Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

Глаза Лисца расширились от неожиданной находки. Чувство страха и любопытства обескуражили его, и немного поколебавшись от внезапно возникшего стыда, он, бросился с жадностью читать, надеясь дотянуться до самых укромных уголков души покойного принца.

«Мне, очень хочется сохранить это в тайне и унести ее с собой в могилу, но что же делать, ведь моя душа просто кричит! Как несправедлив этот мир! Досада просто въедается в меня, и я не в силах вынести эту муку! Вот же шутка, мы с Полианной по положению совершенно равны, это всем известно – она горничная, а я фермер! Но теперь оказывается и с другой стороны мы тоже равны! Отчего же спрашивается между нами такая пропасть?!

Сегодня, когда по обыкновению мы с Полианной сидели на полу в моих покоях, и она читала мне вслух одну из своих любимых книг, я очень удивился тому, как ладно она умеет читать, хотя учили ее не очень-то качественно. Она ласково улыбнулась мне и сказала:

– Я рождена в семье аристократов, только тише, – она приложила палец к губам, – прошу, ваше величество, сохранить это в строжайшей тайне.

– Как так, Полианна! – воскликнул я, уже сгорая от любопытства, – отчего же ты тогда так одета? Кто посмел вырядить тебя в горничную и заставил мыть полы? Ты же тогда должна, как и всякие леди, ходить в платьях и сражать всех своим обаянием!

Вид у нее был виноватый, но одновременно и загадочный. Я сразу понял, что она тревожилась, что наговорила мне лишнего.

– Дорогой мой принц, – спокойно продолжила Полианна, – вы должны знать, что любую власть удержать непросто. Вас такие вещи не беспокоят ввиду известных нам причин, но правящие семьи вынуждены вести бесконечную борьбу, чтобы выжить. Всего лишь один малейший проступок, и они будут выставлены вон и лишены всех прав. Более я вам ничего не скажу, и не просите.

– Но, Полианна! – взмолился я от всего сердца, – прошу тебя, пожалуйста!

Я сложил руки в молитве и подполз к ней ближе, но она была непреклонна, как обычно.

– Не любопытствуйте, не то, это может плохо для вас закончиться, – деловито произнесла она, вновь уткнувшись в книгу.

– Нет, скажи, пожалуйста, ведь я ни за что не отстану! – не отступал я, не давая ей продолжить чтение, – кто посмел так ужасно поступить с тобой?! Господам немедленно нужно сообщить, что ты аристократка! Расскажи, милая Полианна, я никому не скажу, если ты не захочешь!

Я стал целовать ей ручки, чтобы умолить ее строгость, но она лишь засмеялась, так мило и так очаровательно.

– Ваше величество, негоже вам так себя вести! – она взяла меня за лицо и, посмотрев прямо в глаза, сказала, – хорошо, я расскажу вам, но вы взамен должны поклясться, что не поведаете об этом ни одной душе, ни живой, ни мертвой.

– Кому же мне говорить об этом, милая Полианна? – удивился я, – кроме тебя мне говорить не с кем!

Она высвободила меня из своих объятий и тихим голосом произнесла:

– Это поместье было раньше моим домом, и принадлежало оно моей семье – графу Энтони и графине Лисандре Орловски.

Я хотел было удивиться, громко воскликнув, как она мигом шикнула.

– Не кричите так, а то нас услышат.

– Все же спят, Полианна, никто сюда не зайдет, – заверил я ее, беря за руку.

– Хорошо, хорошо, – продолжила она, – в те дни положение моей семьи было очень влиятельно. Мы были богаты и входили в число правящих семей. В общем, мы были очень важными персонами.

– Даже важнее госпожи Сьюзен? – с некой надеждой спросил я.

– Да, – ласково улыбнулась она, все еще держа меня за руки, – даже важнее господ Кипринс.

– Вот это да, Полианна! – вскричал я, не в силах совладать с эмоциями.

– Тихо, – мягко попросила она, – что есть, то есть. Но счастье наше, к сожалению, продлилось недолго. Нажила моя матушка себе врага в лице Руфуса Хазена, который возжелал сделать ее своей женой, но она предпочла ему моего отца, и ее за это, признаться, нельзя было упрекнуть. Он очень был оскорблен ее решением, мужская гордость была его уязвлена, что может быть хуже, и спустя пару лет, когда я была совсем маленькой девочкой, он обвинил мою семью в укрывательстве ведьмы. Самой же ведьмой, которую мать с отцом покрывали, была моя бабушка Католина Август, так что это были не пустые обвинения. Руфус Хазен вместе с отцом Барбары Юруслановой публично объявили мою семью изменниками короны Холодного принца, и в наше поместье вторглись отдел по борьбе с ведьмами. – Она тяжело вздохнула, – я все это очень хорошо запомнила, хотя господа аристократы и считают, что я в силу возраста и времени уже давно это позабыла. Бабушку схватили первой, она и не сопротивлялась, а отец с матушкой бросились бежать, подхватив меня на руки. Они больше всего желали, чтобы я спаслась. Но их поймали очень быстро, а меня от них забрали. Господин Хазен привел меня в свой дом, и какое-то время я прожила там, пока позорные следы существования моей семьи уничтожали. Это поместье с тех пор стало обителью Серебринс-Лебедевых, а мои родители были отправлены на виселицу. Меня со временем определили сюда, работать под надзором Элинор, а, чтобы скрыть мою личность мне дали фамилию бабушки. Все господа из правящих семей знают, кто я такая, мой наивный принц, и они упорно сторонятся меня, избегая даже моего взгляда.

Это так поразило меня, что я еще долго не мог произнести ни слова. Только все глядел с тревогой и болью на мою Полианну – как обидно мне было за нее!

– Моя Полианна! – закричал я, наконец, подпрыгивая на месте, – как же это?! Выходит, ты должна была жить тут! Как он посмел лишить тебя твоей настоящей жизни?! Как посмел этот гнусный Руфус Хазен?! Я его теперь ненавижу всем сердцем!

Она кинулась меня утешать, целуя мое лицо. Мне хотелось так сильно прижать ее к себе, ведь я чувствовал и до сих пор чувствую ужасную боль и несправедливость!

– Это нечестно! – прошептал я от бессилия, пока Полианна прижимала меня к своей груди, – это подло и нечестно! Почему ты должна прислуживать им, ты же по происхождению даже выше их! О, Полианна, это же просто ужасно! Как же они посмели! Клянусь, я положу все силы, чтобы принизить положение этого гадкого Хазена!

– Нет, ваше величество, не смейте ему даже показывать своего презрения! Ведите себя с ним, как и прежде, не навлекайте на себя беду.

– Но, Полианна, я не смогу – это дело чести! – протестовал я.

– Бельти, – строго произнесла она, глядя так проникновенно, – не смей этого делать. Я рассказала тебе и уже жалею. Запомни, ты ничего не сможешь сделать, только причинишь зло себе. Это неразумно, тем более заверяю тебя, он еще поплатиться за все свои поступки. Обещаю тебе.