Роберта Вустерова - Куклы мадам Баттерфляй

– Совсем недавно умер, – повторил Деванш и слегка надавил указательным пальцем на зеленую грудку. – И не до конца. Сам почувствуй – сердце бьется.

Макс шмыгнул носом.

– В Индии я знал одного волнистого попугая. Большого артиста, – Деванш погладил Черушу по шейке. – Если на него наводили игрушечный пистолет и говорили «Бах!», он валился на бок и притворялся мертвым. Чтобы его оживить, нужно было хлопать в ладоши и кричать «Браво!».

– Вы шутите? – недоверчиво спросил Макс.

– Да ничуть. Твоему пернатому другу, видно, не понравилось сидеть взаперти. И он прикинулся мертвым, чтобы мы его вытащили. Сам видишь – сработало. Думаю, он не в первый раз такой трюк проделывает.

Деванш потрепал попугайчика за клюв.

– Оживай, Черуша. Мы очень спешим.

Глаза Черуши открылись, он встрепенулся и клюнул индийца в палец. Потом взлетел на клетку, и обрадованный Макс услышал знакомое:

– Гости! Гости! Разбойничьи рожи!

Испытания кнопок оказались непростым делом. Деванш снял тюрбан, закрыл дверь, на всякий случай отрезав Черуше бегство в коридор, и попытался поймать попугая лучом ПРЕВРАЩАТЕЛЯ. Однако в большой комнате шустрая птичка легко ускользала от преследователя. Она металась по гостиной, перелетая с телевизора на штору, с клетки на шкаф. «Развлекается», – бормотал Деванш, размахивая кнопкой. Пару раз экспериментаторы слепли от вспышек света, но когда к ним возвращалось зрение, они убеждались, что попугай опять спасся от превращения. Макс уже почти не сомневался, что кнопки действуют лишь на людей. Но тут Черуша присел на люстру прямо над головой Деванша, и индиец сразил его снизу.

Еще до того, как экспериментаторы вновь стали различать предметы, они по звону хрустальных подвесок догадались, что опыт удался. Превращенный Черуша с шумом рухнул с люстры на стол, по пути задев клювом голову Деванша.

– Может быть, он снова притворяется? – спросил Макс.

Они стояли у стола, рассматривая неподвижную птицу.

– Сердце не бьется, – Деванш потер ушибленную макушку. – И потом, посмотри, он совсем иначе выглядит. Будто игрушка. Отлично сделанная игрушка, очень похожая на живого попугая.

Они помолчали, осознавая, что произошло. ПРЕВРАЩАТЕЛЬ действовал.

– Теперь ты, – Деванш протянул Максу ОЖИВЛЯТЕЛЬ.

Дрожащей рукой Макс нажал кнопку и зажмурил глаза. Не только из-за вспышки – еще из-за страха. Вдруг Черуша не оживет.

Но ОЖИВЛЯТЕЛЬ тоже не подвел.

Для чистоты эксперимента его повторили трижды. Деванш приноровился и с каждым новым разом тратил на превращение Черуши меньше времени. Кнопки работали как швейцарские часы. Превращенный Черуша не подавал признаков жизни. Оживший бодро клевал просо и пил воду из плошки, которую радостно подставлял ему счастливый Макс.

– Пора двигаться дальше, – заметил Деванш, взглянув на часы. – Нужно только вернуть его в клетку и накрыть шалью.

Оказалось, что попугаю их план не нравится. Как они ни бились, засунуть Черушу в клетку не удавалось. Он верещал, вырывался, цеплялся за дверцу лапками и так махал крыльями, что потерял перо. Спасительная идея пришла к обоим одновременно. Деванш снова вооружился ПРЕВРАЩАТЕЛЕМ, и через минуту игрушечный попугай был надежно заперт в своем проволочном доме. Оставалось вернуть его к жизни. Макс нажал на кнопку со знаком «О» и увидел, что попугай взлетел на жердочку. Дело было сделано. Пора было прощаться.

