Максим Марух - Игра Лазаря

Бельфегор никак не мог совладать с неуклюжими пальцами, он даже высунул язык от усердия. Наконец, крохотный ключ попал в скважину, провернулся, и Яника обрела свободу.

– Детка моя, – Бельфегор привлёк девушку к себе волосатыми ручищами. – Иди ко мне, крошка.

Скривив губы, словно ей на лоб положили тарантула, Яника прильнула к его широкой груди. Лицо исказила гримаса отвращения и страха. Ужас в её глазах был столь всепоглощающим, что Лазарь почувствовал, как у него самого учащается пульс.

– Ангел мой... – ворковал Бельфегор, поглаживая Янику по волосам пудовой кистью. От соприкосновений с его ладонью голова девушки задёргивалась назад, а сама она морщилась от боли. – Теперь ты никуда от меня не денешься. Ни-ку-да не денешься. Мы с тобой навсегда, помнишь? Ты помнишь об этом, детка?

У Лазаря самопроизвольно заскрипели зубы:

– Сломай уже ей шею, чтоб не мучилась.

Кисть Бельфегора прилипла к затылку Яники уродливым пятиногим осьминогом. Леонард воспринял этот жест, как команду к действию, и Лазарь тут же получил зуботычину дулом револьвера. Верхняя губа лопнула, тёплая кровь побежала на подбородок. Ни в чём не повинный Донган (кроме того, что увёл Хеспию из под носа Умара) удостоился такого же наказания от Лилит.

– Два – один, бродяга, – доверительно подмигнул Лазарю Бельфегор.

Донган с ошарашенным видом размазывал кровь по подбородку. Похоже, никто и никогда в жизни не обращался с ним так непочтительно.

– Ах ты, сучка мелкая…

Ошибка.

Лилит перехватила револьвер за ствол и с размаху врезала Донгану тяжёлой рукояткой по голове. Здоровяк вскрикнул, попытался закрыться руками, и следующий удар пришёлся по пальцам. Послышался треск перелома. Лже-Сенсор машинально отдёрнул руку от головы и тут же получил удар в лоб.

Лилит с молчаливой методичностью боксёра-профессионала избивала Донгана до тех пор, пока нижняя часть рукоятки револьвера не поменяла цвет на красно-бурый. Только тогда она остановилась. Донган сопнул съехавшим набок окровавленным носом, повалился на землю, и тогда Лилит принялась пинать его ногами. Леонард зашёлся гомерическим хохотом.

Хеспия отстранилась от Умара – тот продолжал нацеловывать её, не обращая внимания на творящееся в полуметре смертоубийство – и закричала:

– Остановись немедленно, Умар!

Носок Лилит замер на излёте очередного столкновения с рёбрами Донгана.

Лазарь обежал взглядом берег. Яника тихо плакала в плечо Бельфегора, Марсен мало-помалу приходил в себя. Всё ещё красный, с отвисшей до воротника челюстью, он завороженно наблюдал за избиением Донгана, пытаясь восстановить дыхание.

– Ты о чём, милая? – захлопал глазами Умар. – Я же ничего не делаю.

Ситуация заметно накалилась. Стадия «кейфа» закончилась, акция двинулась вперёд (если, конечно, дикие скачки по утыканному видеокамерами лесу можно назвать «кейфом»). Акцию двинуло вперёд второе свидание. Акцию двинули мы, поправил себя Лазарь.

Хеспия резким движением сбросила пальцы Умара со своих щёк и отшатнулась. Рыжеволосый юноша озадаченно огляделся по сторонам, в надежде найти ответ странному поведению Ангела в окружающей обстановке. Шагнул навстречу Хеспии – она назад. Ещё два шага. Расстояние не сократилось ни на один.

– Что происходит, Хеспия? – приглушённо спросил Умар, перетаптываясь с ноги на ногу.

