Генри Пайпер - Звездный меч (сборник)

— То, что ты ищешь, может вообще не существовать, — сказал Хедрон, — но если оно существует, найти его можно только здесь. Давай я покажу, как управлять мониторами.

В течение часа Элвин сидел перед одним из экранов мониторов, учась пользоваться клавиатурой управления. По желанию, он мог выбрать любую точку в городе и изучать ее с любым увеличением. Улицы, башни, стены, движущиеся дороги проносились по экрану по мере того, как он менял координаты. Ощущение было такое, как будто он всевидящий бестелесный дух, для которого не существует никаких физических препятствий, без всяких усилий передвигающийся по Диаспару.

Но на самом деле он не исследовал Диаспар, а путешествовал по ячейкам памяти, изучая мысленный образ города — образ такой силы, благодаря которой Диаспар сохранился в неприкосновенности в течение миллиардов лет. Элвин мог наблюдать только ту часть города, которая не изменялась. Люди, ходившие по улицам, не были частью этого образа. Но это не имело никакого значения. Больше всего Элвина сейчас занимали произведения из металла и камня, чьим узником он был, а не те, кто являлись его добровольными сотоварищами по заключению.

Он поискал и вскоре нашел Башню Лоранн, и быстро проскочил по ее коридорам и проходам, которые он уже исследовал непосредственно. Каменная решетка увеличивалась в размерах у него на глазах, и он даже ощутил холодный ветер, непрестанно дующий сквозь нее, наверное, на протяжении почти половины истории человечества. Он подошел к решетке и выглянул, однако не увидел ничего. Элвин был так ошарашен, что на мгновение даже усомнился в собственной памяти: а может, то, что он видел пустыню, на самом деле было иллюзией?

Потом он понял, в чем дело. Пустыня не была частью Диаспара, поэтому в мире фантомов, который он исследовал, не существовало ее образа. За решеткой могло происходить что угодно, однако на экране монитора ничего не отражалось.

И все же он мог показать то, что ни один живущий в Диаспаре человек никогда не видел. Элвин переместил точку обзора за решетку, вынес ее в никуда — за пределы города, и проделал все необходимые манипуляции, изменив направление обзора. Теперь он смотрел назад, туда, откуда пришел. И вот перед ним простирался Диаспар — такой, каким выглядел со стороны.

Для компьютера, для ячеек памяти и для всех многочисленных механизмов — творцов этого образа — задача была простой и заключалась в создании перспективы. Они “знали” форму города, поэтому могли показать, как она должна выглядеть со стороны.

Несмотря на то, что Элвин знал, как он получил изображение, эффект был ошеломляющий: хоть не в действительности, а только мысленно, но Элвин покинул город! Казалось, он висит в пространстве в нескольких метрах от внешней стены Башни Лоранн. Какое-то мгновение он смотрел на ее гладкую серую поверхность, потом прикоснулся к клавишам и резко переместил точку обзора к самой земле.

Теперь, когда он знал все возможности этого чудесного инструмента, у него созрел четкий план действий. Отпала необходимость в течение месяцев и лет исследовать Диаспар изнутри: комнату за комнатой, коридор за коридором. С новой точки обзора он сможет осмотреть город снаружи и увидеть сразу же любые проходы, которые могут вывести в пустыню, а оттуда — в окружающий мир.

Чувство победы, почти достигнутой цели вызвало у него легкое головокружение и желание немедленно разделить с кем-нибудь радость. Но Хедрон ушел (а почему — было и так совершенно ясно).

Видимо, Элвин, единственный во всем Диаспаре, мог безболезненно смотреть на образы, проплывающие сейчас по экрану. Правда, Хедрон помогал ему в поисках, но даже Шут испытывал странный ужас перед Вселенной, которая пригвоздила человечество к такому крошечному мирку на все обозримые времена. Хедрон покинул Элвина, чтобы тот сам продолжал поиски.

Чувство одиночества, которое на непродолжительное время отступило, со всей силой снова навалилось на него. Однако времени для меланхолии не оставалось — слишком многое нужно было сделать. Он вернулся к действительности, повернулся к экрану монитора и настроил его так, чтобы изображение стены медленно перемещалось. Поиск начался.

На протяжении нескольких недель Элвин едва ли показывался в городе, однако только несколько человек заметили его отсутствие. Джесерак почувствовал некоторое облегчение, когда выяснил, что вместо того, чтобы шататься по границе города, его бывший ученик проводит все время в Здании Совета. Он решил, что там с ним не может случиться ничего плохого. Эристон и Этания несколько раз звонили ему, однако не смогли с ним связаться. Выяснив, что его нет, они вообще не стали делать никаких выводов. Но Алистра оказалась более настойчивой.

Ей самой было очень жаль, что она так увлечена Элвином, тем более что вокруг не было недостатка в удобных партнерах, а в их выборе Алистра никогда не испытывала никаких сложностей. Но по сравнению с Элвином все остальные мужчины выглядели полными ничтожествами, похожими друг на друга, совершенно безликими, как будто сделанными по одному шаблону.

Вполне возможно, что ее побудительные мотивы были не только эгоистичными и к сексуальному влечению примешивался еще и материнский инстинкт. И хотя о процессе рождения никто не помнил, склонность женщин оберегать и защищать сохранилась. Элвин мог казаться упрямым, самонадеянным, решительным, готовым идти собственным путем — все равно Алистра чувствовала его внутреннее одиночество.

Выяснив, что Элвин исчез, она сразу же поинтересовалась у Джесерака, что произошло. Джесерак, поколебавшись лишь мгновение, рассказал. Если Элвин не нуждается в компании, он сам скажет об этом. Его наставник никак не относился к их связи: не одобрял, но и не осуждал. В целом, Алистра ему скорее нравилась, и он надеялся, что та сможет повлиять на Элвина и таким образом теснее свяжет его с жизнью в Диаспаре.

То, что он проводит все свое время в Здании Совета, могло означать лишь одно: он занят какими-то исследованиями. Эти сведения несколько умерили подозрения по поводу возможных соперниц, которые могли появиться у Алистры. Однако не ревность была возбуждена у Алистры, а любопытство. Она иногда ругала себя, что бросила Элвина в Башне Лоранн, хотя и хорошо понимала: окажись она вновь в подобных обстоятельствах, то снова поступила бы так же. Алистра считала, что никогда не сможет понять Элвина, если не выяснит, чем он занимается.

Она решительно вошла в главный вход и была поражена, хотя и не напугана, тишиной, охватившей ее, едва она переступила порог. Справочные машины располагались в ряд у дальней стены, и она наугад выбрала одну из них.

Как только машина включилась, Алистра сказала: