Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Друстан сопровождал короля Марка в Уэльс, так что теперь ему не терпелось выслушать рассказ Бодуина о приключении с саксонскими кораблями. До Друстана тоже доходили слухи о попытке саксов высадиться где-нибудь подальше на западе, так что действия родича он похвалил и одобрил.

– Раз уж от нашего всемилостивейшего короля ты лишних славословий не дождешься, – усмехнулся Друстан. – Ну да не бери в голову. Чем меньше слов, тем лучше – пока не поймем, куда ветер дует. Что ж… Мне говорили, юный Александр приболел, пока мы были в отъезде? Надеюсь, ему уже лучше?

Бодуин поблагодарил родича и заверил, что в детской все в порядке, а в следующий миг в зал вошел король и занял свое место.

– Хэй, брат. – Со времен приезда Марк увиделся с Бодуином впервые. Приветствие прозвучало громко, чтобы слышали все, и достаточно сердечно, пусть и коротко. – Говорят, ты тут не сидел сложа руки, защищая наши берега! Ты славно потрудился, и мы тебе признательны. Позже, когда мы допросим пленников и, верно, узнаем о цели набега чуть больше, мы потолкуем еще. Теперь же обратимся к тому, что было сказано и договорено между мною и валлийским королем, – а затем, клянусь богами, за ужин! В Дифеде кормили недурно, а вот по дороге домой у всех животы подвело! – Он раскатисто захохотал и хлопнул Бодуина по плечу, но глядел он в другую сторону, на Друстана, и не было радости в водянисто-тусклых глазах. – Притом, проведя в отлучке столько ночей и дней, мужчина изголодается не только по ужину!

Больше на том совете Бодуину ничего не сказали, а как только ужин завершился, король, не задержавшись перемолвиться словом хоть с кем-нибудь, поспешил прямиком в королевины покои. Но на следующий день к Бодуину явился слуга с известием, что нынче вечером король желает отужинать с братом наедине.

Когда Бодуин сообщил об этом своей жене Анне, та не проронила ни слова, с невозмутимой дотошностью следя, как служанки достают для него из кедровых сундуков свежее платье и выкладывают одежды на постель. И только когда девушки ушли и их легкие шаги затихли внизу каменной лестницы башни, где жила семья Бодуина, Анна стремительно обернулась к мужу. В глазах ее читалась тревога.

– Будь осторожен! Ты ведь будешь осторожен, правда?

Бодуину незачем было переспрашивать, что она имеет в виду.

– Буду, конечно. Но с какой стати ты так за меня боишься? По слухам, переговоры его прошли успешно, а вчера за ужином он был в неплохом настроении. Даже о моем сражении в бухте отозвался с похвалой.

– А что еще ему оставалось? – В голосе Анны звенела тревога, смягчая резкость. – Он лучше любого другого понимает, как к тебе относятся люди. Но мы-то с тобой знаем…

– Анна! – предостерегающе промолвил принц. Да, в башенной комнате они были одни, за толстыми стенами, но при Марковом дворе большинство привыкло к осторожности, а уж королевские наследники и подавно.

– Прости, любимый. Я молчу. Но ты остерегись. – На сей раз Анна понизила голос и, улыбнувшись, погладила мужа по щеке. – Прежде чем идти на званый королевский ужин, начни с брадобрея, милый. И посмотри-ка, пока ты был в походе, я дошила для тебя новую рубашку. Тебе нравится?

Принц ощупал богато вышитую ткань в руках у Анны, притянул жену к себе и поцеловал.

– Вышивка прекрасна. Как и ты, любовь моя. Дозволено ли мне надеть такую красоту, или ее упрячут в ларец кедрового дерева и переложат ароматическими травами, как наследство Александру?

Анна теснее прижалась к мужу, прильнула губами к ложбинке у основания шеи.

– Это для тебя, каждый стежок для тебя, ты же знаешь. Но сегодня? Ты наденешь рубашку сегодня? Охота была наряжаться ради какого-то… я хотела сказать, ради самой обычной беседы за ужином? – И, словно бы помимо собственной воли, яростно выкрикнула: – Как будто он и без того не ненавидит тебя всем сердцем, как будто ему в крепости все уши не прожужжали о том, какой ты славный боец, и как тебя любит народ, и как люди готовы идти за тобою, а теперь ты еще и хочешь явиться к нему разряженным под стать принцу Верховного королевства, блестящим красавцем, точно сам король Артур?

Бодуин ласково прикрыл ей ладонью губы:

– Ну тише, тише, довольно. Не нужно об этом. Нам надо бы поторопиться. Так что, любовь моя, помоги мне облачиться в парадные одежды ради брата моего короля. Да, я надену эту чудесную рубашку; почему бы нет? Благодарствую. И ожерелье с цитринами. А теперь еще кинжал, чтобы резать мясо… Нет, ничего больше не нужно. Или мне прикажете вооружиться до зубов того ради, чтобы поужинать с братом? – Принц снова поцеловал жену. – Полно себя терзать, Анна, право. Укладывай мальчика спать, а я скоро вернусь. Не думаю, что задержусь: уж будь уверена, что я просижу там не дольше необходимого!

– Только смотри не напейся, – предостерегла Анна, и, рассмеявшись, супруги расстались.

Было уже поздно. Опочивальня Анны и Бодуина находилась в западной части замка, в угловой башне. И хотя до моря было около полумили, шум волн, которые плескали и рокотали в пустотах прибрежных скал, слышался всю ночь. Сквозь узкие неостекленные окна просачивался ночной ветерок, нерезкий в это время года, неся с собою ароматы скальных пастбищ и запах морской соли.

В углу комнаты, подальше от окон и сквозняков, маленький Александр крепко спал под мягкими одеяльцами: принцессины служанки соткали их из местной овечьей шерсти. Мать мальчика лежала, не смыкая глаз, на широкой постели в другом конце комнаты. Вот она резко перевернулась на другой бок на подушке и рукой откинула в сторону длинные волосы. Хоть бы удалось заснуть! Хоть бы Бодуин вернулся в постель, тогда они бы вместе посмеялись над ее страхами и, быть может, предались бы любви и успокоились. Но лежать тут, гадая, что Бодуинов брат, этот Лис, говорит, что замышляет, что делает… Мысли Анны против ее воли возвращались к прошлому, к тем временам, когда Маркова зависть и неистребимая неприязнь к младшему брату находили выход в мелких и не столь уж мелких пакостях. А позже эта озлобленность, похоже, обратилась и на ребенка. На маленького Александра, который, несмотря на свой отважный и радостный нрав, еще только младенец и совсем беспомощен против Марковой мощи. Которую Марк вполне может пустить в ход во время одного из приступов ярости.

Наконец-то! Кто-то стремительно поднимался по винтовой башенной лестнице. Но вздох облегчения застрял у Анны в горле; она резко села и словно окаменела, опершись на подушки. Это не Бодуиновы шаги; кто бы это ни был, поднимался он шумно, тяжело и неуклюже, не задумываясь о спящих наверху. А еще этот кто-то вооружен. Анна слышала, как звякает и лязгает меч в ножнах, ударяясь об изгибы стен.

Вот он уже у двери! Но не успели тяжелые шаги замереть, как Анна спрыгнула с постели и подбежала к сыну, второпях набросив на плечи покрывало с кровати и сжимая в руке мужнин обнаженный меч.