Хелег Харт - Неприкаянный

Источник находился недалеко, но из-за ада, в который превратился нижний ярус, они добирались до места назначения больше часа. В итоге показались у круглого каменного постамента, над которым зависло каменное же лицо с закрытыми глазами. Это место защищала магия, поэтому обломки каменных глыб так и не смогли причинить вреда изваянию, что с невозмутимостью и презрением возвышалось среди хаоса.

– Как работает этот портал? – Рэн силился перекричать грохот.

– Как обычно, – Риор подошёл к Источнику вплотную. – Нужно встать на алтарь, а кто-то другой должен активировать его.

– Но тогда… кто-то из нас останется!

– Да, останусь я! А ты полетишь и предупредишь Подземное Племя о надвигающейся угрозе!

– Ну уж нет! – рявкнул Рэн, хоть и сам понимал, что действует вопреки здравому смыслу. – Мы могли бы спасти кого-то более ценного, а может и не одного…

Риор прервал его жестом.

– Оглядись, – сказал он. – Мы просто не успеем больше никого спасти.

Не нужно было приглядываться, чтобы увидеть: город погибал, и попытаться спасти кого-то ещё означало погибнуть вместе с ним.

Охотник схватился за голову, не зная, за что делать. Он понимал, что должен слушаться Мудрого, но всё его существо протестовало против предложенного решения.

– Тогда вообще не будем спасаться! – выпалил он, наплевав на всё. – Как можно вообще принять такой выбор – кто спасётся, а кто умрёт?

Риор пристально посмотрел ему в глаза и кивнул.

– Хорошо. Останемся и умрём с честью, достойной нашего народа. – И Мудрый встал плечом к плечу с Рэном.

Молодой пуэри уловил некую абсурдность этих слов, но всё равно ему стало легче – он не представлял, как смог бы жить со знанием того, что спасён ценой жизни Мудрого. Рэн не вспомнил даже, что его поступок делает смерть отца бессмысленной, его охватил предсмертный кураж. Удивительное состояние, всё переворачивающее с ног на голову: робость обращается в решительность, осторожность – в безоглядность, страх – в оружие, главной же целью жизни становится смерть.

– Им нас не истребить… – начал Рэн, но тут же получил тычок в грудь и повалился прямо на постамент Источника. Камень под ним загудел, истукан распахнул глаза и словно издалека раздался голос Голема:

– Спрашивай, если жаждешь Знания.

Не успел Рэн опомниться, как вокруг него вспыхнуло белёсое поле портала.

– Стой! – крикнул он, вскакивая. – Нет! Зачем?!

Он с размаху врезался плечом в энергетическое поле, и его тотчас снова бросило на пол, от боли и злости охотник закричал. Риор приблизился к порталу и сказал невозмутимо:

– Скоро ты всё поймёшь.

– Я не хочу!!! – завопил Рэн в отчаянии. – Ты не можешь решать за меня! Почему ты сам не захотел спастись?

– Потому что только тот, у кого нет выбора, способен всё преодолеть, – сказал Мудрый. – И потому я лишил тебя выбора.

От его спокойствия охотника разобрала дрожь.

– Что преодолеть? – спросил он, холодея. – Риор! Что я должен преодолеть?

Поле мутнело всё сильнее, но сквозь эту сгущающуюся пелену Рэн увидел, как Мудрый поворачивается спиной и уходит прочь. Молодой пуэри ещё кричал и пытался пробиться наружу, моля и проклиная Риора, но всё было без толку. Мощная магия Источника опутала охотника, завернув в световой кокон, и унесла прочь от желанной гибели – так далеко, как Рэн даже не мог себе представить.

– Жуть какая. Интересно, чем всё закончилось?

Отражение прохаживалось, оглядывая пейзаж рушащегося города. Жуткая панорама таяла на глазах, оставляя нас с двойником в пустоте.

– Это же всего лишь сон. Мало ли что в нём могло происходить, – ответил я.

– На твоём месте я бы не был так уверен.

Краски развалин потускнели, а потом и вовсе пропали. Двойник повернулся ко мне:

– Итак, с Залами ты справился. Поздравляю! – он просиял одной из своих добрейших улыбок. – Что-то пейзаж стал скучноват.

Он достал из кармана мелок и принялся водить им вокруг себя.

Я, глядя на него, задумался: а справился ли? Я совершенно не помнил, как заснул. Попытался проснуться – и не смог. Неужели этот пройдоха прав?

– По-моему, меня оглушили, – с растущей тревогой сказал я. – Это же не сон, да?

– А, ерунда, – Отражение махнуло рукой и наклонилось, чтобы нарисовать несколько квадратов, которые тут же подсвечивались зелёным. – Ты просто в глубоком обмороке. Скоро непременно очухаешься. У тебя сейчас есть более весомая проблема.

– Какая, если не секрет?

– А ты не чувствуешь? – двойник улыбнулся и медленно нараспев продекламировал: – Не вижу рук, но чувствую касанья – то Смерть помалу жнёт моё дыханье…

От неожиданности я не нашёлся с ответом.

Квадраты под нашими ногами обретали цвет и рельеф, всё больше напоминая замшелые каменные плиты. Вот только красило Отражение всё тем же мелком – и он был белым.

– Не спрашивай, откуда я знаю, – покачал головой двойник, опережая мой вопрос. – Это, скажем, предчувствие. Всё идёт к тому, что ты окажешься на грани, где я уже не смогу тебе помочь. Как тогда, когда тебе перемешали все внутренности, помнишь? Тебе придётся рассчитывать только на себя и на правильность своих решений.

– Раз ты столько об этом знаешь, может, намекнёшь, когда именно наступит этот момент?

– Что, опять? – фыркнуло Отражение. – Нет, дудки. Ты сам в состоянии ответить на этот вопрос. Давай, вспомни всё, чему я тебя научил. Напрягись.

Он продолжал рисовать, и вскоре вокруг нас уже появилось и небо, и яркое полуденное солнце, и холм, на вершине которого мы стояли. Рядом стояло несколько каменных плит, подозрительно напоминающие кладбищенские. Эта картина подействовала на меня странным образом: мысли о смерти вдруг приобрели новый оттенок, удивительно ясный – на языке даже появился тлетворный привкус. Я вдруг ощутил: она близко, она стоит почти вплотную.

– Кажется, получается, – сказал я. – Это не смерть нашла меня, а я нашёл её. Она здесь, на Глубинах. Совсем рядом. Точнее… скоро.

Двойник нагнулся в последний раз, написал на одной из плит «Здесь может быть Ваша могила!» и принялся отряхивать совершенно чистые руки.

– Такие дела, – заключил он.

Все знают, что когда-то умрут, но стоит лишь вообразить, что умрёшь завтра – и накатывает страх. Откуда ни возьмись, появляется чувство пустоты, которая только и ждёт, что возможности проглотить тебя. Тогда понимаешь: она больше, чем вселенная, и ей плевать на твои планы и мечты: сейчас ты есть, а завтра тебя не станет. И именно от осознания того, что вся твоя жизнь шла именно к этому моменту, становится страшно.

А потом приходит мысль – хорошо, что умирать только один раз.

– Как-то это… рано, – выдавил я.

– Пф-ф-ф, – Отражение скептически подняло брови. – Ни капли оригинальности. Сколько бы ты не считал себя особенным, а здесь ты как все. Думаешь о смерти как о чём-то очень далёком, хотя она ходит вокруг с самого твоего рождения.