Алекс Бессмертный - Страшнее смерти

– Это… Я, в принципе, не против… – он виновато покосился в сторону Ботана.

– Тогда убеди своего друга. Немедленно. Это твой тест на профпригодность, Вольт.

– Э… Клиф… – неуверенно начал Хмырь, – ты знаешь, это ведь – шоковое интервью. Слыхал? Так делают при приёме на работу. Я правильно, говорю, Жень? – он с мольбой поглядел на Мориарти.

– Конечно, правильно! – изображая картинную радость, согласился тот голосом, ставшим высоким до писка.

– Вот видишь, – кивнул Хмырь Ботану, – это всего лишь тест на исполнительность, на верность компании, – он опять поглядел на Савицкого, ища подтверждения.

– Естественно! – согласился маэстро.

– Ну, давай, Клиф. Чего тебе стоит? – теперь молящий взор был устремлён на Ботана.

Тот сидел на самом краешке кресла сжавшись в таящий снежок, такой же холодный и мокрый. – Я не стану.

Мориарти развёл руки в стороны. – Ну, господа, вы не только ничтожества, вы ещё и тупицы! Ладненько. Не хотите по-хорошему – будем, как всегда.

Манерным, танцующим шагом он подошёл к двери. Взялся за ручку.

– Эйн! Цвей! Дрей!

Дверь распахнулась.

За дверью стояла гибель.

Как легко спутать интуицию и паранойю! Никогда не знаешь точно кто же нашёптывает тебе «не делай этого», «не ходи туда», «не доверяй ему», «не полагайся на неё» … Кто говорит с тобой? Мудрый предупреждающий голос или его Величество бред?

В комнату вваливается толпа. Вся стая в сборе. Комод потирает лапы. Качок подмигивает. Кастет разминает запястья.

– Серж, ты был прав, – Мориарти говорит это, глядя на Сахара, – Ботан заартачился. Очко в твою пользу. – Так что будем делать, Кирюша? – он повернулся к Ботану. – Тебе десять секунд на размышление, кретин.

В это мгновение Кирилл испытал дежавю. Словно всё это уже было, словно всё это так же, как в той идиотской галлюцинации. Словно он снова стоит перед умершим дедом и слышит его сиплое бульканье: «Ты не человек. Ты жалкая курица. Лучше бы ты вообще не рождался!».

– Я не стану…

– Ну, тонкогубый, пеняй на себя. Серёга! Толик! Преподайте Кирюше урок. Только без членовредительства. На этом гнилом тельце не должно остаться следов. – Мориарти щёлкнул пальцами.

Комод и Качок, с предвкушающе-злорадными улыбками на физиях, будто два циклопа, нависли над съёжившейся на краешке кресла жертве. Они подхватили её с двух сторон под мышки. Легко, как пушинку, как куклёнка, подняли над креслом, над полом, и отнесли на центр комнаты, туда, где секунду назад стоял Мориарти.

– Ну ты попал, Ботан. – сказал ему прямо в ухо Комод.

– Хона тебе, – подтвердил в другое ухо Качок.

Они подбросили его вверх и отпустили. Ему удалось приземлиться на ноги, и даже удержаться на них. Но тут же Ботан получил удар в живот, который согнул его в три погибели – к делу подключился Кастет. Качок пнул сзади. Ботан оказался на четвереньках.

– Тебе хватило, чтобы одуматься, засранец? – Мориарти стоял подле, в своей излюбленной позе, с руками, сложенными на груди. – К спектаклю готов? Включаем мотор?

– Я не стану, – прохрипел Клиф.

– Продолжаем, – сказал Мориарти тихим, спокойным голосом.

Качок, находящийся позади, стоящего на карачках Ботана, взял его левую руку в залом, – Не дёргайся, сучка!

Расположившийся спереди Комод, наступил каблуком своего великанского башмачищи, на Ботанову кисть, которой тот опирался об пол. Наступил, и начал давить.