– Прощай, Черуша! Ты очень нам помог.

Макс вздохнул и развернул шаль, чтобы накрыть клетку. Попугай закрыл глаза и упал замертво.

Макс огорчился.

– Если мы уйдем, он престанет притворяться?

Деванш не ответил.

– В клетке есть вода и корм. Он спокойно доживет до завтра, а там его заберут.

Деванш молчал.

Макс не выдержал, открыл клетку и перенес Черушу на стол.

В следующий миг попугайчик взлетел на плечо индийца и вцепился лапками в шарф. Любые попытки снять его оканчивались неудачей. Черуша героически держал оборону, отбиваясь клювом от тянущихся к нему рук.

Максу стало так смешно, что на какую-то секунду он совсем забыл о Кате. Смех оборвался, когда он поймал на себе странный взгляд Деванша.

– Я впервые вижу, как ты смеешься, – заметил индиец с грустью в голосе. – Знаешь, что мы сделаем? Мы возьмем этого артиста с собой. Он поедет у меня на плече, а ты понесешь клетку. Будем считать, что попугай – часть нашего фокуса. С новым его хозяином разберемся позже.

– Он улетит от нас на улице.

– Это вряд ли. Ты же видишь – мы очень ему нравимся. Он нам еще надоест.

Вернув ключ на место, Макс с клеткой и Деванш с попугаем на плече, зашагали к департаменту культуры. Если все кончится хорошо, я буду вспоминать дом на Виноградной как Самый Удивительный Дом На Свете, думал Макс. Перед его мысленным взором мелькали, будто кадры фильма, странные картины. Парень в кепке, грозящий дому кулаком. Душитель в белом балахоне, выпрыгивающий в окно. Старуха на полу, интересующаяся, кто здесь труп. Неподвижный зеленый попугайчик на черной шали. Деванш, гоняющийся за Черушей с ПРЕВРАЩАТЕЛЕМ.

Макс покосился на спутника. Индиец шел, слегка улыбаясь и наклоняя голову в ответ на удивленные восклицания. С попугаем на плече он привлекал к себе еще больше любопытных взглядов. Люди останавливались, чтобы лучше рассмотреть необычную процессию, смеялись, пытались с ними сфотографироваться. Черуша купался в лучах славы. Завидев палку для селфи, он взмахивал крыльями и хрипло орал: «Знакомьтесь – попугай!»

Почувствовав, что Макс на него смотрит, Деванш поправил тюрбан.

– Мы настоящая ходячая реклама нашего фокуса, – шепнул он. – Теперь на представление точно весь город сбежится. Ничего, прорвемся.

– Прорвемся, – повторил Макс.

Кепарь тонул. Вода уже залила лицо, проникла в нос, упруго давила на тело снизу и сбоку. Ему пока удавалось спасти от нее рот, потому что он крепко сжал губы. Но воздуха в легких уже не хватало. Решимость не дышать таяла с каждой секундой. Еще чуть-чуть, и он сдастся. Вдохнет полной грудью и… захлебнется.

В бок потыкалось что-то мягкое. Рыбы, подумал Кепарь. Может, даже акула. Что произойдет быстрее: его сожрет акула или он утонет? Или сначала утонет, а схарчат его потом.

– Здорово вы по нему вмазали, – произнес чей-то голос. – Даже вода не помогает.

«Вот и галлюцинации начинаются», – тоскливо подумал Кепарь.

– Ничего не здорово, – возразил второй голос. – Я же не сковородкой его стукнула, а подушкой, в которой была сковородка. Он, скорее, от испуга в обморок хлопнулся. Напугала я его своим появлением.

Голос вздохнул.

Больше не дышать Кепарь не мог. Он разжал губы и втянул в себя то, что его окружало, сразу и ртом, и носом. От прилива кислорода в голове немного прояснилось. Он, похоже, не тонул. Кепарь приободрился и отважился на следующий шаг – приоткрыть глаза на узенькую щелочку.