Константин Соловьёв - Нантская история

— Отец Гидеон! — собственный крик едва не лишил меня сознания, резанул изнутри череп, и весь окружающий мир подернулся красным, — Дьявол вас разрази! Ах вы паскудный сукин сын! Рыба безмозглая! Сатана распроклятая! Да чтоб вас в аду черти на четыреста лоскутов разодрали! Каша вместо мозгов! Да как у вас совести хватило?.. У меня чуть сердце не выскочило! Изверг проклятый! Полено дубовое! Иуда!

Кажется, я вспомнила все любимые словечки Бальдульфа, и не забыла про латынь. Минутой назад слов во мне не было вовсе, теперь язык едва справлялся с их потоком, обрушивая на седовласую голову отца Гидеона такой поток базарных словечек, портовых прозвищ и уличных выражений, что под конец даже он не выдержал — покраснел.

— Ах, Альберка-Альберка… — он смущенно улыбнулся, — Грех употреблять бранные слова.

— Грех был бы задрать вашу рясу да отхлестать по сановной заднице добрым ремнем! — буркнула я, — И вам повезло, что я не могу воплотить это в полной мере! Так вы живы, так меня перетак! Потому что если вы вдруг воскресли, то, мне кажется, вас ждет недурной карьерный взлет…

— Вполне жив, — согласился он, — Жаль, ему так не повезло…

Только сейчас, когда удары сердца перестали оглушать меня, и мысли сделались хоть отчасти управляемыми, я поняла, что на лежащем вовсе не черная сутана, как показалось мне сперва, а обычный плащ.

— Вы… Вы его…

— Нет, разумеется нет. Я не могу взять в руки оружия.

— Значит, его настигла Божья кара? Тогда у Господа недурной прицел для его возраста…

Пистолет лежал рядом с рукой распростертого человека. Маленький черный аппарат, неказистый и простой на вид. Ствол его уже не дымился, но я подумала, что если прикоснуться к нему, сталь будет еще горячей на ощупь.

— Он застрелился?

— Да. Полагаю, теперь он попадет ад, как и все его подчиненные до него.

— Ого, — пробормотала я уважительно, — Я уважаю вас все больше, отче. Вы меня в свое время чуть до смерти не заговорили, а у этого парня, видать, кишка послабее была… Я была уверенна, что он пристрелил вас. Тысяча распоследних чертей, как это у вас вышло?

Отец Гидеон выглядел уставшим. Наверно, израсходовал все силы, позволявшие ему выглядеть молодо, и теперь узловатые вены на висках стали видны мне, как и глубокие морщины. Но глаза остались прежними.

— Я сказал ему правду.

— Я слышала, что правда может ранить. Видимо, это не просто фигура речи… Черт возьми, ваша правда расколола его голову как орех! Но что именно вы ему сказали?

— Что всего его люди снаружи мертвы. Кстати, я должен поблагодарить вас, Альберка. Своим разговором вы очень помогли мне. Вы затянули время, а именно оно нам и требовалось.

— «Нам»?..

— Здесь работала специальная дружина монахов-рыцарей «Сердечная длань». Они профессионалы, но даже им нужно было время чтобы оцепить квартал и передушить этих подлецов одного за другим. Когда я получил сигнал о том, что дело кончено, я все рассказал графскому посыльному, — отец Гидеон кивнул по направлению к распростертой на полу фигуре, — И предложил сдаться на милость епископа. Однако он предпочел ускользнуть от правосудия. Глупец. Теперь он предстанет перед другим судом. И познав его справедливость, несомненно раскается в этой поспешности.

— Сигнал… Монахи-рыцари… Отец Гидеон, у меня такое ощущение, что мы сели играть в ломбер, а карты мне раздали для «трех листков». Будь я проклята, если понимаю хоть что-то. Значит, епископ уже знает?

— Знает, — сказал отец Гидеон.

— И давно?

Он усмехнулся. Усталая усмешка пожилого человека.

— С самого начала, конечно.

Я уставилась на него в немом изумлении. Паршиво, когда не можешь совладать с собственной мимикой, но сейчас все мои мимические мышцы совершенно одеревенели. Маленький паралич. Это было дьявольски смешно, но я даже не могла заставить себя улыбнуться.

— Так вы… вы… вы… Проклятье, меня заело. Вы с самого начала знали… То есть, понимали, и…

— Да, Альберка. Вы ведь не думали, что я способен держать Святой Престол в неведении, действуя на свой страх и риск?

— Думала, — призналась я, — Боже, я только сейчас поняла, какой же вы отчаянный лжец!

— Это не ложь. В бытность мою солдатом подобные вещи назывались тактическим маневром. Дать противнику ложную информацию, заставить его поверить в то, что ты пляшешь под его дудку — чтобы потом одним ударом обезглавить его. О, граф отнюдь не обезглавлен. Сегодня погибла очередная его пешка. Ну ладно, пусть не пешка, этот парень и в самом деле занимал не последнее место в иерархии его тайных агентов…

Но я была слишком взволнована чтобы спокойно выслушивать его.

— Вы знали, что Темного культа не существует с самого начала?

— Конечно. Темных культов не существует уже триста лет. И они никогда не возродятся.

— Но делали вид, что подчиняетесь мне!

— Это было частью тактического маневра. Я должен сказать, что перед вами разыгралась весьма сложная и путанная игра.

— Тогда разъясните хотя бы правила.

— Ее правила секретны, — отец Гидеон усмехнулся, — Но вы так ловко вмешались в середину партии и расстроили все карты, что, наверно, Господь уж этот-то грех простит мне … Мы знали, что граф Нантский собирается устранить меня. Не спрашивайте, как. Святой Престол действует своими методами, и весьма эффективными. Думаю, об этом стало известно через лазутчиков. Да, они есть и у Церкви — в рядах ее недоброжелателей вроде графа. Граф и в самом деле решил, что хватит мне мозолить ему глаза. Он слишком ценил Собор Святого Дометиана, своего рода фамильную реликвию, чтобы позволять хозяйничать в нем человеку, не готовому беспрекословно ему повиноваться.

— Так я угадала!

— О, не только это. Вы куда прозорливее, чем предполагаете. И в самом деле, отец Каинан был вербовщиком графа, поставляющим в его тайную армию подходящие кадры вроде Геномера. Мы давно вели его и сами собирались взять. Увы, кто-то из слуг графа предупредил его… Жаль. Изменнику удалось ускользнуть. Но это была лишь мелкая тактическая неудача. Все время, пока вы вели нас по следу несуществующего Темного культа, я знал, откуда грозит опасность, но не мог сказать.

— Ловля на живца… — прошептала я.

— Я же говорю, вы прозорливы. Да, я играл роль приманки. За вашим домом следили не только люди графа, но и «Сердечная длань». Мы были готовы схватить тайных слуг графа за горло, как только они проявят себя, как только решаться действовать. Я охотно поддерживал наше маленькое расследование — оно позволяло ввести в заблуждение графа, дать ему иллюзию безопасности. Согласитесь, куда удобнее убрать священника, который с горячностью одержимого охотится на какие-то Темные культы, не понимая настоящей опасности!..