Джордж Мартин - Буря мечей. Том 2

– Многие из наших братьев проявили себя хорошими воинами, но этого недостаточно. Не все дела решаются боевым топором. Мейстер Эйемон это понимает, а вот Коттер Пайк – нет. Лорд-командующий Ночного Дозора – в первую очередь лорд. Он должен уметь говорить с другими лордами… и с королями тоже. Должен заслуживать уважения. – Сир Денис подался вперед. – Мы оба с вами сыновья знатных лордов и знаем, как много значат происхождение, кровь и то раннее воспитание, которое ничем не заменишь. Я стал оруженосцем в двенадцать лет, рыцарем в восемнадцать, победителем турнира в двадцать два, и вот уже тридцать три года, как я командую гарнизоном Сумеречной Башни. Кровь и воспитание – вот что делает меня способным говорить с королями. А Пайк… вы сами слышали, как он спросил утром, не должен ли его милость подтирать ему седалище. Не в моих привычках, Сэмвел, говорить дурно о ком-либо из братьев, но будем откровенны: Железные Люди – порода пиратов и воров, и Коттер Пайк, еще не выйдя из мальчишеских лет, насиловал и убивал. И пишет, и читает за него мейстер Хармун – уже много лет. Мне неприятно разочаровывать мейстера Эйемона, но Пайку я, право же, уступить не могу.

На этот раз Сэм приготовился заранее.

– А кому-нибудь другому? Более подходящему?

Сир Денис поразмыслил.

– Я никогда не желал этой чести ради нее самой. На прошлых выборах я охотно уступил лорду Мормонту, а до него – лорду Кворгилу. Пока Ночной Дозор в хороших руках, я спокоен. Но ни Боуэн Марш, ни Отелл Ярвик не годятся для этой задачи, а так называемый лорд Харренхолла – это отродье мясника, вылезший наверх благодаря Ланнистерам. Неудивительно, что это продажная душа.

– Есть еще один, – выпалил Сэм. – Лорд Мормонт доверял ему, и Донал Нойе, и Куорен Полурукий. Он не столь высокого рода, как вы, но происходит от древней крови. Он родился и вырос в замке; военному мастерству его учил рыцарь, а грамоте – мейстер из Цитадели. Отец его был лордом, а брат королем.

Сир Денис погладил свою длинную белую бороду.

– Пожалуй, – после долгих раздумий сказал он. – Он очень молод, но… это возможно. Он годится, я это признаю, хотя я подошел бы лучше. Не сомневаюсь, что самым мудрым выбором был бы я.

«Джон сказал, что ложь допустима, если она служит благому делу».

– Если мы не выберем лорда-командующего этим вечером, – сказал Сэм, – король Станнис назначит Коттера Пайка. Он сам так сказал мейстеру Эйемону утром, когда вы все ушли.

– Понятно. – Сир Денис встал. – Я должен подумать. Благодарю вас, Сэмвел, и поблагодарите от меня мейстера Эйемона.

Сэм весь дрожал, выходя из Копья. «Что я наделал? – думал он. – Что я наговорил? – Если его разоблачат, то… – а что они мне сделают? Пошлют на Стену? Выпустят кишки? Превратят в упыря?» Глупости. Ему ли бояться Коттера Пайка с Денисом Маллистером после ворона, клевавшего мертвое лицо Малыша Паула?

Пайк не обрадовался его возвращению.

– Опять ты? Давай поскорее, ты мне уже надоел.

– Всего два слова, – пообещал Сэм. – Вы сказали, что не откажетесь от борьбы ради сира Дениса, но могли бы отказаться ради кого-нибудь еще.

– Кого ты предложишь на этот раз, Смертоносный? Себя?

– Нет. Настоящего бойца. Донал Нойе оставил Стену на него, когда пришли одичалые, и он был оруженосцем Старого Медведя. Одно плохо: он бастард.

– Седьмое пекло, – засмеялся Пайк. – Вот было бы копье в задницу Маллистеру, а? Ради одного этого стоит попробовать. Но я лучше мальчишки. Я – как раз то, что надо, что всякому дураку ясно.

– Верно, всякому – даже мне, – согласился Сэм. – Но… я не должен вам этого говорить… но король Станнис хочет навязать нам сира Дениса, если мы сегодня не выберем кого-нибудь сами. Он сам так сказал мейстеру Эйемону, когда вы все ушли.

Железный Эммет, долговязый, сильный и выносливый молодой разведчик, был первым фехтовальщиком Восточного Дозора. После поединков с ним Джон всегда уходил избитый и просыпался весь в синяках, но именно это ему и требовалось. Если все время сражаться с такими, как Атлас, Конь или даже Гренн, ничему научиться нельзя.

Обычно Джон, как ему хотелось думать, неплохо отвечал Эммету, но только не сегодня. Ночью, проворочавшись около часа, он отказался от всякой попытки уснуть, поднялся на Стену и пробыл там до рассвета, размышляя над предложением Станниса Баратеона. Теперь недосыпание сказывалось, и Эммет беспощадно гонял его по двору, молотя при этом мечом, а время от времени еще и щитом добавляя. Обе руки у Джона совсем онемели, и учебный меч казался тяжелее с каждым мгновением.

Он уже собрался опустить меч и сдаться, когда Эммет изобразил удар снизу, а сам нанес поверх щита мощнейший удар, угодивший Джону в висок. Джон зашатался, голова и шлем у него гудели, и на какое-то мгновение мир перед глазами расплылся в кляксу.

Время повернуло вспять, и он снова оказался в Винтерфелле, одетый в стеганую кожаную безрукавку вместо кольчуги и панциря. Меч его стал деревянным, а противник из Железного Эммета преобразился в Робба.

Они каждое утро упражнялись вместе, с тех пор как научились ходить. Сноу и Старк рубились во всех дворах Винтерфелла с криком и смехом, а порой и со слезами, если никто не видел. Сражаясь, они из мальчиков делались рыцарями и прославленными героями. «Я принц Эйемон, Рыцарь-Дракон», – выкрикивал, бывало, Джон, и Робб откликался: «А я Флориан-Дурак». Если же Робб объявлял себя Молодым Драконом, Джон отвечал: «А я сир Раэм Редвин».

В то утро Джон крикнул первым:

– Я лорд Винтерфелла! – Он так уже сто раз говорил, но на этот раз Робб ответил:

– Не можешь ты быть лордом Винтерфелла: ты бастард. Моя леди-мать говорит, что ты никогда не будешь лордом Винтерфелла.

«Я думал, что давно забыл об этом». Во рту у него стоял вкус крови от полученного удара.

Потом Халдер с Конем еле оттащили его от Железного Эммета, повиснув каждый на одной руке. Разведчик сидел на земле ошеломленный, с изрубленным щитом и съехавшим набок забралом, а меч валялся в шести ярдах от него.

– Хватит, Джон! – кричал Халдер. – Он уже лежит, ты его обезоружил, хватит!

«Нет. Не хватит. Никогда не хватит». Джон бросил наземь свой меч и пробормотал:

– Извини, Эммет. Ты не ранен?

Эммет снял свой помятый шлем.

– Ты что не знаешь, что значит слово «сдаюсь», Лорд Сноу? – Но сказал он это не со зла – Эммет был парень незлобивый и любил песню мечей. – Помоги мне, Воин, – простонал он, – теперь я знаю, каково пришлось Куорену Полурукому.