Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

– Спор? – переспросил он, явно не ожидавший такой скорой атаки от детектива.

– Вы запамятовали? – театрально удивился Лисц, уцепившись мертвой хваткой за тему разговора, – вы при нас с господином Беднамом поспорили в бальной зале, что докажите госпоже Габриэль за три дня, что она, как и другие состоятельные девушки, будет выглядеть на публику богатой невестой, и что это, по вашему мнению, не изменит ничего. Как вы могли такое позабыть, если прибыли сюда с этой целью?

Мур торжественно уставился на Оксфольта, выжидая, что же он на это возразит. Детектив краем глаза заметил, что данная сцена явно позабавила Яна, который предпочел оставаться в стороне от беседы. Но парень старался не думать о вампире и тем более не подаваться панике от сказанных им недавно слов.

– Я помню про это, конечно же, – размеренно проговорил Оксфольт.

– Вы прибыли в поместье позавчера утром, – подсчитывал Мур, издевательски загибая пальцы, – боги! Завтра у вас последний шанс что-то предпринять, чтобы выиграть спор! На что вы спорили? На желание по умолчанию?

– Ваш спор не имеет никакого смысла, – вмешался Кристофер, – потому что Габриэль уже давно позабыла об этом. У женщин в голове пусто.

– Госпожа Эйприл бы с вами сейчас не согласилась, – мягко улыбаясь, произнес Ян.

– Госпожа Эйприл это совсем другое, – поежился Беднам, – женщин создала триединая богиня лун, а ведьм сотворила Лилит.

– А мы можем легко проверить, помнит ли госпожа о споре или нет, – вернулся к теме разговора Мур со злорадной ухмылкой. Злость Оксфольта, которой он весь исходил, была для детектива слаще меда. – Госпожа Габриэль, не будете ли вы так любезны, подойти к нам и прояснить одну неясность?

– Что вам угодно, господин Лисц? – тут же подошла девушка, польщенная вниманием к своей особе, – чем же я могу помочь одному из самых талантливых сыщиков в городе?

– Вы намеренно льстите мне, миледи, и я растроган, но все же – вы поспорили в ночь Крампуса с господином Оксфольтом, и мне любопытно узнать, чем же закончилась данная затея?

Мур вцепился в Габриэль своим взглядом, ведь с того момента, как Ноэль окрестил девушку ведьмой – она вошла в его список подозреваемых.

Габриэль мило улыбнулась – ни румянец, ни испуг не коснулись ее лица. Она владела собой безупречно, но Лисц знал, теперь был уверен, что их глупый спор служил им лишь ширмой, предлогом, чтобы еще раз пригласить Джеса в поместье.

– Ах, господин Лисц! Зачем же вы напомнили господину Оксфольту о нашем пари? – кокетливо засмеялась она, – я так хотела выиграть, мне было на руку, что он все позабыл!

– Не ври, Габриэль, ты и сама обо всем позабыла, – закатил глаза Кристофер, небрежно бросая карту на стол.

Девушка улыбнулась, поджав снисходительно губы и наклонившись к своему жениху, прошептала:

– Ты считаешь себя самым умным, Крис, однако это первый признак того, что ты дурак, – и с этими словами она покинула их, грациозно зашагав по комнате.

– Как же вы будете ей это доказывать? Сложно что-то доказать женщине, особенно когда дело касается любви, – не отступал Мур, в полной мере наслаждаясь своим преимуществом в игре. И это вовсе не касалось карт.

– Господин Оксфольт видимо не собирался заходить так далеко, – подперев голову рукой, усмехнулся Ян, тоже получая наслаждение от того, что мультимиллионера так легко загнали в угол.

– Просто я совсем позабыл об этом, ведь то охотников разорвут, то госпожа Эйприл ножом размахивает, – оправдывался Джес, стараясь казаться беспечным. – Знаете, при таком раскладе легко позабыть о каком-то глупом пари, заключенным забавы ради.

– Отлично, – улыбнулся Мур, еле сдерживая волну ликования, что накрыла его с головой, – в таком случае, завтра вам придется провести весь день с госпожой Габриэль. Как должно быть она будет капризна – ах дамы! С ними спорить, себе дороже. Словом, я вам ничуть не завидую.

– Но завтра, – самодовольно заявил Оксфольт, ухватившись за спасательную соломинку, – мы с господином Беднамом хотели заняться бумагами и заключением некого экономического союза.

– Вы что! – нахмурился Лисц, продолжая распаляться, – сперва нужно уделить время даме, а уже после ее жениху, иначе ничего не выйдет. Вы же не хотите расстроить будущую госпожу Беднам?

Дьявольские огоньки заплясали в глазах Мура, и самодовольство Джеса медленно сползало с его лица, сменяясь унылым выражением.

– Куда нам торопиться, господин Оксфольт? – спокойно поддержал детектива Кристофер, – развлекайтесь, мы еще чувствую, долго отсюда не выберемся.

Беднам подозвал Мелвина распорядиться насчет ужина, а Лисц, воспользовавшись заминкой, наклонился к Оксфольту через стол и чуть слышно прошептал:

– Я выиграл.

Джес, сдерживая пылающее чувство горечи и отчаяния, лишь одарил сыщика презрительным взглядом. Он был уязвлен и поражен.

Безукоризненная и долгожданная победа при столь глупом и нелепом проступке противника опьяняла Лисца, придавая ему сил и уверенности. Он не мог перестать думать об этом, ни за ужином, ни наблюдая за самодеятельным концертом, что организовала Сьюзен. Как он долго ждал этого и не верил, что смог пробить броню самого невозмутимого и неприступного, скупого на эмоции, человека. Может Мур Лисц навсегда останется единственным в мире, кому удалось в свою пользу обставить самого Джеса Оксфольта – хитрого мультимиллионера, что играл с легкостью в карты так же, как и с экономикой страны.

5.

Погода оставалась верна себе и на следующий день – метель бушевала, ветер уныло завывал, словно устав сам от себя, а большая часть обитателей дома погрузилась в более мрачное и безысходное настроение.

Мелвин, не переставая, причитал, что все под этой крышей обречены, и что никакие надежды и молитвы не помогут. Шло двадцатое декабря – ночь перед Йолем, а это значило, что хотя бы внешне нужно было как-то готовиться к празднику, прибраться, привести все дела в порядок, подготовить подношения домовому и сытно отужинать. Но никто не желал соблюдать традиции.

– Какой толк в этом празднике, если не будет бала? – возражала Барбара, недовольно поджав губки, – у нас должно было быть светское мероприятие в честь коронации его величества, а сейчас и праздновать нечего!

– Как же нечего, госпожа? – удивился Мур, – наконец день станет прибавляться, тьма понемногу начнет отступать. К тому же, столько важных вещей нужно сделать.

– Господин Лисц, вам-то не понять, – фыркнула Энн, – балы не ваше призвание! Кому вообще сдался этот праздник? Как обычно, отужинаем и ляжем спать.

– Так можно разгневать предков! – воскликнул Май в отчаянии, – нельзя лениться, когда дело касается столь важных вещей!