Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

– Я все слышал. Мы спасены?

– Мы спасены, благодарение Господу и двум честным людям! Так что теперь Александр может плакать, сколько его душе угодно. Едем, Сара.

Принцесса снова повернула коня на восток и добавила – тихо, чтобы не услышал Горен:

– А вот мне плакать нельзя.

Дорога заняла у них почти месяц. Не зная, как Марк воспримет рассказ Садука и поверит ли ему, беглецы остереглись ехать напрямик, но пробирались окольными тропами, какими пользуются селяне да углежоги: либо напролом через лес, либо вдоль укромных речных долин, либо через заболоченные низины, которые – уже после того, как маленький отряд достиг Марковых границ и вступил в Летнюю страну, – изобиловали опасными трясинами и топями. Денег у Анны оказалось больше чем достаточно; в придачу к тому, что она успела прихватить, собирая вещи, и к тому, что заставил ее взять Друстан, она обнаружила в переметной суме еще один набитый золотом кошель – надо думать, тоже Друстан сунул. Так что путникам было чем расплачиваться по дороге. Иногда им случалось остановиться в довольно приличной таверне на день-другой и дать отдых себе и лошадям, но обычно приходилось благодарить судьбу за ночлег в придорожной хижине, или в сарае, или даже, в самом худшем случае, в заброшенной пастушьей хижине: летом пастухи перегоняли стада на высокогорные пастбища.

Тяжкий путь и постоянная забота о ребенке – и необходимость постоянно подбадривать и утешать Сару – оказались Анне во благо: горевать у нее не было времени. Дни текли своим чередом: утомительная скачка, поиски безопасного пути, а с угасанием дня – и ночлега. К ночи принцесса так уставала, что спала крепко, без снов.

До Глевума они доехали за три недели, а дальше двинулись окольным путем к мосту. Но, едва оказавшись по ту сторону Северна, за пределами Летней страны, где дороги в Корнуолл охранялись людьми верховного короля, беглецы почувствовали себя в безопасности. Впрочем, Анна по-прежнему опасалась, что Марк догадается, куда она направилась.

Замок Крайг-Ариан, которым некогда владел Аннин родич, стоял у входа в долину реки Уай, чуть выше по склону, среди холмов, подле одного из притоков. Овдовевшая Теодора недавно снова вышла замуж, за пожилого мужчину именем Барнабас, который прежде служил офицером в войске верховного короля. Анна и ее кузен никогда не были близки, но с Теодорой она время от времени обменивалась посланиями. Все заинтересованные стороны, безусловно, знали, что, поскольку у Теодоры детей нет, Анна притязает на Крайг-Ариан и его земли с бóльшим правом, нежели вдова и ее новый муж, так что принцесса имела полное право искать там приюта. Но времени известить тамошних обитателей о смерти Бодуина и попросить прибежища для себя и своего сына у Анны просто не было.

Усталый маленький отряд медленно поднимался по извилистой речной долине: путешествие близилось к концу. Анна ведать не ведала, что за прием ее ждет. Она никогда не видела Барнабаса и понятия не имела, что он за человек. Ветеран артуровской армии женился на состоятельной вдове и, выйдя в отставку, поселился в уютном маленьком замке среди плодородных земель… Возможно, и даже очень вероятно, тоскливо думала Анна, что он захлопнет ворота перед вдовой Бодуина и ее маленьким сыном, который однажды может выдворить из Крайг-Ариана и самого Барнабаса, и его наследников. И кто его осудит, если он побоится навлечь на себя гнев короля Марка, приютив беглую принцессу? Да у него найдутся самые что ни на есть веские причины не пускать ее на порог.

Когда наконец вдали показался замок, возвышающийся на лесистой скале, Анна приказала остановиться и послала Горена вперед с вестью о том, что Бодуин погиб, а овдовевшая принцесса просит о прибежище.

– О прибежище – и не более того, – устало промолвила она. – О большем я просить не могу; видит Бог, у меня самой не так много прав. Но ради мальчика… Моли их дозволить ребенку жить здесь тайно и в безопасности, до тех пор, пока я не смогу отправиться к верховному королю в Камелот и воззвать к нему о справедливости. Ступай же, Горен. Мы подождем тебя здесь, у реки.

Но все ее тревоги оказались беспочвенны. Горен вернулся не один: его сопровождал сам Барнабас и с полдюжины слуг; мулы несли паланкин, в котором ехала его тучная супруга. Она приветствовала Анну поцелуями и слезами радости, усадила ее с мальчиком в свой паланкин, и все отправились обратно в замок.

– Ибо это твой дом и его тоже, – промолвила Теодора, – и добро пожаловать! Нет, ни слова более! Ты, верно, устала до смерти, и диво ли? Едем же; ты отдохнешь, отобедаешь, а тогда и расскажешь нам обо всем, что случилось.

– Анна, – заверил Барнабас, дюжий седобородый воин – улыбчивый, с добрыми глазами; от раны, полученной в сражениях под началом Артура, он слегка прихрамывал, – если король Марк Корнуэльский станет искать вас здесь, что вполне вероятно, мы уж сумеем дать ему отпор и вышвырнуть его обратно в Корнуолл. Так что отдыхай ныне в покое и мире, родственница, и позабудь о тревогах. Заботься о сыне, а мы сохраним для него замок и эти плодородные земли до тех пор, пока он не вырастет.

И принцесса Анна, впервые с тех пор, как был подло убит ее муж Бодуин, закрыла лицо руками и разрыдалась.

Маленькая девочка, лежа на животе в пыли, наблюдала за парой ящериц. Ящерицы дрались – а может, спаривались; кто их разберет! Впрочем, особой разницы между этими двумя занятиями девочка не усматривала. Ящерки извивались и корчились, с шипением разевая широкие дынно-бурые пасти, и то выныривали на свет, то снова скрывались в тени тамариска. Вот они стремительно метнулись вверх по шероховатым камням садовой стены – и исчезли.

– Алиса! Алиса!

Тишину нарушил мужской голос – резкий и громкий и довольно-таки бесцветный.

– Алиса!

Девочка состроила гримаску, глядя на трещину, в которой скрылись ящерки, и откликнуться не удосужилась, однако неохотно перекатилась на бок: хочешь не хочешь, а подниматься придется. Откуда-то сверху, из-за перистых ветвей тамариска, донесся колокольный звон – напевный и чуть надтреснутый.

– Алиса? – На сей раз голос прозвучал встревоженно – и куда ближе.

– Иду, отец.

Девочка поднялась на ноги, открепила длинную юбку, подобранную выше колен, встряхнула складками, выколачивая пыль. Затем отыскала сандалии, небрежно брошенные между древесными корнями, и торопливо обулась. Ниспадающее до земли платье скрыло перепачканные ступни. Девочка пригладила длинные, восхитительно пышные рыже-золотые волосы, чинно сложила ручки, спрятав грязные ладошки в широких рукавах. Потупив взор, – сама безмятежность, само благонравие! – прелестная леди Алиса проследовала за герцогом, своим отцом, в иерусалимскую церковь Святого Иеронима.