Расселл Джонс - Выше головы!

До обеда я копался в плане, так что практически выучил его наизусть. Грядки, клумбы, газоны — каждый клочок открытого пространства был осмотрен. Но там не было никаких укрытий, да и быть не могло!

Отклонив приглашение Папы Сима (теперь он относился ко мне с пугающим почтением, вообразив, что именно благодаря мне от него отстали Профэксперты), я направился к Зелёной столовой с чётким намерением обсудить с Главой Станции свои мысли, касающиеся Мида с «бэшками». Нельзя было отодвигать это на периферию, особенно теперь, когда дело передали школьным терапевтам с учителями. Проблема была гораздо шире «А-М-112», и если подключить другие ресурсы…

Я так и не дошёл до дверей столовой — остановился на другой стороне коридора. Внутри, вплотную к стеклянной стене, за столиком сидели Леди Кетаки и Вильма Туччи. Они были настолько увлечены беседой, что не замечали ничего вокруг.

Обсуждали они меня.

Мнительность была ни при чём, равно как и самомнение — пары минут оказалось достаточно, чтобы убедиться. Вот директриса спамеров весьма удачно передразнила, как я задаю вопросы, как удивляюсь. Во время ответной реплики Глава Станции коснулась своего затылка — похоже, интересовалась, как я реагирую на «угрозу отключения».

Им было весело, как бывает весело специалистам, занятым любимым делом. Они решали мою судьбу — где я буду дальше, что мне поручить, что я осилю… Изучив меня, они составили мнение и теперь искали для нового инструмента идеальную нишу.

«Пожалуй, не стоит вламываться туда со своим гениальным открытием!» — подумал я, резко развернулся и зашагал прочь.

Ещё секунду назад я ощущал себя… Почти как человек. Даже без «почти». Непонятно с чего я вообразил, что могу принимать решения, влиять на что-то! Приятная иллюзия. Хорошо, что я вовремя очнулся, иначе бы выставил себя полным идиотом.

Нет уж! Прочь! Подальше от них! У меня не было ни малейшего представления, где это «подальше», тем более что со станции бежать некуда. Шахтёрские купола и ТФ — самый дальний край. Но теперь я гораздо лучше понимал хомячка Билли. Иногда хочется просто бежать…

— Ой!

— Простите!

Я едва успел подхватить молодую женщину, которая неосмотрительно оказалась у меня на пути. Едва справившись с законами инерции и тяготением, я отстранился от неё, намереваясь бежать дальше. Но она продолжала держать меня за локоть.

— Можно с тобой поговорить?

На ней был домашний комбо без каких-либо знаков отличия. Беременность была вполне заметна — именно выступающий живот подсказал, где я слышал её хрипловатый, слегка надтреснутый голос.

«Зачем ты так?» — спросила она, когда я встал на колени перед Дозорными. Характерные интонации, интересный акцент — она слегка растягивала ударные слоги. Я запомнил.

— Мы можем пообедать вместе, — предложила она, отцепилась от моего локтя и протянула ладонь.

— Сара Дьюб, оператор Внешней Защиты.

— Рэй, — ответил я и не стал ничего добавлять, потому что теперь понятия не имел, кто я и в какой службе.

Мы обменялись рукопожатиями — и её ладонь снова сработала как клещи, не стряхнёшь.

— Здесь есть хорошее местечко, — она потянула меня в сторону архива.

Пока мы шли, я сумел кое-как привести мысли в порядок. Обиды по поводу тяжёлой судьбы бедного андроида были упакованы и задвинуты подальше. Мид и «бэшки» легли на полку. Сара — более серьёзная проблема. Волосы вьющиеся, тёмно-русые — ни намёка на «одуванчик». Домашний комбо — значит, её смена закончилась или ещё не началась — так или иначе, днём редко кто ходил в такой одежде. На вид не больше тридцати.

Я заметил звёздочку над левой грудью. Это уже интереснее: как правило, доноры не афишируют свои достижения. Выношенный ребёнок не повод для публичной гордости. Особенно если она носит следующего. Интересно, как на подобную показуху реагируют спамеры?

У меня в голове накопилось много вопросов, так что когда мы заняли столик в крошечной полупустой столовой возле архива Инфоцентра, я не знал, с чего начать. Тем более что у Сары самой было что спросить. Но пауза, во время которой мы выбирали блюда, лишила нас обоих инициативы. Похоже, она усомнилась в своём решении «поймать, пригласить и опросить», я же опять начал думать про бунт и маньяка. А тут ещё банда обиженных подростков…

— Они бы не тронули тебя, — вдруг сказала Сара.

Её голос странно дрожал, как будто она вот-вот расплачется, но глаза оставались сухими.

— Не тронули… — повторила она.

Я знал, о ком она, но предпочёл промолчать — пусть сама выкручивается!

— Когда тебя… Когда тебя поймали, я была там. Если бы они просто попытались, я бы им не позволила. Но я знала, что они не будут.

Странное объяснение.

— Почему? — поинтересовался я, ковыряясь ложкой в тарелке.

В скучной столовой при архиве был ограниченный выбор — не для Сары, конечно, ей доставили обед из спецменю. А вот мне пришлось довольствоваться чем-то овощным и пюреобразным.

— Они же операторы, они же работают с камиллами! Они никогда не смогут выключить такого, как ты, — начала она объяснять, обрадованная моим участием в разговоре.

Интересно: Сара называла Дозорных «они». Значит, не чувствует себя одной из них?

Я перебил её:

— Почему бы ты им не позволила?

Этот вопрос как будто испугал её, и она не сразу ответила.

— Я хотела спросить тебя… Ирвин очень много рассказывал о тебе. Я все выпуски пересмотрела! — смущённо хихикнула Сара.

В её исполнении смешок был похож на всхлип. Однако она оставалась спокойной — руки не дрожали, и дыхание было в порядке.

— Ведь ты… Вам же не сразу это сказали, правда? Ты помнишь, как узнал, что ты андроид?

Такого вопроса я не ожидал!

— Помню, конечно, — ответил я, а про себя добавил: «Хотел бы я забыть!»

— Ты помнишь, что ты чувствовал к профессору Хефнеру? Он же был вам как отец?

— Хофнер, — поправил я. — Профессор Хофнер. Да, он был как отец. И остаётся таким. Я помню, что я чувствовал. Сначала я понял, кто я. Потом обрадовался, что догадался и нашёл доказательства. Потом разозлился, что нам врали. Что он врал! Потом я понял, почему. Потому что то, кем я был и каким осознавал себя, было невозможно без этого вранья. И вообще это был проект по клонированию и мозговой ткани тоже. Для них это не было ложью… В общем, это было сложно. И это длилось полтора месяца — от того дня, как Чар… Как эта идея прозвучала и до того дня, когда мы получили официальное подтверждение, — и я принялся за остывающий суп, оставив её переваривать услышанное.

Я прикончил первое, когда она снова заговорила:

— Но ты не обижался?

— Разве что немножко! — усмехнулся я, вспоминая, каким довольным становилось лицо Проф-Хоффа, когда ему удавалось вызывать в нас это смешное чувство.