Светлана Багдерина - Путешествие в Шахристан

Вообще эта эпоха асхатской истории отличалась редкостной жестокостью, неслыханной даже для отнюдь не мирных предшествующих лет. Открылась она двадцатилетним междоусобием, в ходе которого войска Прохиндея X и его сына Прохиндея XI, последнего государя асхатского, сражались с восставшим народом. Своим вождём восставшие избрали богатыря Бабая, который хотя и не умел писать, но показал себя отважным воином и достойным отцом многочисленного семейства. Под его-то началом повстанцы выиграли Бабаево побоище, ознаменовавшее их победу в междоусобной войне. И хотя победу эту асхаты до сих пор празднуют как главное торжество своей страны, но павших в Бабаевом побоище было столько, что в окрестных народах им до сих пор пугают детей.

Нужно ли говорить, что после двух таковых десятилетий страна была совершенно разорена. На чайных так часто вывешивали табличку 'чая нет', что со временем у асахтов их стали называть 'чайхана', а главным украшением асхатского стола стала еда. Многие области отделились от асхатов, другие же, совершенно обезлюдевшие за годы боёв, стали заселяться варварами, которые на словах всё ещё подчинялись асхатам, но на деле вели себя с ними скорее как победители с подвластными. Итак, дикари стали жить в Асхатском государстве на правах граждан, а граждане охотно смешивались с дикарями и не менее охотно перенимали худшие из дикарских обычаев.

Бабай не сумел сделать хоть что-то для восстановления страны, хотя и клялся в том страшною клятвою с присовокуплением древней асхатской магии. Однако он умер вскоре после вступления в права верховного правителя асхатов, и власть принял сын его Бабайка, который поклялся той же клятвою и, ни в мале не исполнив её, был превращен возмездием оной магии в кровожадного монстра. То же случалось и со всеми последующими асхатскими правителями, ни один из которых не преуспел в обустройстве своей распадающейся державы. Асхатам казалось, что новый вождь, правящий железной рукой, будет лучше предыдущего, а потому раз за разом они возводили на престол натуру всё более тираническую, которая под действием магии неисполненной клятвы неизменно превращалась в совершеннейшее чудовище.

От деспотического ли правления, от скудности ли быта или по какой-то другой причине, но в эти годы в асхатах низменные наклонности стали мало-помалу брать верх над благородными чертами. Ложь возобладала над прославленной асхатской верностью слову, на место трудолюбия пришла халтура ради быстрых денег, а асхатская семья, которая ранее порой служила примером, стала позорной притчей среди окрестных народов.

В эти-то годы предки шахраев стали во множестве переселяться в те провинции Вамаяси, которые некогда отошли к асхатам, но после вернулись к исконным своим владельцам. В течение более чем столетия они перемещались на территорию Вамаяси в качестве своего рода федератов, селясь вместе на пустынных землях и помогая друг другу обустраивая отдаленные от центра вамаяськие города и селения. При том будущие шахраи делали это не только в духе похвальной взаимопомощи и находчивости, но и со всяческим тщанием, не считая приютившие их вамаяськие провинции совершенно чуждой землей. Усердием в честных трудах на благо Вамаяси переселенцы заслужили сперва доверие, а затем и благоволение вамаясьских монархов, так что последние до сих пор считают шахраев дружественным народом.

Итак, часть переселенцев сохранила свою самобытность, культуру, память о великих предках и о роковой ошибке оных, часть же совершенно растворился в вамаяських племенах. Ведь кроме предков шахраев, переселявшихся в Вамаяси семьями и целыми кланами, из асхатских земель бежали и иные переселенцы. В отличие от будущих шахраев, они предпочитали селиться поодиночке, не общаться с бывшими соплеменниками и тем более не связывать себя с ними узами взаимопомощи, не учить детей обычаям предков и их истории. За несколько поколений эти переселенцы совершенно смешались с вамаясьцами и даже имени их не сохранилось.

Эпоха Возобновления была открыта для шахраев более двух столетий назад тем, что очередная затяжная война караканцев с улюмцами привела к совершенному запустению междуречья Рахата и Лукума, так что ни один из степных народов более не обитал в тех краях, и даже никакой власти над выжженными безлюдными селениями не было. Сие ужасное обстоятельство предки шахраев сочли благоприятным знаком и даром для своего народа, которому была преподнесена уникальная возможность обустроить собственное государство. Злоязыкие соседи поныне связывают место возникновения государства шахраев с возникновением на оном некогда легендарного Рынка - своеобразной буферной или нейтральной зоны, где кочевые народы сбывали и обменивали награбленное в походах добро. Будто бы кровопролитная борьба за место на оном Рынке между различными племенами степняков, не способными отличить своё награбленное от чужого, и привела к полному опустошению междуречья Рахата и Лукума. Однако суеверные шахраи и эти слухи объявили благоприятным для себя предзнаменованием, свидетельствующим о том, что шахрайская земля, которую её жители искренне считают центром Белого Света, издревле была предназначена для торговли и прибылей.

Кроме того, в географии междуречья они видели исполнение древнего асхатского пророчества о том, что лучшим из асхатов предстоит 'трудами и справедливостью обрести своё счастье в землях, напоенных сладостью'. Для исполнения этого-то пророчества шахраи стали переселяться в междуречье, дабы устроить в нём ирригацию и напоить свои пашни водами Рахата и Лукума. Большая часть шахраев переселилась в междуречье, меньшая же осталась в Вамаяси, помогая своим обустраивавшимся на новом соплеменникам всем необходимым и представляя их интересы перед лицом вамаясьского властителя лучше всякого посольства. Так и возникло Шахрайское государство, монарх которого позже получил от Сулейманского калифа титул эмира - то ли в знак признания суверенной шахрайской государственности, то ли в знак установления протектората над оной.

Шахраи быстро заселили всё междуречье, но нельзя сказать, что степняки спокойно отнеслись к возникновению новой державы на их южных границах. На десятом году шахрайской независимости караканцы форсировали Рахат и устремились вглубь шахрайских земель в надежде на скорую и лёгкую добычу. Однако набег был остановлен в кровопролитной битве в Домашней Степи, которую шахрайцы вспоминают со слезами, а степняки - с ужасом. Множество шахрайских воинов пало в тот день, но из караканцев домой не вернулся ни один, ибо остатки их войска были пленены шахраями и обращены в рабство. Множество караканских рабов до конца своих дней трудилось на пашнях и стройках молодого государства, ибо рабство в Шахристане было упразднено лишь много позже указом Шахрезада IV.