Светлана Багдерина - Путешествие в Шахристан

- Это - городская тюрьма? - догадался Никодим. - Только почему такая маленькая?

- Тюрем у шахраев нет. Почти, - покачал головой шахрай.

- И как же вы наказываете преступников, дабы они окончательно не распустились? - моментально позабыл о суровом замке Никодим. - Если у вас нет тюрем, если у вас никого не казнят, то чего же бояться злодею? Небось, у вас и про кнут не слыхивали?

- Кнут?! Вы ещё скажите 'дыба'... Разве можно подвергать телесным наказаниям свободного шахрая! Некоторые... народы... полагают, что только устрашающие наказания могут сдержать беззаконие, а потому сжигают и четвертуют своих преступников, а пытают даже тех, чья вина ещё не доказана.

- Не бывает абсолютно невиноватых людей, - убежденно изрек боярин Никодим. - Поэтому перед наказанием надо просто выяснить, в чем именно человек виноват. Ну а если не сознается, значит, вина его настолько велика и постыдна, что и вымолвить невозможно перед людьми, и тем более надо драть подлеца, как сидорову козу!

Лишившись дара речи от такой философии, наш проводник несколько секунд только разевал рот и качал головой.

- Но до этого вы, шахраи, еще не доросли, - снисходительно хмыкнул Труворович.

- И надеюсь, не дорастем никогда! - наконец, смог проговорить Нибельмес. - Ничего, кроме развращения нравов, это не даёт, потому что устрашающие наказания служат потехой жестокой толпе, но никого не устрашают! Ведь любой злодей, даже самый лютый, в душе надеется избежать кары! Если что и устрашает, так это неотвратимость наказания.

- Неотвратимость наказания действеннее его суровости! - догадался я.

- Именно, Дионисий-ага! И если каждый преступник знает, что избежать наказания практически невозможно, то он десять раз подумает перед каждым своим беззаконным поступком. Ведь цель наказания - не устрашение, а профилактика преступлений.

- Профилактика? - на лице боярина отразились мучительные мыслительные процессы. - Это... есть много фруктов... умываться холодной водой... и ложиться вовремя спать? Сразу, как поел? Чтобы потом, когда перед сном захочется есть, не наедаться на ночь? Думаешь, разбойники и воры от этого подобреют и пойдут работать?

- Профилактика, - улыбнулся шахрай, - это значит сделать так, чтобы от преступного намерения отказывались ещё прежде того, как успеют набедокурить. Ну а уж если набедокурили раз - то чтобы не творили этого впредь! И вот в этой задаче тюрьма не помощница, а помеха. В тюрьме преступник начинающий становится преступником закоренелым. Кроме того, такого преступника надо содержать на казенный счет, а потому тюрьма - это просто...

- ...Невыгодно, - привычно хмыкнул граф.

- И как же тогда наказывать злодеев, если не тюрьмой?! - не унимался боярин.

- Это зависит от личности самого преступника. Свободному шахраю для наказания как правило достаточно общественного порицания и штрафа. Для тяжелых случаев приходится применять общественные работы - труд дворника или садовника в наших городах никогда не лишний и ни для кого не бесчестящий. Но для гостей эмирата, приехавших из диких стран, такое наказание было бы просто смешным, ведь они привыкли судиться по своим жестоким законам, и только жестоких законов они боятся! Потому наши правоведы тщательно изучают варварское законодательство, дабы для преступников, не имеющих чести полноценного шахрайского гражданства, избирать наказание сообразно их отеческим обычаям. Таких, перед тем как оштрафовать и выслать навсегда за границу, зачастую действительно приходится подвергать телесным наказаниям, отправлять на тяжёлые работы, а порой и продавать в рабство либо отсылать в уч-арамские зинданы.

- Но штрафуете вы, я смотрю, всех? - заинтересовался граф Рассобачинкский. - Это - выгодно?

- А как же! Треть штрафа идёт в казну, а остальное - потерпевшему. Ведь кроме профилактики правонарушений целью наказания является компенсация пострадавшему причиненного ущерба. Чем хуже злодеяние - тем больше ущерб. Чем больше ущерб - тем больше штраф. Моральный ущерб, опять же...

- Честь шахрая дорого стоит, - вспомнил я.

- Честь шахрая дорого стоит, - подтвердил наш проводник. - А попытка причинить шахраю страдания стоит ещё дороже.

- Ну а если тать беден до такой степени, что не в состоянии заплатить положенный штраф? Или ты скажешь, у вас в Шахристане бедных уже нет?

- Есть, увы, - вздохнул шахрай искреннее, чем когда бы то ни было. - Если бедняк нарушил закон, то с него штраф взыскивается не сразу, а в рассрочку: он будет отдавать треть своего заработка пострадавшему, пока не уплатит всего. Некоторые годами отрабатывают свою провинность - и, поверьте мне, ни у них, ни у окружающих не возникает желания повторить что-то подобное... Кстати, а здание, которое вы приняли за тюрьму - это, скорее всего, городское казнохранилище! Обычно для них роют глубокие подземелья, но в этом городе почему-то решили выстроить замок...

- Для тюрьмы он слишком мал, а вот для казнохранилища - слишком велик! - покачал головой граф. - Откуда в этом городке столько денег?

- Шахраи достаточно богаты для того, чтобы собранных с нас податей хватало с избытком для любого казнохранилища. Тем более что большая часть собранных денег остаётся именно в городах и так или иначе идёт на городские нужды. От того, кстати, казнохранилища нам нужнее, чем тюрьмы, - многозначительно закончил Нибельмес-ага.

- Ты сказал, что тюрем нет почти, - испытующе уставился на шахрая Рассобачинский.

- Ну... действительно, в Шахристане пришлось сохранить одно такое заведение. Это пользующаяся дурной славой у нас тюрьма Амба - неприступный замок на острове посреди солёного озера. Она оставлена для тех исключительных случаев, когда совершается убийство или иное бесчеловечное преступление, а также для наказания закоренелых казнокрадов.

- Вы караете казнокрадов так же сурово, как и убийц? - ужаснулся граф.

- Закоренелых казнокрадов. Ведь если не чураться казнокрадства как мерзости и не бороться с ним как с тяжким преступлением, то скоро и убийства перестанут быть удивительными. Не могу понять, какая между ними связь, но как-то так всегда получается. Проверено. Кстати, а как с этим у вас в Лукоморье?

- Крадут, - просто ответил Никодим и густо покраснел.

- Крадут? - переспросил Нибельмес, задумчиво оглядывая нас. - Крадут - это полбеды. Беда - это если не красть не могут.

- В смысле?

- Просто есть государства, пораженные воровством. А есть государства, на воровстве основанные. Вот вторым точно каюк! - в несвойственной для себя манере подытожил шахрай, а я всю оставшуюся прогулку обдумывал его слова.

Во второй день нашего отдыха на границе Шахристана мы были лишены общества Нибельмеса, который отлучился куда-то по неотложным делам. Удивительно, но у сего деятельного шахрая дела поразительным для меня образом находились едва ли не в каждом городе! После обеда боярин Никодим по отеческой традиции решил на часок опочить.