Комод давил, Качок ломал. Ботан заорал так, что Мориарти заткнул уши пальцами. – Достаточно! – взмахнул он рукой. – А теперь, что мы скажем, Кирюша?

– Я не стану…

Мориарти вздохнул. – Слушайте, снимите с него очки. Разобьются ещё. Ни к чему имущество Кирюшино портить. Пробуем по новой. Начали!

Пытка повторилась. Повторилась с тем же результатом.

– Эх, Ботан, Ботан! – изувер в лабутенах досадливо покачал головой. – Мог бы отделаться малой кровью, а так… Эй, как вас там? Люба! Вика! Я ничего не перепутал? – Только сейчас Клиф заметил, что в комнате, не только члены стаи – в комнате ещё двое. Двое девчонок. Незнакомых девчонок на высоченных шпильках и платьицах «под лобок». Стоят прижавшись к стенке. Испуганно таращат глаза.

– Милые дамы, – продолжил мучитель, – не забыли ли вы, что вам уплачена двойная цена, за то, что вы будете приглашены присутствовать при одной пикантной сцене, и окажете мне некую необременительную помощь, о чём будете потом держать свои прекрасные ротики на замочке, во избежание не самых приятных для вас последствий? Вы согласились. И, заметьте, никто вас к этому не принуждал. Так? – Мориарти цокнул языком, поправил перстень на пальце, – Поэтому, Вика! Да-да, на мой взгляд вы больше подходите для данной роли, подойдите ко мне, пожалуйста.

Девчонка несмелыми шагами приблизилась к жутковато чудящему клиенту.

– Ну-ну, Вика! Не бойтесь. Я не кусаюсь. Просто хочу объяснить, что от вас требуется. Всё элементарно. Вы поднимаете платьице. Опускаете… Нет. Снимаете трусики. Кстати, Вика, на вас надеты трусики?

– Да… – ответила пребывающая в полнейшем замешательстве девица.

– Жаль. Мне бы больше понравилось, если бы на вас их не было. Так вот. Снимаете трусики, и мочитесь на голову вон тому джентльмену, – он ткнул рукой в направлении, стоящего на коленях, с заломанной за спиною рукой Ботана, – с которым мы весело играем. Вы мочитесь – я снимаю. – Он опять вынул свой телефон. – Не беспокойтесь. Я буду снимать так, что лицо ваше в кадр не попадёт. Для меня главное, чтобы туда попало другое лицо – лицо джентльмена, на которого вы будете мочиться, Вика.

– Мы так не договаривались. Я этим не занимаюсь, – похоже, девица начала оправляться от шока.

Мориарти лишь улыбнулся в ответ. Достал из кармана бумажник. Вынул сотенную долларовую купюру, зажал её между двух пальцев, и поднёс её прямо к лицу девицы. – А так, Вика, мы договоримся?

– Не договоримся. – Девчонка мотнула головой.

Мориарти извлёк вторую купюру такого же достоинства. – А так?

Девчонка молчала.

Савицкий достал третью купюру. – А так?

– Я сделаю, – раздался женский голос с другой стороны комнаты.

– Великолепно, Люба!

Работница коммерческого секса, расставив длинные ноги расположилась над головой Клифа. Савицкий командовал: «Комод, отойди. В кадр не лезь. Серёга, сдай назад – руку видно».

– Жека, постой! – вдруг подал голос Сахар. – А вдруг он, того, извращенец. И это ему даже понравится.

– Извращенец, говоришь? – Мориарти опустил телефон. – Это мы сейчас проверим. Эй, Ботан! Так ты будешь роль исполнять, или золотого дождя желаешь?

Клиф молчал.

– Хе-хе! Похоже, что извращенец, – усмехнулся Савицкий. – Люба, отбой!

Девица опустила платье и отступила к стене.

– Может он и извращенец, но не голубой. – Произнёс Мориарти задумчиво. – А ну, Толян, давай-ка, встань сзади засранца.