Владимир Романовский - Полезный Груз

– Не перевелись еще рыцари, – заметил Муравьев.

– Не испытывайте мое терпение, – отрезал Глеб. – Слушайте. Не скрою, я удивился, когда увидел человека в обычной одежде, без акваланга, трубки-маски – просто в куртке и брюках – погружающегося в речную воду с головой. Я прождал полчаса. Человек выныривать так и не собрался. Что он там делал, на дне, что искал – что готовил – не знаю. Было холодно, я слегка замерз, и уехал домой. А через сутки … девушка…

– Спаслась, – подсказал Муравьев.

– Во всяком случае, ныряльщики никакого тела в этом месте не обнаружили.

Тут Муравьев вспомнил «ныряльщиков» и улыбнулся. Улыбка прибавила Глебу уверенности. Он продолжил:

– Это – основные данные, а есть еще второстепенные. Вот, к примеру, уже под именем Муравьев вы сидели с коллегами в баре и на спор выпили залпом, из горлышка, семьсот пятьдесят грамм коньяка. И остались совершенно трезвым. Из раздевалки в спортзале по моему приказу было конфисковано три ваших полотенца с целью провести анализ ДНК. Вы этими полотенцами вытирались – после упражнений, и после душа, все видели – а взять оказалось нечего! Ни капель пота, ни волос, ни кожи – ничего не оставили на полотенцах. Они ничем не пахли, эти полотенца. Вообще ничем. В общем, я знаю, что вы – Нил Дубинский. И – ничего против вас не имею. Но кое-что мне хотелось бы узнать поподробнее. От вас лично. И уж без этого я вас не отпущу, уверяю вас, господин Дубинский по прозвищу Дубстер. Есть у вас несколько секретов, и, памятуя о моем многолетнем старании, равно как и старании доктора, и множестве усилий, потраченных на сбор материалов, очень прошу вас … Дубстер … открыть эти секреты мне и доктору. И больше никому. И все.

– А вы не боитесь? – поинтересовался Муравьев.

– Нет, Дубстер, не боюсь. И доктор не боится. Во-первых, как я уже сказал, я совершенно не желаю вам зла. Будете хорошо себя вести – никто вас пальцем не тронет. Ничего неприятного я вам не предлагаю. Во-вторых, вы хоть и выходите сухим из воды и целым из огня, но вполне уязвимы физически. И ссадины у вас бывают, и синяки – стало быть, и пули вы боитесь так же, как любой … землянин. И не волнуйтесь, уголовного дела против вас не будет. А я могу вам оказаться полезным. Да и доктор тоже. Друзей мы не забываем.

– Не представляю, чем бы я мог вам помочь, в каком деле, какими средствами.

– Это зависит от того, что вы мне сейчас расскажете, Дубинский. О ваших возможностях мы с доктором кое-что знаем – в общих чертах. Нужны подробности. Для начала – небольшой тест. Рудольф, действуй.

Сперва доктор вооружился точечным фонариком и осмотрел глаза, а затем уши Муравьева. Попросил сказать «а-а-а» и заглянул ему в рот. Расстегнув Муравьеву куртку и рубаху, он некоторое время водил ему по груди стетоскопом, прислушиваясь и веля дышать. Затем он померил Муравьеву давление.

– Какой же ты доктор, – с укором сказал ему Муравьев. – Ты медбрат, самый обыкновенный. Хочешь я еще раз скажу «а-а-а»?

Рудольф обернулся к Глебу. Тот поднял брови, и Рудольф мотнул головой.

– Ординарно. Лучше, чем у многих, но это объясняется хорошим сложением и, возможно, здоровым образом жизни.

Глеб кивнул и сказал:

– Давай дальше.

В руке доктора сверкнул шприц.

– Э! Ты чего это мне вкалывать собрался? – возмутился Муравьев. – Брысь!

– Не волнуйтесь, всего лишь кровь на анализ.

– Ага. Ну, это ничего. Бери.

