Ирина Андрианова-Голицына - Потерянные ключи [litres самиздат]

Было странно, что мы с ней сошлись. И еще более странно, что удержались вместе так долго. Собственно, мы и сейчас вместе. Но это произошло уже после определенных событий, когда все, и прежде всего Тася, сильно изменилось. До этого наше совместное существование казалось мне искусственным. И в какой-то момент оно прекратилось. Собственно, в нынешнем августе. И ничего бы больше не было, если бы не некоторые события, произошедшие вскоре после этого, в конце августа и в сентябре. Скоро я о них расскажу. Но сначала – о Тасе.

До меня несколько раз доходили перешептывания знакомых, что я-де сошелся с Тасей из-за квартиры. А еще, что Тася-де сошлась со мной от отчаяния и боязни остаться одной. По отношению к ней мне это кажется несправедливым. Действительно, у некоторых даже весьма привлекательных девушек в 27 лет может случиться возрастной кризис, когда она решит сравнить свое насущное бытие с популярными стандартами (мифологизированными) и сочтет, что разрыв очень велик и не в ее пользу. Но дело в том, что при попытке себя с кем-то сравнивать результат будет таким всегда. Что верно, то верно – ей к 27 годам не удалось выйти замуж и заиметь детей, и по чисто количественному показателю она проигрывала, ну а по качественному? Сколько ее знакомых из тех, кто добился соответствия стандарту, были действительно счастливы? Хорошо, если пятая часть. Правда, они эту свою корпоративную тайну предпочитали не выдавать, чтобы не обесценить собственных усилий. И все же я не думаю, что Тасей руководили такие примитивные соображения. Действительно, в 27 лет она вдруг пошла в коммерческий горный поход. Но вряд ли с целью найти мужа – тем более, что женщин в группе было гораздо больше, чем мужчин (как это чаще всего и бывает, по крайней мере, в несложных коммерческих походах). Поэтому всерьез рассчитывать на такую возможность не приходилось, а она была серьезным человеком. Просто ей надоела рутина, которая к этому моменту уже успела ее засосать. Пять лет как кончен маленький платный псевдовузик, дававший хоть какую-то иллюзию разнообразия жизни, и пять лет как продолжается ежедневная офисная скука с перерывами турецкий пляж два раза в год. Тело еще было полно энергии, и хотелось новизны. Вот и все. К тому же, активную попытку сближения первым предпринял именно я. Так что, наверное, это я страдал от возрастного кризиса. В самом деле, амплуа всеобщего друга и почти бесполого походного весельчака – это, безусловно, было ценно, но хотелось чего-то еще. Тем более что то один, то другой походный товарищ это демонстрировали, вдруг переходя из фазы коллективной асексуальной романтики к парным романтическим отношениям. И постепенно перешли почти все, кроме меня. Я оставался живым символом чужой походной юности, персонифицированным очарованием коллективизма. Меня любили, меня приглашали на все свадьбы друзей-туристов, но почему-то ни одна из оставшихся незамужними походных подруг не видела меня в качестве жениха. Может, им мешала моя комичная внешность – кругленький, маленький, с короткой шеей и пухлыми румяными щеками? А может, роль бесполого товарища в сообществе была необходима, и заместитель на мою должность все не сыскивался? Когда дошло то того, что оставшиеся невостребованными туристские невесты (которых по определению больше, чем женихов), а также только начинающие карьеру юные красавицы начали поверять мне свои сердечные тайны, я понял, что дело совсем плохо. Мужчину во мне не видел решительно никто. Хотя и не возражали, чтоб мои омерзительно маленькие ножки (39 размер) быстро и без устали перебирали по склонам, перетаскивая общественное снаряжение.

Поэтому, когда впервые в жизни чьи-то глаза взглянули на меня по-иному, я сразу это заметил. Правда, сначала не особенно обольщался. Это был коммерческий поход по Приэльбрусью, куда меня взяли помощником руководителя и главным носильщиком (бонусы – бесплатные билеты, еда плюс символическая оплата). Как всегда в таком жанре, наблюдался естественный переизбыток женщин, отдыхающих от офисов. Тасина благосклонность могла быть продиктована спецификой условий, и не факт, чтобы она сохранилась бы после их смены. Однако на момент выхода из поезда на Московском вокзале она явно сохранялась. Я не смел требовать больших дивидендов от своей кратковременной мужской монополии, поэтому лишь скромно предложил довезти тасин рюкзак до дома. Я был уверен, что еще до порога квартиры ее заинтересованный взгляд потускнеет, и она будет радоваться, что в походе ничего мне не пообещала. Но нет – она сама попросила телефон, сама продиктовала свой, сама предложила выехать куда-нибудь в лес на ближайших выходных, и т.д. Приходилось признать, что это не ошибка. То единственное чудо, которое было приготовлено провидением именно для меня, наконец-то случилось!

Я переехал к Тасе быстро и естественно: в моей комнате в коммуналке, при всех ее хороших соседях, принимать девушку было неудобно. Мы для виду сказали друг другу, что я-де просто временно поживу у нее, пока не найду отдельную квартиру. Якобы я как раз намеревался этим заняться. Хотя было совершенно очевидно, что при моей сдельной работе по ремонту смарфонов снимать квартиру было бы слишком обременительно. Однако я никогда не променял бы свободу для двух полноценных походов в год на жалкий двухнедельный отпуск, который давала так называемая постоянная работа. Если бы не Тася, я до сих пор бы вечерами пил на кухне чай с двумя студентами, снимавшими в нашей коммуналке соседние комнаты. Поэтому со стороны моей переезд действительно выглядел как «он нашел девушку с квартирой», причем квартира в этом словосочетании – главное достоинство девушки. Но, хотя с квартирой все действительно замечательно сложилось, это было не так. Это не могло быть так, потому что, оглядываясь назад, я ясно вижу минуты, в которые я был совершенно, упоенно счастлив. Так что – нет. Наши знакомые судили обо мне немного неправильно.

А то, что Тася «от безнадежности решила удовольствоваться Тёмой», и вовсе в корне неверно. Она спокойно могла бы сохранить меня в качестве символического мужского начала, если нужно где-то показаться не одной. Это использование меня было бы совершенно необременительным, потому что многие так меня использовали. И ведь я даже не возражал. Зачем же нужно было притягивать меня так близко? Я могу дать тут только один ответ. Хоть он и слишком лестный для меня.

В те далекие времена (полтора года назад) я мало ее знал. То есть я знал, что на свете есть девушка 27 лет Таисия Сафимович, она объективно недурна собой, тратит много времени и ресурсов на приведение себя в товарный вид (покупка одежды, фитнес, ежедневное нанесение и смывание косметики), много и широко смеется белыми зубами и пока еще достаточно энергична, чтобы «разнообразить свою жизнь» (попытки йоги и связанная с ней тусовка, путешествия – и необязательно с пляжами, просмотр всех киноновинок – и не исключительно блокбастеров, походы на концерты каверов рок-классики – и не только респектабельного «Пинк Флойд». Она даже иногда читала что-то действительно стоящее, а не только Ошо. Эта девушка, вероятнее всего, предпочла бы пристроить себя к более престижному спутнику, чем я. Да и я, боюсь, с такой девушкой предпочел бы ограничиться вежливой болтовней «Вконтакте». Но дело в том, что та Тася, о которой знал только я – тогда она не равнялась той девушке. А она – почему она довольствовалась мной так долго? Неужели только потому, что не могла устоять перед моим чувством? Впрочем, это неважно, потому что в итоге все закончилось.