АНАТОЛИЙ ГОЛОВКОВ - Победившие не вернутся

Собранные вместе, эти элементы составляют звезду. Звезда из небес обладает невероятными и почти не изученными свойствами. Она способна дать миру равновесие, а своему обладателю – беспредельную власть.

– Вы хотите сказать, – вмешался Гардаш, – что если бы до убийства эрцгерцога в Сараево кто-то собрал звезду, то не началась бы война?

– Не сомневаюсь, – убежденно ответил бывший монах. – А вы превращаете бесценные сокровища в игрушки.

– Это не игрушки! Я помог Веберу создать аэроплан с вечным двигателем! – гордо возразил Гардаш. – Разве ради этого не стоило рискнуть?

Феликс посмотрел на Гардаша, как на ребенка.

Шкатулка выкрадена из монастыря не для забавы или корысти. Иезуиты мечтают о контроле над миром. А Гардаш – о своем величии. Это смешно. Подумаешь, летающая «Желтая Рыба»! Это все равно, как если бы они с бароном построили газонокосилку из золота.

Гардаш не обиделся. Он поднес пламя спички к погасшей папиросе, выпустил дым и сказал, что шкатулка куплена. За Катины деньги. И пока раритет принадлежит ему, и он его никому не отдаст.

– Я это предвидел, – сказал Феликс. – И не обижаюсь. Вы еще не доросли до понимания высоких начал вселенной.

По мере беседы Александр заметил, что Вагнер напоминает ему одного сумасшедшего профессора из Калуги. Как его… Фамилия странная, явно польская… Педаховский?.. Новиковский?.. Циолковский! Точно, Циолковский! Вселенная, космос, это просто громкие слова, сказал он Феликсу Вагнеру. А если спуститься на землю и посмотреть на ситуацию со стороны? Чужак пробрался в дом, как вор. А потом принялся убеждать Гардаша, что он тупой болван, который не хочет вернуть купленный товар.

Гардаш ожидал, что Феликс после таких слов обидится. Или захочет забрать шкатулку силой.

Но брат антиквара сник, съежился, втянул голову в плечи. И оттого еще, что под глазами у него были темные круги хронического почечника, вид его сделался настолько жалким, что Гардаш пожалел о сказанном.

Какое-то время бывший монах сидел молча, собирая со стола крошки хлеба и в глубоком раздумье. А потом стал собираться.

Он протянул ладонь Гардашу, но Гардаш не ответил на рукопожатие. У двери Феликс обернулся и добавил, что эгоизм Гардаша не решит проблем. Шкатулка уже доставила ему неприятности с молодой женой. Он застрял в стране, которая воюет с Россией. А дома за дезертирство его поджидает трибунал. Он разлучен с женой. И пока не образумится, Орден не оставит его в покое.

После чего брат антиквара растворился в осенней тьме.

Еще через пару-тройку дней Гардаш увидел в газете заметку, что неизвестного человека, который был опознан как иезуит Вагнер из Швейцарии, нашли на рельсах между Веной и Грацем.

Глава 4. Беспокойная вдова

Только в начале весны 1915 года Кате удалось добыть швейцарский паспорт. И только из Франции, она отстучала телеграмму Гардашу.

Путь ее лежал из Парижа в Вену с пересадкой на Штирию.

В Граце она взяла извозчика и сразу поспешила к Александру.

Но обстановка вокруг дома, указанного в адресе, ее насторожила.

Перед воротами стояли кособокий санитарный фургон и старенький, но сияющий лаком и хромом, полицейский «Опель».

Катя выскочила из коляски, стремглав побежала в сторону крыльца, но путь ей преградила полиция.

– Что здесь произошло? – еле сдерживая себя, спросила графиня. – Я приехала к Александру Гардашу! Где он?

– Посторонним входить в дом запрещено. Идет расследование. Позже, позже, мадам! – сказал один из полицейских, мягко отстраняя Катю от двери.

– Я буду жаловаться! – закричала Катя. – Это неслыханно! Вы все еще живете по законам своей прогнившей империи? Вы не заметили, как она рухнула, господа? Пора менять порядки!

На шум вышел черноволосый мужчина при усах, в добротном, но явно казенном костюме.

– Шлоссер, – представился он бархатным баритоном, который сразу расположил к себе Катю. – Полицейский. Почему вы шумите, красавица? И у вас не местный выговор. Вы немка?

– Меня зовут Рута Дигер, я подданная Швейцарии, – ответила Катя уже гораздо спокойнее, но все еще в нетерпении.

– А кем вам приходится Гардаш?

– Это мой друг.

Шлоссер взял Катю под локоть и повел за ворота, где тихо сказал:

– Перестаньте. Вы не Рута Дигер. Так ведь?

– Мне не совсем понятно, почему вы….

– Хорошо, извольте, – резко перебил Шлоссер. – Я узнал вас по фотографии, которую показывал мне Алекс. Она висит в доме на стене. Вы его жена, не так ли?

Лозинская молчала, глядя на полицейского снизу вверх распахнутыми темными глазами, в которых вот-вот могли появиться слезы.

– Как вы узнали? Вы меня арестуете?

– Не бойтесь, – сказал Шлоссер, – я не стану раскрывать ваши секреты. Вы можете довериться мне.

– Умоляю, скажите, что с ним?

Шлоссер на пару мгновений поддался гипнозу женских глаз, которые выражали так много: и страх, и веру, и надежду, и мольбу, и готовность чисто по-русски терпеть, сколько нужно, лишь бы с Алексом было все в порядке.

Не без труда сбросив с себя оцепенение, Шлоссер сказал:

– Боюсь, у меня для вас плохие новости, фрейлейн Катрин. Ваш муж покончил с собой.

Катя разрыдалась, уткнувшись в погон полицейского.

– Но почему! Как! Ведь он ждал меня!.. Мы были счастливы!.. У него не было не единой причины!

– Я тоже так думаю, – сказал Шлоссер. – Это и заинтересовало полицию. Иначе мы бы уже сегодня закрыли дело. А сейчас, поскольку уж вы здесь, помогите опознать тело.

В тесноватом, загроможденном мебелью холле первого этажа работала следственная бригада: криминалист Ланге, патологоанатом Лейбович из госпиталя св. Себастьяна. В углу скучали двое типов в неважных тройках с потертыми на рукавах пиджаками и косо надетыми галстуками в канотье, – репортеры и фотограф из «Grazische Abendzeitung».

Они смиренно ждали, пока Шлоссер найдет время ответить на вопросы и разрешит сделать снимки. В углу сидел свидетель, молочник из соседней деревни с перепуганным лицом.

Катю проводили через арочный портал в кабинет, где за письменным столом перед лужей крови, залившей бумаги и пропитавшей зеленое сукно, сидел Алекс в пиджаке добротного твида. На полу валялся пистолет. Увидев эту картину, Катя почувствовала дурноту, как перед обмороком.

– Скажите для протокола: это он?

– Да, – молвила Катя, – это мой муж, Александр Иванович Гардаш. – И попятившись назад, спряталась за спины репортеров.

– Перегаром несет, – заметил патологоанатом, понюхав лицо Гардаша, – и довольно сильно. Конкретно, фруктовой водкой. М-да. Эти русские хоть когда-нибудь бывают трезвыми?

– Не могу не согласиться, Питер, – язвительно отозвался Ланге. – Еще зимой русские выбили нашу армию из Карпат! Наверное, на пьяную голову. А наши превосходили их в пять раз!