Саймон Грин - Охотник за Смертью — Наследие

Естественно больше не было прежних аристократических Кланов, по крайней мере официально, но Высшее Общество никуда не делось: некоторые сохранили прежние богатства, кто-то сколотил новое, некоторые сохранили былую славу, другие же добились успеха недавно, и конечно же присутствовали знаменитости самых разных мастей. Они проживали свои жизни публично, под прицелом камер и на обложках модных журналов, решая кто входит в Общество, а кто нет, и общественность обожала наблюдать за этим. Пёстрые как радуга и расфуфыренные словно павлины, представители Общества расхаживали бесцельно по Двору, не обращая ни малейшего внимания на менее известных гостей, чтобы демонстративно целовать воздух у щёк друг друга и громко разговаривать ни о чём. Колкие остроты и злые насмешки были нынче в моде и летающие камеры официально допущенных СМИ транслировали всё это зачарованной Империи в прямом эфире.

В конце концов, нет ничего более прекрасного и романтичного, чем Коронация нового Короля. За исключением Королевской свадьбы. О которой, кстати, уже ходили слухи...

Приложив максимум усилий, Король Уильям обеспечил доступ к великому дню лишь тем медиа компаниям, которым симпатизировал. Он понимал, что лучшая реклама — это та, которую делаешь сам, или по крайней мере, которую контролируешь. Он сделал всё, чтобы представить коронацию сына ​​в лучшем свете, а поскольку журналисты из кожи вон лезли, добиваясь эксклюзивного доступа, ему удалось навязать практически все условия, которые он хотел.

Рождественский мотив при Дворе тоже был его идеей. Давно забытая тема снова вошла в моду, сначала Общество, а затем и Империя с большим энтузиазмом приняли концепцию старомодного Рождества. Так что теперь весь Королевский Двор был одной большой Пещерой Санта-Клауса: с гномами в весёлых костюмах, спроектированным специально для этого случая умным оленем, большим деревом, украшенным игрушками, огнями и сверкающей мишурой. Даже присутствовал сам Святой Николас — весёлый и добродушный толстяк в неизменном красно-белом костюме, раздающий благословения направо и налево и весело расспрашивающий Членов Парламента были ли они хорошими или плохими в этом году. В роли святого Николаса был Самуил Шеврон — торговец, старый друг и советник короля Уильяма. Он редко появлялся на публике и его появление на Церемонии было большой удачей для Уильяма.

В данный момент Святой Николас разговаривал с Патриархом, который нервничал настолько сильно, что у него дрожали руки, а глаза дёргались в нервном тике. Святой Ник достал из-под красного плаща фляжку бренди и убедил Патриарха сделать большой глоток. Молодой человек быстро огляделся, чтобы удостовериться, что камеры не смотрят в его сторону и сделал хороший, большой глоток. После чего закашлялся так, что пришлось хорошенько постучать его по спине, но алкоголь определённо пошёл ему на пользу. Теперь, по крайней мере, на его лице проступил хоть какой-то румянец.

— Конечно же это большая честь и я очень горжусь тем, что меня выбрали, — несчастно проговорил Патриарх. — Но так много всего нужно помнить. Все эти реплики, жесты, не забывать о том, чтобы поклониться в нужных местах. Они даже не позволили моему помощнику подсказывать мне через коммуникационный имплант. В целях безопасности сказали они. Все частные каналы связи глушатся. Сволочи. Как будто бы кому-либо здесь не всё равно. Спорим, половина из этих язычников, помешанных на Высокой Моде, никогда в жизни даже в Церкви не была. Но мы не могли сказать нет. Это традиция... Вы ведь знаете, чего хочет Церковь, не так ли?

— Доступ к Лабиринту Безумия, — ответил Святой Ник, медленно кивая. — Несмотря на то, что даже каждый школьник знает, что первые и даже последние десять тысяч человек, вошедшие в Лабиринт, страшно погибли или сошли с ума...

— Церковь твёрдо уверена, что полный Карантин был слишком жёсткой мерой, — сразу же возразил Патриарх и его голос стал более твёрдым, поскольку он вступил на хорошо знакомую ему стезю догматических прений. — Благословенный Охотник за Смертью и его спутники выжили и изменились. Они стали чем-то большим, чем Человек, и, следовательно, стали ближе к Иисусу и Богу. Такова дальнейшая судьба Человечества. Мы все можем превзойти нынешние человеческие ограничения, как это сделал Иисус. Нельзя сдаваться просто потому, что на протяжении всех этих лет вошедшим в Лабиринт не хватало... веры.

— Парламент вряд ли изменит своё решение, — сказал святой Ник уклончиво. — Никто не будет допущен даже близко к Лабиринту, пока учёные не изучат его, как они надеются с безопасной дистанции, и не будет получен ответ на вопрос почему Оуэн выжил, а десять тысяч человек нет. Вы наверняка слышали, что Лабиринт сделал с ними — люди буквально были вывернуты наизнанку. Последнее, что я слышал — охраняющим Лабиринт пехотинцам приказано стрелять не колеблясь в любого, кто попытается нарушить Карантин, дескать это судьба будет лучше того, что с бедолагой сделает Лабиринт.

Патриарх сделал ещё один глоток бренди и на этот раз он пошёл гораздо лучше. Его щёки заалели, а нервный тик почти прекратился. Голос же стал громче.

— Я видел записи интервью с теми, чьего разума... коснулся Лабиринт. Только это секретная информация, вы же понимаете. Она не доступна широкой публике или госслужащим низкого ранга... Без сомнения на записях они выглядели безумно, да и лаяли при этом, но видно было что их коснулось Что-то. То, о чём они говорили... В любом случае, Церковь не отступится от своего стремления получить доступ к Лабиринту. У нас есть специально подготовленные для этого люди. Тут больше вопрос веры, чем науки. Если какому-то количеству прошедших Лабиринт суждено вознестись, то десять тысяч жертв того стоят.

— Временами, — сказал Святой Ник, — вы люди куда страшнее, чем когда-либо сможет быть Лабиринт. Отдай мой бренди. А теперь иди и учи свои реплики. И больше чтобы никаких глупостей о доступе в Лабиринт я не слышал, или на Рождество я подарю тебе большой кусок угля. И окажется он не в чулке над камином.

Неподалёку группа уважаемых Членов Парламента, которые старательно изображали бодрое и весёлое настроение, подозвали к себе официанта с подносом самого лучшего марочного шампанского. Депутаты всегда были падки на халяву. Официанту удалось сбежать довольно быстро с пустым подносом, ускорение ему придали также пара щипков за задницу, пока Члены Парламента провозглашали здравицы друг другу как можно более убедительными голосами. Репутация Парламента в эти дни была намного лучше, чем сразу после падения режима Лайонстон, когда развернулась настоящая война за власть и никто не обращал внимания на поверженных. В эти же дни большинство Членов Парламента, казалось, искренне заботились о продвижении интересов миров, которые представляли. И хотя они частенько спорили друг с другом на заседаниях Парламента и вне их, в одном они были единодушны — последнее, в чём нуждался отлаженный политический процесс, это в исполненном самых благих намерений новом Короле, вмешивающимся не в свои дела. Конституционный монарх должен знать своё место.