Марина Аэзида - Гибель отложим на завтра. Дилогия

— Ты, кажется, собиралась охотиться? — спросил он немного погодя.

— Сегодня нет. Я только ему так сказала.

— Понимаю…

— Что понимаешь?

— Ну, ты наслаждаешься лживой свободой.

Шейра почувствовала, как в груди шевельнулся противный червячок. Слова Видольда задели за живое, и она бросила:

— А что я могу еще?!

— Ничего. Ты, айсадка, все правильно делаешь.

И они надолго замолчали.

Шейра поднялась без предупреждения, вскочила на коня, недовольного, что его оторвали от пережевывания травы, и пустила его рысью. Неразговорчивый охранник поехал следом. Странно, но Шейра даже жалела, что он столь молчалив. Только сейчас почувствовала девушка, как соскучилась по простому человеческому разговору. Там, в лесах, у нее были друзья, а здесь и сейчас находился лишь этот темный страж. И ей вдруг очень захотелось, чтобы он о чем-нибудь ее спросил. Но он молчал. И тогда Шейра заговорила сама.

— Ты не так выглядишь, как другие из твоего племени…

— Так я горец с Великих Холмов, — откликнулся он скучным голосом.

— О! — воскликнула айсадка изумленно, но Видольд не обратил внимания на ее возглас. А Шейра уже не могла сдержаться:

— Ты?! Да как же это?! Мы, айсады, знаем горское племя. И как… как ты можешь?! Прислуживаешь подлому шакалу! Ты, с Великих Холмов — слуга пожирателя падали! Да лучше честная смерть, чем…

— Во дуреха! — со смехом прервал Видольд ее путаные восклицания. — Если дальше своего носа не видишь, так молчи лучше, — он скривился в насмешливо-снисходительной улыбке и добавил небрежно: — Я в эту ерунду о честной смерти даже в сопливом отрочестве не верил.

— Ерунду?! — возмутилась девушка.

— Естественно! Честно погибнуть в неравной схватке… Это даже в легендах выглядит глупо. Если ты до сих пор этого не уяснила, значит, просто девчонка с пустой башкой.

— А что тогда не глупо?! — с вызовом спросила Шейра, проигнорировав обидные слова.

— Жизнь, айсадка. Настоящая жизнь намного сложнее нелепой смерти во имя столь же нелепых убеждений. Для нее, знаешь ли, ум нужен. А ты, кстати, лицемерка. Надоедаешь болтовней о славной кончине, да только я не вижу, чтобы ты к ней стремилась. Уже не вижу.

— Я поклялась вашему вождю, иначе бы…

Видольд расхохотался, а Шейра почувствовала себя уязвленной. Он прав, она лицемерка. Она и впрямь не хотела умирать, только не сейчас.

Ее спутник вновь заговорил:

— А кхана ты не знаешь. Желторотых девчонок, вроде тебя, он не станет сильно мучить.

— А несильно? — почти шепотом поинтересовалась айсадка.

— Несильно — может, — серьезно кивнул воин, но, заметив испуг девушки, рассмеялся. — Да шучу я, сожри тебя бездна! Если кхан кого-то пощадил, то ясное дело, пытать уже не станет. Так что не бойся.

— Я и не боюсь!

— Э, нет, еще как боишься. Видел я, с каким ужасом ты на него пялилась.

Шейра замолчала, однако спустя время опасливо спросила:

— Зачем я ему?

Телохранитель равнодушно повел плечами:

— А мне почем знать? Ханке ведает, что в кхановой голове творится. Отстань уже.

Остаток дня они провели в безмолвии, а на закате вернулись в Инзар, где на Шейру повеяло холодом камня и безнадежностью вечера.

А гроза была. Но разразилась она ночью, когда айсадка уже крепко спала на непривычном для нее ложе и не слышала, как яростно барабанили по стеклу тяжелые капли.

Юность, юность, как быстро исчезают твои горести и улетают тревоги!

В последующие дни Элимер почти не встречал айсадку, в основном она пропадала где-то за пределами Инзара вместе с Видольдом. А потому телохранителя кхан тоже стал видеть гораздо реже и успел ощутить, что воина ему сильно не хватает. Как и дикарки.

Да, определенно, Шейра превратилась в проблему. Элимер больше не мог лгать себе, выдумывая нелепые причины, по которым якобы держит ее в плену, однако и верить очевидному отказывался. Это невероятно! Как вообще возможно, чтобы он — Великий Кхан Великой Империи, взрослый мужчина, воин — испытывал страсть к этой девчонке? Но снова и снова всплывал в памяти миг после поединка, когда он, сгорая от желания, стоял за ее спиной. Так близко — и так далеко.

«Будь проклят тот день, когда ты появилась в Инзаре, дикарка!» — мысленно взревел Элимер.

Но он уже почти не мог совладать с собой, и всякий раз неосознанно искал с девушкой встречи. К счастью для него, встречи эти случались нечасто, поскольку айсадка либо проводила время в степи, либо тихонько сидела в своей комнате. И лишь изредка в одиночестве блуждала по саду, ни с кем не разговаривая и не заводя знакомств. Элимер понимал, что девушка чувствовала себя неуютно и скованно под любопытными или неприязненными взглядами обитателей замка, но однажды ему пришлось убедиться, что все обстояло хуже, чем выглядело на первый взгляд.

Это случилось в один из дней, когда Шейра никуда не поехала. Элимер шел по направлению к конюшням, но путь его пролегал через сад. Тогда он и заметил далекую фигурку айсадки, которая двигалась ему навстречу по выложенной камнем дорожке. И кхану, и девушке предстояло пройти мимо огромной беседки, из которой раздавался веселый смех наложниц. Оказавшись чуть ближе к деревянному сооружению, Элимер помедлил, оставаясь скрытым нависшими над дорогой ветвями: он услышал, над чем смеются девушки. Точнее — над кем. И Шейра тоже услышала. Несомненно, разговор этот предназначался именно для ее ушей.

— Неужели все дикарские женщины такие безобразные? — хихикнула одна девчонка.

Шейра сделала вид, будто эта болтовня ее не касалась, но Элимер заметил, как сжались ее губы и сузились глаза. Конечно, ей было неприятно слышать это. Хоть она и айсадка, дикарка, но все-таки женщина. И как любую женщину ее не могла не волновать собственная внешность.

А девушки продолжали смеяться.

— Если все дикарки такие, то мне очень жаль их мужчин.

— Наверное, поэтому они проиграли битву. От отчаяния.

— Ты только посмотри на нее: костлявая, волосы как солома. Бедная дикарка, — с фальшивым сочувствием промолвила одна из девиц.

Шейра, удалившись от беседки, сделала еще десяток шагов и лицом к лицу столкнулась с кханом. От неожиданности отшатнулась и отвела в сторону взгляд. А Элимер стоял, не в силах сдвинуться с места, жадно всматриваясь в это лицо. И, сам от себя не ожидая, произнес:

— Не слушай их. Ты — красивая.

Она ответила, немного сбивчиво, словно пытаясь поскорее от него отделаться:

— Я привыкла. Внимания не обращаю, — и, обойдя Элимера, решительно тронулась по направлению к замку.

«Я привыкла», — сказала она. Это значило только одно: подобные фразы от женщин она слышала не впервые. Проходя мимо беседки, кхан невольно скосил взгляд. Девушки поднялись, кланяясь ему, и он с досадой заметил среди них Зарину. Значит, и она тоже участвовала в этой травле.