Светлана Багдерина - Путешествие в Шахристан

На этих словах, не дожидаясь ответа, боярин опрометью бросился в свою комнату, зажимая под мышкой позвякивавший при каждом шаге сундучок,. Я же остался рядом с графом, не без ужаса внимая услышанному. Как Его сиятельство ответит на столь серьёзные обвинения? Как опровергнет их? И если опровергнет, то как накажет боярина за клевету?

Впрочем, граф лишь изволил сплюнуть на пол гостиной с присовокуплением немалого количества лукоморских народных идиом, после чего повернулся ко мне и, мало-помалу успокаиваясь, стал расспрашивать меня об открытиях касательно местной истории, которыми я развлекал Его сиятельство во время переездов от города к городу. На следующий день, когда я в деликатных выражениях рискнул напомнить ему про озвученные боярином Никодимом обвинения, граф лишь усмехнулся: 'Эти слова разговора не стоят, потому как суть не клевета, а пустословие. Боярин ежеденно меня собакою кличет, однако же сам подобно последнему псу слова на ветер изрыгает. Ежели за каждое из них с боярином судиться, так всем судьям только на наши тяжбы и придётся работать. Я уж внимания на эту болтовню не обращаю, да и никто не обращает: право слово, стоит ли внимание обвинение, все доказательства которого сводятся ко 'всем известно', 'ясно как день' и 'люди бают'. Это не обвинения, а вопли торговки на базаре, которой я уподобляться желания не имею'.

Итак, уже на следующий день граф словно бы не вспоминал о боярской обиде, по крайней мере беседовал Пётр Семёнович с Никодимом как ни в чём не бывало. Однако отношение его к Нибельмесу зримо изменилось, и, хотя и не доходило до открыто враждебного, но стало много сдержаннее. Двигаться к столице улюмцев Ур-Кагану, что по местным поверьям означает 'Город великого кагана' на неком древнем наречии, граф требовал спешно, самой прямой дорогой и без шахрайской свиты. Предложение потратить несколько дней и дождаться прибытия из сарыни двух сотен лукоморских и шахрайских витязей было отклонено графом самым решительным образом.

От меня осталось сокрытым, по какой причине мы не спорили с графом и легкомысленно согласились отправиться в каганат без Нибельмеса и без наших гвардейцев. Желание остаться без внимания проводника, равно как и стремление двигаться лишь кратчайшими путями, дабы поскорее закончить миссию и отправиться на Родину, могут, разумеется, служить некоторым объяснением того, что мы не пожелали потратить на ожидание лишние несколько дней. Но всё же эти соображения не кажутся мне достаточным оправданием для нашего, как показало будущее, весьма рискованного стремления отправиться в Ур-Каган немедля и лишь вчетвером.

Нибельмес-ага, сперва горячо возражавший графу, наконец лишь осуждающе покачал головой, видя его решительную непреклонность. Не чая встретить в степи тени и воды в изобилии, мы вновь решили двигаться в сумерках, а потому заплатили за места на ночном пароме через Рахат и собрали вещи в дорогу.

Нам осталось пробыть в Шахристане лишь несколько часов, и Нибельмес-ага предложил нам отужинать на прощание. Ля Ляфа никак не выказывала своего недовольства этим предложением, согласие боярина Никодима видно было невооружённым глазом, а потому Пётр Семёнович, не желая окончательно портить отношения ни с боярином, ни с шахраем, на ужин согласился.

Когда в облюбованной нами гостиной с камином был не только установлен, но и накрыт обширный стол, то я начал сомневаться в том, что мы сможем пересечь границу именно в эту ночь: если бы я и забыл о пирах Дастархана, то открывшееся моему взору застольное изобилие живо восстановило бы в моей памяти впечатление о них. Нынешний ужин был столь же обилен, и отличался от памятной мне дастархановой трапезы не столько особенностями приготовления отдельных блюд, сколько изобилием всяческих напитков, во многих из которых интуиция мне намекала на хмельное содержимое. Та же интуиция же подсказывала мне, что после всех недавних несостоявшихся ссор мне, скорее всего, придётся призвать на помощь свои скромные способности, дабы уменьшить количество алкоголя в винах и наливках и тем избежать застольного смертоубийства.

Впрочем, трапеза началась на удивление мирно. Не знаю, что подсказала интуиция шахраю, но с ужином он расстарался: такого количества всяческой снеди хватило бы не только на четверых человек и одного библиотечного, но и ещё на полсотни не очень голодных солдат. Не могу с уверенностью сказать, относится ли чревоугодие к главнейшим порокам шахраев, но от проблем с пищеварением они явно не страдают!

Беседа велась на отвлечённые темы и была не столько оживлённой, сколько любезной. Зашла речь и о жизни народов, в равной степени известных и шахраям, и лукоморцам.

- Вы сказки про змеев-горынычей слышали?

- Так ведь змеи-горынычи... - начал было ликбез граф, но я поспешил со всей отведенной мне природой силой пнуть его ногой под столом: малопочтительно, увы мне, но отчаянная ситуация требовала того. К счастью, граф в мгновение ока догадался о причинах моего беспокойства и уразумел, что чем дольше шахраи будут считать змеев-горынычей сказками, тем спокойнее будет всем, живущим с шахраями на одном континенте. Сделав большой глоток вина, Пётр Семёнович уверенным тоном закончил: - Змеи-горынычи, говорю, исконный атланский фольклорный элемент. Не одно поколение на этих сказках выросло.

- Да-да, у атланов вообще очень развитый фольклор: то шепталы, то толкалы, то подземные стрекалы... Но они могут себе это позволить. Атланы труженики. Перспективный народ. Когда какой-то природный катаклизм - увы, совсем не удивительный для их суровой местности - разрушил их столицу, то мы сочли своим человеческим долгом... Хотя, кому я рассказываю! Ведь Лукоморье тоже, как я слышал, проявило к этому народу немалый... кхм... участие?

- Ну не могли же мы оставить их в беде!

- Да-да, вот и я о том же... Уверен, совместная помощь несчастным атланам укрепит зарождающуюся дружбу между нашими великими народами, - улыбнулся шахай, хотя и несколько холоднее, чем обычно. - Ведь помощь атланам - это не помощь асхатам. Хорошо помочь скромному труженику, а не надменному бездельнику. Асхаты тоже способны к тяжёлым работам, но вот толку от таких работ у них почти никакого, потому как все усилия уходят впустую. Они не могут организовать свой труд, их надсмотрщики требуют от них быстрого результата. Понимаете, быстрого, а не нужного. Когда атлан строит шахту - асхат бестолково дробит камень. Вот и получаются у одних золотые слитки, а у дргих - гора щебня, в лучшем случае.

- Нибельмес-ага, Вы слишком суровы к асхатам, - попытался я возразить шахраю, видя, что тот захмелел и явно стал распаляться. - Не так давно Вы и о костеях отзывались весьма нелестно. Нельзя же столь презрительно относиться к другим народам только потому, что у них отличное от вашего общественное устройство.