Алексей Мерцалов - Бист Вилах. История одного Историка. Книга первая

– Вот это вопрос! – развёл руками комиссар и нервно уставился в окно.

На миг повисло неестественное молчание, но вскоре Дариор прервал его:

– Знаете, я только что убил человека.

Комиссар лишь иронично сморщился.

– Право, не думал, что вы из числа тех, кто трясётся о своей небесной жизни! Вы же воевали, Дариор, – убивать приходилось. Или вы обороняли полевую кухню, в то время как другие шли в атаку? – И комиссар хрипло рассмеялся, очень довольный собой.

– Так, ладно, вы проводили опознание тел погибших на вокзале? – Дариор свернул с шоссе, и «рено» покатил в сторону центра.

– Безусловно, – кивнул Банвиль, – можно посмотреть отчёт. Как помню, тридцать семь тел. Двенадцать женщин, двадцать пять мужчин. Тридцать трупов опознаны. Останки ещё семерых до сих пор не идентифицированы. Тела разорваны на части, и потому для выявления личностей необходимо произвести медицинскую экспертизу. Но скажите, комиссар: что же это получается? Мещанов управляет целым министерством, а Дюран беспрекословно подчиняется ему?

– Эх, поговорил бы я с этими господами! Проклятые дельцы! – выругался Мортен. – Жаль, до сих пор не изобретено портативное устройство, записывающее разговор людей. А то ведь у нас нет ни одного доказательства против них! Слышали, что сказал этот Мещанов? «Либо вы принимаете мои условия и останетесь целы, либо никто не узнает, что случилось с молодым историком и комиссаром парижской полиции». Где это видано, чтобы какой-то эмигрант указывал начальнику ажанов?! Да не просто указывал, а угрожал! Прийти бы в это чёртово министерство, грохнуть кулаком об стол и рассказать всю правду!

– Извините, что вмешиваюсь, господа, – перебил Дариор, – но давайте решать проблемы по мере их поступления. К вопросу о Мещанове мы ещё вернемся, – историк замер, ожидая неминуемого гнева комиссара, но тот, всегда так неприязненно относившийся к советам других, на этот раз промолчал.

– Банвиль, – Дариор взглянул на лейтенанта. – Значит, вы полагали, что среди тех семерых неопознанных тел непременно имеется труп маньяка?

– А где ещё? – пожал плечами Банвиль. – Вы же утверждали, что в момент взрыва убийца находился в вагоне.

– Так-то оно так. – Дариор напряжённо сморщил лоб. – Вот что: нужно немедленно произвести экспертизу и установить личности погибших. Сравните результаты со списками пассажиров, находившихся в вагоне.

– В том-то и дело, – насупился Банвиль. – В списке пассажиров, купивших билеты во Франкфурт в этот вагон, числится тридцать шесть человек. Убитых же тридцать семь. Кто-то лишний. Скорее всего, что маньяк, который заскочил в поезд, стал случайной жертвой. Как раз тридцать седьмой.

– Но если это так, какого чёрта убийства продолжают совершаться? – прорычал Мортен.

– Нужно всё проверить, – Дариор взглянул на комиссара. – Значит, у нас есть время до утра? Что будем делать?

– Подождите, Дариор, в такой обстановке здесь не разобраться, – Мортен посмотрел в окно. – Остановитесь где-нибудь.

В этот момент шафрановый автомобиль проезжал мимо придорожного бистро, и Дариор, недолго думая, припарковался возле его дверей. Трое путников не спеша покинули машину и зашли в кафе. В это время суток оно пустовало, и за прилавком находилась лишь одна женщина, выполнявшая сразу работу кассира, официанта и хозяйки. На вошедших посетителей она взглянула мельком – видимо, пересчитывала выручку.

– Киш Лорен и бокал Petit Chablis! А молодым людям – две пинты! – мягчайшим голосом рявкнул Мортен и приземлился за один из столиков.

Дариор, вообще-то, собирался взять обычный кофе, однако с горячим комиссаром спорить не стал и сел рядом. Банвиль сделал то же, неуютно заёрзал на стуле и робко спросил:

– Всегда интересовался, откуда такое название – «Бистро»?

– «Бистро» – значит «быстро», – рассеянно ответил Дариор, думая совершенно о другом. – Во время свержения Наполеона и ввода коалиционных войск в Париж, русские гусары кричали местным официантам «Быстро!», чтобы те поторапливались с едой. А они запомнили звучное слово, но произносили его «бистро» – с французским акцентом.

– Вы прям копилка знаний, Рено! – рассмеялся Мортен. – Но лучше расскажите нам о теме более насущной: что произошло и что делать дальше?

Комиссар вопросительно уставился на историка, но тот лишь неопределённо пожал плечами. У обочины за окном с благородным дорогим шипением остановился новенький «кадиллак». Двое мужчин в тёмных сюртуках зашли в кафе и обосновались в дальнем углу. «Бояться нечего, – решил Дариор, – сидят далеко, не услышат». Он блаженно откинулся на прожжённую спинку дивана и задумчиво молвил:

– Итак, давайте сначала. Что нам известно о маньяке? Объявился в Париже примерно два месяца назад, ранее фигурировал в других городах. Можно отправить запросы в Варшаву и Лондон, где он особенно отличился. Возможно, у английской или польской полиции найдётся какая-то зацепка.

– Поздно, – угрюмо пробурчал Мортен. – Надо было сделать это сразу. Не разрешили галстуки из министерства, а расхлёбывать приходится нам. «Маньяк во Франции, это в рамках наших законов и нашей юрисдикции. Вы, господа ажаны, его не поймали, так предоставьте это нам». Фу, вспоминать противно! Вечная тупость и напыщенность политиканов! И куда она привела? Брожение и ропот всех слоёв общества, а про жертвы я уж и не говорю. Что им, министерским, до простых смертных? В общем, запрос – дело пустое. Да и не успеем – ведь времени у нас до утра.

– Позвольте, что же получается? – вмешался Банвиль. – Маньяк действительно жив? Вы уверены? Возможно, это какая-то ошибка! Ведь Ренату Бонне мог убить кто угодно.

– Я дойду до этого, – нетерпеливо перебил Дариор. – Какие ещё у нас есть зацепки? Точная внешность преступника неизвестна. Единственное, что удалось установить, – это рост шесть футов, татуировка на правом запястье и чёрные усы. Впрочем, последнее – наверняка обыкновенная уловка. Не удивлюсь, если в карманах убийцы лежит не одна пара накладных усов и париков различных оттенков.

– Кстати, – прищурился Мортен, собираясь вновь подловить собеседника, – вы обещали рассказать, откуда узнали про татуировку.

– Я опросил человека, который видел убийцу. Он мне и поведал о причудливом рисунке на запястье.

– Человек, который видел убийцу? – встрепенулся Мортен и вскочил с дивана, да так стремительно, что чуть не опрокинул стол. – Что же вы раньше не сказали? Есть свидетель, готовый опознать убийцу! Мы сейчас же поедем и вытрясем из него больше информации, чем вы, Дариор. Уж поверьте профессионалу! Итак, едем! Мне не терпится увидеть и опросить свидетеля!

Мортен, явно довольный своей горячей тирадой, и впрямь собрался уходить, но до дрожи невозмутимый голос историка остановил его: