ДИКИЙ НОСОК - Расходный материал

«Нашел,» – невозмутимо ответил он.

«Так давай,» – взвыла Старуха, больно впившись ногтями в его предплечье.

«Подождешь пока,» – охладил Взломщик её пыл. – «Я там еще кое-что нашел. Занятное чтиво. Похоже ты меня за дурака держать намеревалась?»

«Какое ещё чтиво?» – бесновалась Старуха, похоже, и правда ничего не понимая. – «Ты только отдай. Отдай мне. Я же тебя озолочу. Все, что захочешь …»

Старуха сходила с ума прямо на глазах. Никогда ещё он не видел её в таком волнении. Повиснув на нем, та преданно заглядывала в глаза Взломщику и с придыханием шептала: «Ты же ничего не понимаешь. Мне бы только получить его. И тогда… Я такое могу. О, ты не представляешь! Вот увидишь. Отдай! Отдай мне! Где оно?»

Старуха ластилась голодной кошкой, жарко прижималась и вилась, будто змея.

«Ишь как распалилась, старая,» – с усмешкой подумал Взломщик. – «Только я на это больше не куплюсь. Было пару раз по пьяни и хватит.»

«Подождешь пока,» – повторил он. – «Пусть у меня побудет. А то, глядишь, и я под машину попаду ненароком или с лестницы скачусь, свернув шею. А понимаю я куда больше, чем ты думаешь.»

В ответ на эти слова, издав дикий крик, Старуха взметнула руки к его лицу, намереваясь располосовать его на шкурки. Тренированным движением Взломщик легко перехватил их и отшвырнул подельницу в стену. Та отлетела, словно с силой запущенный снаряд, врезалась спиной в большое зеркало и без звука рухнула на пол, будто куль с мукой. Точно завороженный, наблюдал гость, как побежала и заветвилась по сияющей зеркальной поверхности сетка трещин, покрыв большую её часть. Печально тренькнув, зеркало развалилось. Длинные узкие осколки осыпали неподвижно лежащую Старуху сверху блестящим дождем. На стене осталась висеть массивная, «под старину» рама с зияющей дырой в центре.

«Вставай,» – легонько пнул Старуху Взломщик. – «Пожрать чё есть?»

Не дождавшись ответа, он отправился на кухню и распахнул холодильник. Готовить, к слову, Старуха не любила. Никаких тебе голубцов, или там расстегаев, или хотя бы борща. Но холодильник её всегда был забит всевозможными вкусностями. Вытащив кусок копченой грудинки и надыбав в хлебнице хлеба, он сел за стол и начал резать и то, и другое прямо на ажурной скатерти, прекрасно зная, что Старуху это бесит до зубовного скрежета.

Она явилась, когда он умял уже почти все. Тихонько пристроилась на стуле напротив, нервно поскребла ногтями о скатерть и только открыла было рот, как … «Заткнись,» – почти дружески посоветовал Взломщик. Старуха поникла.

Взломщик чувствовал, что впервые в жизни схватил за хвост жар-птицу. Ему уже сороковник, а что он видел в этой жизни? Спальный район на окраине большого города, ароматизирующий по ночам воздух кожзавод неподалеку, компашка таких же охламонов – тухлых троечников со стыренными у мамкиных хахалей сигаретами и прыщавыми разговорами про «это». Вика по прозвищу «ляжка», тремя годами старше Взломщика, прованная так за мясистость вышеназванных частей тела, вечно оголенных чересчур короткими юбками, которая и дала ему первый раз по пьяни. Ему повезло. Он всегда был здоровым, крепче большинства дружков, поэтому с ним считались. Тогда он уже не бухал по подвалам, занимался самбо. Ежедневные тренировки в спортивной школе стали для него спасением, не позволив скатиться в откровенную уголовщину, спиться или снаркоманиться, что в конечном итоге и произошло со многими из его друзей детства. Да и успехи были, подстегивая самолюбие.

Вика была неразборчива, давала по настроению, осчастливив пацанов без счету. За что совершенно несправедливо, ведь материальной выгода она с этого не имела ровно никакой, именовалась злопыхательными старушками на лавочках проституткой. В тот вечер Взломщик терпеливо, точно тигр в засаде, ждал, пока Вика налакается. Потом вызвался проводить её домой, оттеснив крепким плечом конкурентов – любителей клубничной халявы. Невозмутимо слушал всю ту чушь, что она несла в темном подъезде на лестничной площадке между 8-м и 9-м этажами, молча щупая мягкие груди под футболкой и зверея на глазах. Потом резким движением повернул Вику лицом к стене, задрал юбку, спустил трусики и как-то сразу попал куда надо, словно делал это не в первый раз. «Ляжка» со знанием дела оттопырила зад. И понеслось. С тех пор они время о времени встречались. Свиданиями это назвать было нельзя, скорее просто выпили, потрахались. И на этом все.

Бабы, вообще, дуры доверчивые. У каждой из них столько тараканов в голове, что диву даешься. Не рассказывать же им, что ему нет дела до их тараканов, мыслей и даже голов в целом. Его волнуют только их призывно трясущиеся при ходьбе груди и виляющие зады – лучшее, что есть в бабах. Одинокий, не пьющий запоем, молчаливый мужик в их глазах априори выглядит надежным и перспективным. И Старуха не была исключением. Кокетничала ведь, грымза потертая, с первой встречи, будто грудастая молодка. Тьфу! Аж смех разбирал. Но своего все же добилась, уложила на лопатки. Достатком взяла, да угодливостью. Удобно с ней было – квартира хорошая, еды навалом, домработница опять же. А вот насчет наличных Старуха была прижимиста. Так только, по мелочи, и давала: на бензин, да на сигареты. Все обещаниями кормила. Вот, мол, еще немного и все образуется. Так что Взломщик работу не бросал, тренируя мальчишек в спортивной секции правильно бросать друг друга через бедро. Да и нравилось ему это.

А недавно Старуха огорошила. Помощь ей нужна. Надо пошарить в квартире у одной бабы, да поискать вещицу презанятную – урну с прахом. Взломщик аж оторопел тогда. Совсем, решил, Старуха сбрендила. Но поручение выполнил. Правда, помимо праха нашел еще и тетрадку исписанную. Не поленился, прочитал внимательно, да и призадумался. А пока думал, прах решил не отдавать, а припрятать. Пусть лежит. В дело пустить всегда успеется. Тут обмозговать надо было хорошенько. В этом деле он не то чтобы очень силен, но и не дурак все же.

***

Наташкин муж, имевший нежную домашнюю кличку Коржик, происходившую от фамилии Коржаков, дома был мужиком на редкость покладистым и бесконфликтным. Злые языки, не встречавшие майора на работе, могли бы назвать его подкаблучником. Однако Коржаков просто был умным человеком. Прекрасно понимая, что двум сильным личностям вместе не ужиться, майор решил во имя мира в семье быть сильной личностью только на работе. Дома же право верховодить полностью и безоговорочно предоставлялось супруге. Таким образом и волки были сыты, и овцы целы. Периодически Коржик позволял жене выпустить пар, уговорив с подружкой бутылку, другую. Подружка была старой, проверенной, в том числе и по своим каналам. И до настоящего времени вреда от неё не было никакого.