– Я не хочу… – начала Хеспия и умолкла на полуфразе, как это обычно делают женщины, когда хотят, чтобы вторую половину мужчина домыслил сам.

– Не хочешь чего? – повёлся Умар. – Больше не хочешь быть со мной?

Первая ошибка. Он спрашивал о том, что гложет его, в то время как она ожидала от него совершенно противоположного.

Хеспия отрицательно замотала головой. Золотистые кудри разметались по плечам, не отягощённые ни потом, ни жиром, ни пылью. Казалось, грязь вообще не пристаёт к Ангелам, как вода к воску.

– Дурачок, – ласково упрекнула она. – Конечно, я хочу быть с тобой. Я люблю тебя. Но я не хочу, чтобы это ещё когда-нибудь повторилось. Я не выдержу, понимаешь? Лучше умереть, чем пережить это снова.

Лицо Умара прояснилось, и Лазарь сразу узнал это выражение – лицо человека, осенённого внезапной идеей.

Умар порывисто сблизился с Хеспией и схватил её за руки. Дальше отступать было некуда – сзади подпирала река.

– Тогда брось меня! – рубанул он.

Вторая ошибка – полное непонимание того, что от тебя ждут.

– Бросить? – пробормотала Хеспия, сбитая с толку. – Очень смешно, Умар…

– Да нет, я серьёзно! – развивал Умар. – Брось меня прямо сейчас! Прямо здесь! Откажись от меня.

– Вот те раз… – вырвалось у Леонарда.

Бельфегор крякнул. Лилит с задумчивым видом подбрасывала револьвер в руке.

– Зачем? Я не понимаю…

– Как же не понимаешь? – поразился Умар. – Это же просто уловка! Ты откажешься от меня всего-то секунд на десять. А потом снова вернёшься. Ну, теперь поняла?

А вот и третья ошибка, являющая собой гибрид первых двух. Умар уже совершил её здесь (так и было задумано) и был обречён совершить её в реальности. Но кто мог подумать, что в инсоне всё вывернется именно так? Именно таким образом? Лазарю пришло в голову, что в этом, пожалуй, и скрыта главная изюминка инсонов: невозможность вычислить степень искажения реальных событий, предсказать, как они будут интерпретированы. Инсоны настолько индивидуальная, настолько личностная среда, что делать какие-то прогнозы относительно неё – всё равно, что пытаться отгадать по лицу незнакомого человека его любимое блюдо. Будь ты хоть семи пядей во лбу и имей опыта на десять жизней, инсон всё равно преподнесёт сюрприз. И он всегда будет логичен. Непредсказуем, но закономерен.

Хеспия затрясла кудрями, болезненно закусила нижнюю губу. На сапфировые глаза навернулись бриллианты слёз.

– Нет-нет-нет, – запричитала она, – не говори этого... Хочешь меня подчинить? Хочешь сделать меня смертной?

Она попыталась вырваться из его хватки, но он не дал.

– Хочу, чтобы мы всегда были вместе. И больше не расставались никогда.

– Нет... – Хеспия согнула ноги в коленях в очередной попытке вырваться. Вырваться не получилось, как и устоять на ногах. Она осела перед Умаром на колени. – Отпусти мне руки… Нет!

Мальчишеское лицо Умара изъязвило вполне зрелым ужасом.

– Ты же сама сказала: лучше смерть, чем повторение этих мук. А они повторятся! Будь уверена, повторятся. Не раз и не два. Не хочу больше таких страданий, хватит с меня и этих.

– Нет! Нет! Нет!

– Да что с тобой? Почему ты плачешь?

– Нет-нет-нет…

– Откажись от меня! Откажись, и начнём всё сначала. Откажись…

– Я ухожу от тебя, Умар, – через слёзы, но очень твёрдым голосом проговорила Хеспия. Она плавно встала с колен, как будто кто-то подтягивал её за невидимые нити. – Я отказываюсь от тебя и обретаю свободу.