Руку перетянули резинкой, игла вошла в вену. Набрав нужное ему количество, врач понес контейнер к агрегату на каталке, но по дороге остановился.

– Так … Ну, этого следовало ожидать.

Он посмотрел на пол, а затем на контейнер, и покачал головой.

– Что там? – поинтересовался Глеб.

– Ничего. Совсем.

– Как это – ничего?

– Ничего. Пусто.

Врач вернулся к Муравьеву, вытащил из кармана халата новый контейнер, и подсоединил его к игле, торчащей из руки Муравьева. И все повторилось – на полпути к агрегату контейнер оказался пустой.

– Ого, – сказал Глеб.

– Наручники не снимете? – спросил Муравьев. – Я обещаю, что не убегу. Мне самому интересно стало.

– Помолчите, Дубинский. Рудольф, ты…

– Глеб, ты меня знаешь пятнадцать лет. Я никогда ничего не говорю просто так. Даже в пьяном виде. А я уже два года ничего не пил. Я лучший в мире.

– Да знаю я, Рудольф … Что-то не так. Бери еще кровь.

– Вы так всю кровь из меня выкачаете, – скучным голосом сказал Муравьев. – Может, лучше ногти или волосы попробовать?

Глеб и Рудольф замолчали и повернулись к нему, глядя мрачно. Муравьев подвигал бровями вверх-вниз. Рудольф сунул руку в карман, вытащил какое-то сложное медицинское приспособление, подошел к Муравьеву, и отрезал у него прядь волос. Уйдя к агрегату, он какое-то время колдовал над ним, включая приборы и что-то переливая из одной емкости в другую. Глеб стоял рядом и смотрел во все глаза.

– Возможны несколько объяснений, – сказал Рудольф, – Такую возможность мы с тобой, помнишь, предполагали. Никакая это не эволюция.

Муравьев засмеялся.

Глеб и Рудольф повернулись и подошли к нему.

– Может, это какие-то необычные соединения, – предположил Глеб.

Рудольф тут же откликнулся:

– Никакие соединения не исчезают бесследно. Соединения состоят из элементов. Которые реагируют на другие элементы. Здесь ничего этого просто нет.

– А что есть?

– Есть вот это, – Рудольф указал кивком на Муравьева. – Нечто, состоящее из элементов, которых нет в таблице Менделеева. А может, вообще не из элементов. А из чего-то, чему нет названия. Потому что согласно всему, что мы знаем об анатомии … биологии, физике – этого не может быть. Я изучил всю документацию, и приходится признать, что … в общем, сделать мы ничего не сможем. То, из чего он состоит, никак не реагирует ни на какие химические воздействия. Вообще никак. Его можно посадить в ванну с серной кислотой. Или в котел с жидким коксом. И ему ничего не сделается.

Глеб повернулся к Муравьеву.

– Это правда, – подтвердил Муравьев. – В кокс я, правда, нырять не пробовал. Но все может быть. Считаю своим долгом предупредить вас, что если в ближайшее время с меня не снимут наручники, я за себя не отвечаю. Кое-кому здесь придется несладко.

– Могу продемонстрировать, – сказал Рудольф, обращаясь к Глебу.

Глеб промолчал.

Рудольф подошел к столу, открыл ящик, перебрал какие-то жестяные емкости, и выволок на свет – нечто. Пузырек. Затем пошел к холодильнику – в таких у бассейнов хранят пиво. Из холодильника он вытащил пачку сосисок. Вдвоем с Глебом они распечатали пачку, которая долго им не давалась, а затем Рудольф капнул на одну сосиску из пузырька. Глеб понаблюдал, понаблюдал, и кивнул.

Муравьеву было противно. Никому не понравится играть роль подопытной морской свинки. Дрянью из пузырька ему капали сперва на руку, потом на лоб, потом даже в глаз, и пришлось некоторое время моргать, глаз слезился. Потом откуда-то появился газовый резак, и Глеб собственноручно попытался прожечь дыру сперва в плече Муравьева, а потом во лбу. И волосы пытался опалить. И сказал: