Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

– Разумеется, ступайте, – бросил Кристофер, совершенно не обращая внимания на терзания детектива, которые нещадно мучили его в эту секунду.

Он вышел из кабинета в самых расстроенных чувствах. Не зная, плакать ему или смеяться, парень поплелся вдоль темных коридоров, лихорадочно обдумывая, как ему теперь быть. Этот мерзкий мальчишка Май, мысль о котором в последнее время у детектива вызывала лишь злость, теперь и сам находиться в шаге от неминуемой гибели – вот такая шутка богов! Он тот, кто непременно знал, что Бельти умрет и из-за этого стал так ненавистен Муру, теперь и сам попал в подобную ситуацию. И с одной стороны детектив мучился от чувства долга перед мертвым другом, с другой его терзала совесть, умоляя о спасении Мая. Но как помешать им, ведь это же просто невозможно. Казалось совершенно невообразимым дать отпор одной Жаклин, но теперь, когда она объединиться с аристократами, то им не сможет противостоять никто.

Несомненно, Джес Оксфольт лишь прикрылся тем, что новый наследник своим неподобающим поведением угрожает его положению, истинные его мотивы были скрыты в самой Жаклин. Мур был полностью уверен, что хитрый мультимиллионер знает, что именно госпожа Эйприл виновна в смерти его ненаглядной жены, и теперь он хочет поквитаться с ней, подобравшись поближе. Другого объяснения и быть не может, ведь Май не совал свой нос в политику или же в экономику страны, не считая его навязчивой идеи о монетах, с которой никто не будет считаться. А по другим направлениям, новый принц никак не мешал Оксфольту, выходит все дело в Антони и отмщении за нее.

Как жестоко наказала Мура судьба подобными мучениями. Ему казалось, Май заслуживает того, чтобы с ним поступили так же, как с несчастным Бельти, но в то же время, детективу отчего-то становилось жаль паренька, и это чувство он все больше ненавидел.

Пройдя так неизвестно сколько, Лисц вдруг ощутил свежий морозный воздух. Он осознал, что прибывая в собственных раздумьях, он дошел до круглого балкона, двери которого были настежь распахнуты. Мур поежившись от холода, подошел ближе. Занавески легкими движениями трепыхались от нежного, но в то же время обжигающего ветерка. Он выглянул и увидел, что на балконе стоит сам Май, все в тех же одеждах и глядит заворожено на огромную луну.

– Ваше величество, – аккуратно произнес Мур, чтобы не напугать принца, – что вы тут делаете в такой поздний час?

– Сегодня полнолуние, Мур, ты знал? – не оборачиваясь, произнес Май, и пар серебряной дымкой растворился возле его рта.

– Нет, я не слежу за этим, – ответил Мур, подойдя ближе.

– Ведьмам в полнолуние всегда не спиться, богиня луны взывает к ним, нашептывает… – проговорил паренек, сделавшись каким-то поистине задумчивым.

– Может, зайдем в дом? Я понимаю, это вам не холодно, но вот мне даже очень, – предложил детектив, переминаясь на месте, – ночи стали уж больно прохладные.

– А я очень скучаю по холоду, по этой морозной колкости, в которую порой так хочется окунуться, – улыбнулся грустно Май, а затем, немного помедлив, добавил, – у меня сегодня ведь день рождение, господин Лисц. Ну, или вроде того.

– Да, я знаю, наводил справки, – уклончиво ответил Мур.

– Да ладно вам, я тоже знаю, что вы были в нашей школе, – отмахнулся паренек, – я всегда знаю, где вы находитесь, Мур Лисц.

Детектив нахмурился, недовольный данным фактом и, чтобы переменить тему, спросил:

– Но почему вы не празднуете такой важный праздник? На вас это не похоже.

– Эту дату выбрала моя приемная матушка, в этот самый день она нашла меня в озере, – повел плечами Май, – поэтому это не мое настоящее день рождение. У меня его вообще нет, ведь я здесь всегда был, есть и буду.

Затем он залился своим заразительным смехом, и по-ребячески выбежал с балкона. У Мура еще долго в голове звучала последняя сказанная принцем фраза, которая отчего-то очень прочно запала ему в душу.

5.

До предстоящей кровопролитной, по мнению детектива, встречи понедельника, Мур этим же вечером искал спасение и утешение в любимом баре за бокалом виски. Он бесконечно тянулся к сигаретам, судорожно воображая, что ждет их всех, как только Жаклин согласиться пойти на сделку с Кристофером. В том, что она не упустит шанса уцепиться за столь заманчивое предложение – не было и сомнений.

Единственное, что Лисцу мешало вкушать со всем упоением собственные тревоги и опасения – это назойливое ворчание старого демона Зиги, который так любезно и отзывчиво составлял сыщику компанию за барной стойкой. Чего только не рассказывал угрюмый демон – порой от такой несусветной чепухи, Мур еле сдерживался, чтобы не отпустить парочку язвительных комментариев. Но так как он, несомненно, уважал своего старого друга, а временами и побаивался, то парню ничего не оставалось кроме как запастись терпением и смиренно внимать каждому его слову. Как, оказывается, было страшно жить в этом жутком городе, ведь чего тут только не происходило – в одной его части разгорелись уничтожающие пожары в честь нового наследника, в другой проходил аукцион, где продавали разного рода нечисть знатным особам за огромные деньги. В медицинском университете вообще ходил слух, якобы некоторые трупы пропали – многие свидетели утверждали, что видели собственными глазами, как несколько мертвецов восстало и направилось из учебного морга восвояси.

Лисц на это лишь многозначно кивал головой, обдумывая как бы ему спасти свой и без того страдающий мозг от столь навязчивого потока информации. Но к счастью, на спасение наставнику пришел Лео:

– Господин Лисц, вы тут обронили в то утро, когда бежали от Джинкиса, – он вынул из-под барной стойки папку Бельти, о которой к своему стыду Мур совсем позабыл, – извините, все запамятовал вам отдать. Она, правда, вся вымокла и вряд ли теперь представляет собой ценность, но я как мог, высушил ее. Зато тут есть пара листов, вымоченных в защитном растворе, так что чернила на них уцелели.

Мур с особенным трепетом взял в руки обшарпанную вещицу, которая теперь сделалась еще более хрупкой и иссохшей после перенесенного ночного приключения. Парню стало невероятно тяжело и горестно на душе, воспоминания нещадно обожгли его нутро и судорожный вздох вырвался из его груди. Как бы детектив не старался подавить боль и обиду от утраты Бельти, она все равно, комом досады и горечи упорно заставала его врасплох. Он начал с аккуратностью перелистывать странницы, на которых едва что можно было разобрать. Чернила разлились мыльными пятнами, уничтожая все то, что так было дорого искреннему сердцу его юного друга. Добравшись до уцелевших листков, о которых ему рассказал Лео, Мур мельком пробежал по тексту глазами и вдруг понял, что это была вырванная часть из предполагаемого дневника Бельти.