Эд Данилюк - Сыщик Вийт и его невероятные расследования [litres]

– Само собой! – согласился Вийт.

Шофёр почтительно промолчал.

– Что не так? – всполошился сыщик. – Ну же, говори, Фирс!

– Истории великих родов всегда переплетены, – откликнулся истопник. – Не стоит вдаваться в столь древние детали.

– Я тебя знаю! Не темни!

– Триста пятьдесят лет назад элекционный депутат граф Рачинский запер на конюшне другого элекционного депутата природного князя Лодимирского. В результате тот не смог принять участия в голосовании, за что позже велел слугам избить виновника. Обошлось без увечий. Пожизненных, во всяком случае.

– О, я уверена, это лишь совпадение фамилий! – воскликнула Ветрана Петровна.

Фирс склонил голову.

Паровой экипаж подъехал почти к самому замку и уткнулся в заполненный вязкой грязью ров. Здесь дорога делала крутой поворот, огибая скалу.

– Незамеченным подобраться к вашему прапрадедушке было весьма затруднительно, – пробормотал Вийт.

Они поехали вокруг замка. Почти сразу же дорога стала подниматься на каменную насыпь, несомненно искусственную. На её вершине стоял столб с бронзовым колоколом. Здесь дорога обрывалась, упираясь в пропасть шириной в пару десятков футов. Далее виднелись запертые ворота замка.

Фирс остановил экипаж.

– Взобраться на скалу невозможно, – пробормотала Ветрана Петровна. – Прапрадедушке пришлось перебросить дорогу прямо на вершину. Но он всё равно построил вокруг множество ловушек, – барышня обернулась: – Татион Ренеевич, будьте добры, сообщите о нашем прибытии.

Истопник прямо с насеста шофёра дотянулся до верёвки, свисавшей с языка колокола, и несколько раз ударил. Тяжёлая медь задрожала, завибрировала, издавая громкий низкий гул.

В окошке привратной башни появился огонь свечи. Через стекло на вновь прибывших взглянул строгий старик с бакенбардами.

– Это я, Ветрана Петровна! – вскричала девушка, вскакивая и радостно размахивая руками. – Оссолин, открывай!

Лицо в окне прижалось к стеклу.

– Ударьте в колокол ещё раз, Фирс! – приказала девушка. – Он вот-вот решит, что здесь никого нет!

Помощник сыщика дёрнул за верёвку. По всей округе вновь разнёсся низкий вибрирующий звук.

Старик прищурился.

– Это я, Оссолин! – возопила барышня, надрывая голос. – Ветрана Петровна, дочь графа Мйончинского!

Лицо за стеклом исчезло. Свет лампы удалился.

– Смотритель этого замка! – пробормотала барышня. – А заодно и дворецкий, и единственный постоянный обитатель! Я же говорила, здесь будет спокойно! И никакой связи с внешним миром! А утром Оссолин приведёт из села всех, кого нужно…

Застучала тяжёлая железная цепь, и подъёмный мост медленно опустился. Его брёвна грузно легли на насыпь.

Старик распахнул сначала одну половину массивных ворот, а затем – другую.

Фирс закрутил вентиль котла, дёрнул за шнур гудка, и паровой экипаж медленно съехал на брёвна моста. Те заскрипели, затрещали, прогнулись дугой. Казалось, ещё мгновение, и вся конструкция разломится на куски.

Вийт сжал ладонь Ветраны Петровны, и та не одёрнула руку.

Мост, однако, выдержал. Повозка проехала под зубцами поднятой чугунной решётки, миновала бойницы и выкатилась на мощённый булыжником небольшой двор.

Старик закрыл ворота, навесил огромный замок и принялся закладывать в скобы тяжеленный обитый железом брус. Держался мужчина прямо, будто шпагу проглотил, но двигался по-черепашьи медленно, столь же, по-черепашьи, целеустремлённо и притом мелкими рывками, будто шестерёнка в часах.

– Иногда мне кажется, что Оссолин был здесь вечно! – пробормотала юная графиня, глядя на почтенного ветерана.

Фирс спустился с насеста шофёра, отворил дверцу паромобиля и помог барышне выйти. Вийт выпрыгнул из экипажа с другой стороны.

– Молодая госпожа, какая приятная неожиданность! – проговорил старик, возвращаясь от ворот. – Я уж и не помню, когда здесь в последний раз был кто-то из семьи! Меня, однако, не известили о вашем прибытии. Ужин готовить некому, придётся довольствоваться остатками холодной телятины. Могу пожарить яйца. Хорошо ещё, что я запасся хлебом! Его я смогу подогреть. И молоко есть. Комнаты также не готовы, лечь раньше полуночи не удастся. Да и не отапливал я дом, раз хозяев нет…

– Да, – замялась графиня, – всё произошло так неожиданно… Мы поживём здесь недельку-другую, если ты не против.

Оссолин замер, то ли осмысливая сказанное, то ли переводя дух.

– Я говорю, Оссолин, что мы поживём зде… – начала повторять Ветрана Петровна.

– Неделю, ваше сиятельство! – заговорил дворецкий. – Денежного довольствия для вашего пребывания не выделено. Если не хотите умереть с голоду, потребуется аванс.

Девушка растерянно посмотрела на Ронислава Вакуловича. Тот кивнул.

– Это мой знакомец, – спохватилась барышня, – барон фон Вийт со своим слугой Фирсом.

– Я займусь багажом, – проскрипел старик, косясь на вновь прибывших. Трудно было понять, недоволен он или просто пытается разглядеть гостей. – Сообщите мне, ваше сиятельство, как я должен воспринимать то, что столь юная девушка одна путешествует в компании чужих мужчин…

Барышня и Вийт переглянулись.

– Мне нужно будет с тобой поговорить, Оссолин! – защебетала Ветрана Петровна. – После ужина, когда согреемся. Ну же, не будь букой!

Старик пожевал губами, замер, а потом с достоинством произнёс:

– Слушаюсь, ваше сиятельство!

Он стал один за другим выставлять на мостовую саквояжи.

Первый этаж замка представлял собой одну огромную залу, по-старинному примечательную, в чём-то грубую, кое-где строгую, а в общем – вполне элегантную, как понимали элегантность пять поколений назад.

В этом пространстве терялся и массивный дубовый обеденный стол персон на двадцать, и гигантский камин, в котором легко могло бы гореть целое дерево, и многочисленные книжные полки, забитые старыми фолиантами. Повсюду стояли чучела: еноты, выдры, норки, ондатры, журавли, куропатки, цапли, кулики, чибисы, камышницы и банальные утки. На стенах, обитых тёмным буком, виднелись головы лосей. Охота явно была главным занятием трёх поколений Рачинских, живших в этом замке до того, как семья окончательно съехала в город.

Было темно. Мрачные тени окутывали залу.

– Сейчас, добавлю света, – пробормотал Оссолин.

Он взял оставленный у входа подсвечник с горящей свечой и стал в своей манере шестерёнки обходить расставленные по всей зале канделябры. Пятна света, однако, казалось, только сгущали темень вдоль стен.

– Теперь, ваше сиятельство, если вы проследуете за мной, – проговорил старик, – я покажу вашу комнату.

Графиня сделала страшное лицо Вийту, но к дворецкому повернулась уже серьёзной.