Ева Гончар - Нектар Полуночи

— А если у него ничего не вышло? Что тогда, Многоликий? Что мы будем делать?

Горностай утешительно и дружелюбно засопел ей в ухо.

И тут башенные окна-прорези засветились рыжим, пламя стремительно усилилось, повалил дым.

— Пожар! Помогите! Пожар! — где-то внизу со всей мочи заорал ярл Эспеланн, которому сейчас полагалось метаться перед запертыми дверями горящей башни.

Часовые, расстояние между которыми как раз было максимальным, остановились и уставились на огонь. Принцесса обеими ногами оттолкнулась от черепицы и взмыла вверх. Уши заложило, голова закружилась, но все неприятные ощущения перекрыла бешеная радость свободного полёта. Колокол внизу отбивал полночь.

Магическая энергия ослабевала по мере удаления от земли. Достигнув своего потолка, летунья двинулась в сторону, прочь от заколдованных стен, обогнула гору, к которой примыкал Замок, ласточкой нырнула к лесу и понеслась над вершинами деревьев, никем не замеченная.

Никогда прежде у неё не было такого полёта! Подниматься украдкой под потолок в своей комнате, воровать сладкие мгновения в закрытых со всех сторон галереях Замка — совсем не то же самое, что мчаться над тёмным таинственным лесом, когда душистый ночной воздух бьёт в лицо и норовит сорвать одежду с твоих плеч. Шёлковый шарф Принцесса давно бы потеряла, если бы не догадалась завязать его двойным узлом ещё на крыше. Под шарфом, заключив в кольцо её шею, сгустком напряжения замер горностай — ему, наверное, было страшно. Сама Принцесса ничего не боялась — ни думая ни о прошлом, ни о будущем, она упивалась полётом.

Сначала летела впотьмах, единственным ориентиром служил свет больших городов далеко впереди — справа у горизонта блистала огнями столица, слева неярко и нежно сияла Наранья. Но вскоре луна вырвалась из облачного плена, бескрайний лес внизу заиграл голубыми и серебряными бликами, и стало понятно, что весь он изрезан дорогами и просеками. Придерживаясь курса на юго-восток, Принцесса пересекла совершенно пустой тракт, соединяющий Замок с Нараньей, и дальше, следуя инструкции, данной Многоликим, принялась отсчитывать просеки: первая, вторая, третья… За четвёртой предстояло приземлиться, но где она, эта четвёртая?

Пьянящее, жаркое, переполняющее душу и тело удовольствие, которое до сих пор не оставляло места для усталости и страха, уходило. Шёлк и бархат были плохой защитой от ночного холода: руки, прижатые к телу, и вытянутые ноги начали коченеть. Девушке стало казаться, что она сбилась с пути — обсчиталась или перепутала направление. Перспектива ночёвки под открытым небом не слишком её пугала, но она знала, что Многоликий сейчас остро нуждается в еде и сне, да и сама очень быстро теряла силы. Можно, конечно, остановиться, позволив спутнику вернуться в человеческий облик, и обсудить с ним маршрут. Вот только удастся ли после этого снова взлететь? Уверенности у Принцессы не было.

Опустившись так низко, что пришлось придерживать платье, чтобы оно не цеплялось за разлапистые сосновые ветки, летунья стала подыскивать место для посадки. Вон, кажется, мелькнула подходящая полянка… Но тут живой воротник вдруг зашевелился и осторожно прикусил зубами её шею: «Внимание!» Принцесса присмотрелась и в нескольких метрах впереди различила долгожданную — очень узкую — четвёртую просеку. Лес за нею резко пошёл вниз, в лощину. У края лощины примостился дом с покатой крышей, увидев который, девушка выдохнула с облегчением. Сделав последний рывок, спланировала на землю перед крыльцом. Под ногами затрещала сухая хвоя.

Она развязала шарф и взяла на руки ослабившего хватку зверя. Погладила его, почесала за ушами, заглянула в глаза.

— Все правильно? Мы на месте?

«Да».

Некоторое время оба не двигались, переводя дух. Потом горностай выбрался из объятий и соскользнул вниз. Секунда — и его уже не было, на его месте возник усталый мужчина в арестантской робе.

— Мы справились, Многоликий! Неужели мы действительно справились?! — воскликнула Принцесса.

— Самому не верится, ваше высочество! — с чувством сказал он.

Ей захотелось броситься ему на шею, но она не решилась.

Многоликий, прихрамывая, поднялся на крыльцо.

— Переночуем здесь, а утром подумаем, как быть дальше.

Принцесса сделала два шага и застыла. Дом… в нём было что-то жуткое, и она не сразу поняла, что именно. Древние каменные стены, почти белые в лунном свете, низкая железная крыша, обвалившиеся с одной стороны ступеньки крыльца, затейливое чёрное кружево плюща повсюду… Вот оно! Плющ! От него отчётливо веяло магией. Он тоже был зачарован — правда, иначе, чем замковый. Усталость и волнение мешали девушке разобраться, что это за чары.

— Не бойтесь, — угадав, что её тревожит, произнёс Многоликий. — Они защищают дом от разрушения, только и всего. Здесь уже лет двести никто не живёт, а смотрите, стоит почти как новый!

— Что это за дом? — спросила Принцесса. — По-моему, его построили тогда же, когда и Замок. Камни сложены… точно так же.

Мужчина кивнул:

— Почему бы и нет? Когда-то здесь были королевские охотничьи угодья, вы, должно быть, знаете. Наверное, в этом доме жил егерь.

Он пошарил рукой за растресканным косяком, вытащил связку ключей, отворил тяжёлую дубовую дверь и шагнул внутрь. Принцесса вошла следом. Первое помещение было почти пустым — никакой мебели, кроме обитого красной кожей колченогого стула под окном. В незастеклённое окно таращилась луна. Девушка зябко и неуютно повела плечами и опять остановилась, захваченная новым приступом беспокойства.

— Так странно… мне кажется, я когда-то тут уже была, — вымолвила она вполголоса.

— Если только во сне, ваше высочество, — улыбнулся Многоликий. — А вот я тут порой бываю наяву… поэтому всё необходимое у нас будет.

Он отпер следующую дверь, за нею было темно — закрытые ставнями окна не зияли в ночь.

— Секунду, — сказал мужчина, чиркнул спичкой и зажёг керосиновую лампу в простенке около двери.

Вторая комната оказалась куда более обжитой. Несколько сундуков вдоль стен. Полка с посудой. В дальнем углу — медный умывальник и пузатая закрытая бочка. Около бочки — ширма, видимо, скрывающая туалет. Круглый деревянный стол на толстых ножках, пара старинных стульев с изогнутыми спинками. Железная печка, а за печкой — узкий топчан под пёстрым лоскутным одеялом.

Принцесса тут же села на стул, ноги её не держали. Многоликий опустился на корточки у печки, перед которой аккуратной стопкой были сложены дрова.

— Растоплю, и чего-нибудь поедим.

— Я совсем не хочу есть, — помотала головой девушка. — Только пить и спать.

— Мне без еды никак нельзя, — тяжко вздохнул он. — Сегодня было слишком много превращений, это очень выматывает. Даже нога опять разболелась.