Максим Марух - Игра Лазаря

Чуть позже мама вынула из короба новоиспечённые дивно пахнущие булочки, искрящиеся подтаявшим сахаром. Свете не терпелось вонзить в одну из них зубы, но мама сказала, что горячее тесто вредно для желудка, и поставила их остужаться.

Субботнее утро выдалось как никогда замечательным. Но, чтобы стать идеальным, ему не хватало одной вещи: на протяжении всего разговора Свету подмывало рассказать маме о случившемся прошлой весной. Две недели назад она даже решилась. Почти.

В то субботнее «мамино утро» Света подкралась к маме на цыпочках и ловко поцеловала в щёку.

– Привет, морковка! – рассмеялась мама. – Как спалось?

– Мне приснился сон.

Мама порывисто выпрямилось над плитой, пышные волосы (заколку в тот раз она не надела) цвета лимонного золота блеснули в свете утреннего солнца.

– Правда? И что же?

Света сделала губки бантиком и напустила на себя загадочный вид. В глубине души она понимала, что это ребячество – так делают дети, когда хотят, чтобы их уговаривали, – но ничего поделать с собой не могла.

– Света, – укоризненно протянула мать, шутливо грозя пальцем.

– Ты будешь смеяться.

– Это что-то про мальчиков?

Света фыркнула:

– Фу, вот ещё! Что в них смешного?

Мама рассмеялась в ответ:

– И правда, это ведь так грустно.

– Мамочка, правда, то была такая глупость!

«Мне снилась дверь», – едва не выпалила Света, но внутренний голос опередил язык, и Свету передёрнуло от услышанного. Как глупо звучит. А ведь это пустяковина по сравнению с тем, что должно последовать дальше.

Мать мягко опустилась на стул, посадила дочь на колени и нежно обвила руками.

– Милая, даже в самой безобидной глупости иногда скрывается совсем небезобидный смысл. Открой свой секрет. И я открою тебе свой.

Света заинтересовано посмотрела на маму:

– Какой?

– Я скажу, какая начинка сегодня в моём яблочном пироге.

Некоторое время девочка с серьёзно размышляла над обещанием, потом её личико озарилось улыбкой прозрения. Мать и дочь расхохотались.

У Светы вдруг стало так легко на сердце, так хорошо. Не хотелось терять это ощущение. И она передумала.

– Ладно, ты меня поймала. Мне снился один мальчик…

Вспомнив тот случай сейчас, Света почувствовала, что не сможет признаться. Да и не хочет. Парой фраз здесь не обойтись, это серьёзный разговор, и он ничем не улучшит утро, а только омрачит его. Папа всегда говорил: «Камень на душе не меняется в весе. Меняются только силы, чтобы нести его «. Света строго постановила себе носить камень, пока хватит сил. Если история с дверью больше не повторится (а она не повторится), сил только прибавится. Кто знает – может, со временем их станет так много, что камень на душе полегчает до веса гальки?

У стола Стив корчил самые жалобные рожи, выклянчивая подачку. Мама строго запрещала кормить собаку со стола, и все попытки пса привлечь к себе внимание вызывали у Светы угрызения совести. Стив прекрасно знал об этом и не отчаивался – когда мама уйдёт, он возьмёт своё.

Через полчаса булочки остыли, и Света с удовольствием принялась за них. Свежее тесто таяло во рту, сахарная корка весело хрустела на зубах.

– Ох, засиделась я! – всполошилась мама, взглянув на часы. – Пора собираться, солнышко.

– Ну ма-а… Почему ты должна работать по субботам?

– Потому что этого хочет мой начальник.

Света вдруг поняла, что ненавидит маминого начальника.

Мама погладила дочь по голове и ушла переодеваться. Света прикончила пятую по счёту булочку и решила на этом остановиться. Она чувствовала себя абсолютно сытой и довольной. Сейчас можно было пойти наверх и задрать ноги с любимой книжкой, прихватив с собой Стива. Не для храбрости – ведь она убедила себя, что боятся нечего. Просто Стив не выносит одиночества, а оставлять его внизу бессмысленно – всё равно прибежит. Станет бродить туда-сюда, жалобно скулить, сопеть длинным носом в щель под дверью, скрестись, вставать на задние лапы и пытаться толкнуть дверь. Так что, ради обоюдного спокойствия, Света взяла в привычку стелить Стиву подстилку подле кровати, где он мирно засыпал, а она могла спокойно предаться чтению.

– Будь умницей и не грусти, – напутствовала мама у выхода. Звонко чмокнула дочь в щёку и стёрла пальцем след от губной помады.

Света пообещала, что не будет, и мама ушла. Дверь протяжно застонала на несмазанных петлях, щёлкнул замок. Света развернулась и пошла вглубь дома, подальше от летнего зноя и духоты.

2

– Стивка, Стивка, пошли!

Радостно виляя хвостом, пёс неуклюже прыгал за Светой вверх по ступенькам. Света заглянула в спальню родителей за подстилкой (ночи Стив коротал исключительно там), и понесла её к себе, сопровождаемая цокотом собачьих когтей по лакированному паркету.

Она расположилась на большой удобной кровати у окна, наполовину закрытого плотной ролл-шторой. Бросила подстилку на пол. Стив послушно вбежал на неё и закрутился юлой, выбирая место для посадки. Света взяла с тумбочки книгу и раскрыла на закладке.

Стало абсолютно тихо. С улицы доносились перебранки воробьёв, гул проезжающих машин, неумолчный лай соседской овчарки Агаты. Эти звуки совсем не отвлекали Свету – они органично вплетались в тишину, были её составляющей. Девочка блаженно потянулась, устроилась поудобней и приступила к чтению. Снизу тихо вздыхал Стив. Глаза Светы носились по строчкам, считывая информацию, воображение преобразовывало её в живописные картины, звуки, голоса персонажей.

Вот миссис Уизли (её голос похож на Светину учительницу английского) кричит на Рона. Внешность и манеры Рона ассоциируются у Светы с братом. На другой странице в разговор вступает мистер Уизли, мягкий бесконфликтный человек. Его преклонение перед женой напоминает…

Света опустила книжку на грудь и прислушалась. Внутри всё подпрыгнуло – так бывает, как мчишься на машине, и вдруг дорога резко уходит вниз.

Инородные, чужие звуки проникали в здоровую ткань тишины, точно клетки инвазивного рака (об этой страшной болезни Света смотрела передачу по телевизору), прорастающего сквозь капсулу опухоли. Слабый, но вполне различимый голос мистера Виктора Уизли проворчал из глубины дома: «Кого там ещё хрен принёс?» К голосу присоединился скрип расшатанного дивана, шарканье тапочек по полу, щелчки проворачиваемого в замке ключа. Сердце Светы, замершее вместе с остальным телом, опомнилось и пустилось вскачь.

Носимый на душе камень вдвое прибавил в весе – теперь от него просто так не избавишься. Но это было только полбеды. Света обречённо поняла, что снова вернётся в дверь, ибо противостоять зову было выше её сил. Она пойдёт туда, и будет ходить до тех пор, пока дверь на задний двор существует.