слегка дрожали.

– Но недолго длилось их счастье! – злорадствуя, произнесла она, – приехали родители Эмили, спустя шесть лет и соизволили забрать свое отродье. А Жаклин спустя пару дней сбежала и больше мы ее не видели! Она-то взрослее была, ей уже тогда пятнадцать было. Можно сказать, они были очень привязаны друг к другу, хотя я до сих пор не знаю, как такое существо, как Эмили, вообще способно кого-то полюбить. Она так рыдала, так просила мать не забирать ее, но госпожа Эннисон будто и не слышала просьб дочери. Жаклин пообещала ей, что они еще обязательно встретятся. Ха, как же! Но это признаться успокоило Эмили, и они слава богам убрались отсюда и больше не возвращались.

– Вам есть, что еще о них рассказать? – подал голос Мур, все это время смиренно выслушивая излияния этой неприятной особы. Его лицо выражало явную муку, будто его тошнило. – В таком случае мы пойдем. Нам, знаете ли, не особо приятно выслушивать каким гадким был ребенок, которого никто не любил. Нас интересуют лишь факты, вот и все.