Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

– Ну да. Толкуют о безземельных пришельцах из Германии и с Дальнего Севера: на саксонском берегу им, видать, не очень-то рады, так что они вынуждены искать пристанища в других местах. Так ты думаешь, это правда?

– Бог весть. Похоже, скоро мы это выясним.

– Да, но как их остановить?

– С Божьей помощью попытаемся. А Божья помощь на здешнем побережье зачастую весьма осязаема. – Бодуин коротко рассмеялся. – Они, небось, надеются подойти к берегу с приливом, но, по моим расчетам, того гляди начнется отлив, а уж ты-то знаешь, как оно бывает в Мертвячьей бухте.

– Да, клянусь Господом! – со свирепой радостью подтвердил Хоуэлл: он всю жизнь прожил на здешнем побережье. – Они ж здешних течений не знают. А во время отлива даже наши рыбаки в бухту выходить не решаются.

– Вот на это я и рассчитываю, – весело откликнулся Бодуин, но не успел Хоуэлл спросить, что тот имеет в виду, как отряд уже добрался до края расщелины, и всадники сдержали коней.

Бухта была совсем крохотная: здесь узкая речушка, можно сказать ручеек, сбегала с обрыва к морю. В устье она разливалась шире по галечному песку и заметно мелела, но при высокой воде, вот как сейчас, песчаная полоса уходила под воду и волны плескались у самой кромки дерна. А дальше, в бухте, над водой торчали каменные клыки, и вокруг каждого вскипал пенный водоворот.

– Ага, – удовлетворенно отметил Бодуин. Наклонившись в седле, он сверху вниз оглядел подобие дамбы – просто-напросто нагромождение камней, что служило рыбакам причалом. Выше по склону, под прикрытием дамбы, сохли четыре лодчонки. – Как говорится, у нас все дома.

Молодой человек обернулся и быстро отдал приказ. Трое всадников поворотили коней и галопом поскакали прочь от бухты, к деревне выше по ущелью. Остальные двинулись вниз, и лошади, оскальзываясь и спотыкаясь, кое-как спустились по крутому обрыву к узкой полоске дерна над линией прилива.

Как раз начинался отлив, дул легкий порывистый ветерок. Корнуэльцы знали: на парусах боевые корабли в бухту не войдут. А вот на веслах – другое дело: корабли мощные и гребцов на них достаточно.

– Ну, что делать будем? – спросил Хоуэлл.

Бодуин между тем уже спешился.

– Это – наши моря. Они нам и помогут.

По его приказу воины взялись за четыре лодчонки, сохнувшие на берегу, и потащили их вниз от надежной стоянки к кромке прилива. Лодки уже были наполовину в воде, когда трое посланных в деревню всадников возвратились, гоня коней во весь опор. На седле перед каждым из них лежало по обмотанному мешковиной свертку. Первый из всадников сжимал в руке горящий факел.

– Господин! Они вошли в бухту! – крикнул один из тех, что возились с лодками, и указал рукой в нужном направлении.

Там, все еще очень далеко, боевые корабли, низко сидящие в воде, огибали мыс. Они шли с убранными парусами; в солнечном свете посверкивали весла. Кто-то из воинов коротко рассмеялся:

– Тяжеленько ж им приходится. Небось, к тому времени, как они до берега доберутся, им будет уже не до драки.

– Живыми они до берега не доберутся, – невозмутимо отозвался Бодуин и продолжил отдавать приказы.

Вот так вышло, что саксонская вооруженная флотилия, входя на веслах в тихую и укромную с виду бухточку, внезапно оказалась во власти яростного течения, что грозило вышвырнуть чужаков обратно в открытое море. Сила потока застала саксов врасплох, сбила с курса и развернула бортом к берегу. Гребцы налегли на весла, пытаясь снова выровнять корабли и подвести их ближе к земле. И тут раздался крик саксонского впередсмотрящего.

С южной стороны бухты, из-за неуклюжей дамбы, что до поры до времени скрывала ее из виду, появилась небольшая флотилия лодочек. Гребцов на них, похоже, не было. Они, подпрыгивая вверх-вниз, отплыли от дамбы, минуту-другую бесцельно покружились на волнах, а затем, подхваченные отливом, набрали скорость и заскользили прямиком к саксонским военным кораблям – точно их направляла незримая рука.

По мере того как маленькая флотилия приближалась к кораблям, все еще беспомощно барахтающимся во власти приливно-отливного течения, стало видно, что над лодчонками курится дым, – и вдруг в дыму взметнулись жаркие языки пламени. А в следующий миг охваченные огнем корнуэльские лодки уже заметались среди кораблей: течение швырнуло их на вражеские суда и не давало разойтись. Саксы, бросив грести, пытались оттолкнуть суденышки веслами, а весла в свою очередь загорались, и обугливались, и плевались искрами в собственные корабли. Три саксонских судна, сцепившись с брандерами в одну пылающую глыбу, тоже занялись и погибли в огне. Кому-то из мореходов удалось перебраться через борт на соседние корабли; один из них опрокинулся. Лишь одному из пяти удалось спастись от пожара. Его команда храбро пыталась отпихивать от бортов полыхающие обломки и подбирать барахтающихся в воде бедолаг, но тяжело нагруженному кораблю оказалось не под силу бороться с мощным течением, и наконец уцелевшее судно, хоть и загроможденное доверху, сумело-таки пробиться в открытое море и, оставляя позади дымящиеся куски дерева и отчаянные крики о помощи, снова исчезло за мысом.

Корнуэльцы, зайдя в воду по колено, дожидались оставшихся. До берега добралось от силы три десятка саксов – но на твердой земле их встречали мечи Бодуиновых воинов. Первых трех из числа уцелевших по приказу Бодуина вытащили из воды живыми и связали, чтобы увезти с собой и допросить. Остальных перебили на мелководье, а тела побросали в море, на волю течения. Но сперва с них сняли все ценное – тоже по велению Бодуина.

– Нам ведь еще предстоит настоящая битва – с рыбаками, чьи лодки я только что уничтожил. Так что оружие забирайте все, что есть, но остальную добычу отложите в сторону – да, вот сюда, рядом со мной. Я позабочусь, чтобы никто из вас после трудов сегодняшнего дня внакладе не остался, но поселянам причитается законное возмещение. Поверьте мне, потеря улова за все то время, что им понадобится, чтобы смастерить новые лодки, очень скоро покажется им куда страшнее угрозы саксонского набега!

– Угроза, тоже мне! Это был самый настоящий набег, а никакая не угроза! – фыркнул один из воинов, извлекая из ножен широкий меч. – Вы только гляньте сюда – вот на эти зазубрины! Каждая из них наверняка означает чью-то смерть! – Воин любовно взвесил меч на руке – и кинул его вместе с поясом и золоченой пряжкой поверх общей груды.

– Настоящим считается только то, что произошло на самом деле, – поправил Бодуин. Он окинул взглядом своих людей: все до одного охотно последовали благому примеру, пусть кое-кто и не скрывал сожаления. – А благодаря вашей готовности и быстроте набега не случилось. – Принц рассмеялся. – Но будем надеяться, что местные разглядели угрозу достаточно хорошо, чтобы простить нам лодки. Глядите – вон они идут.