Милена Завойчинская - Невест так много, он один [litres]

Жоржетта хмыкнула, подошла тихонечко и вручила мне другое яблочко. Краснобокое и румяное. И ножик.

– Ой! Яблочки! – ворвался в кухню светловолосый ураган. – Эрика, можно? – и отобрал моё яблоко.

Мрачно раздувая ноздри, я гипнотизировала взглядом двух аристократических прожорливостей.

– Ну не жадничай! – правильно понял меня мальчишка. – Я тебе в саду новое выращу, хочешь?

Его отец издал смешок, подтащил ногой табурет и сел рядом со мной.

– Привыкайте, Эрика. Вы теперь с нами заодно.

– Кушайте, леди Эрика, – с улыбкой вручила мне Жоржетта третье яблоко. И нож.

– Эрика, поедешь со мной в деревню? Я тебе округу покажу, – позвал Лексинталь.

– Поеду. А зачем?

Он воровато оглянулся и прошептал, перегнувшись через стол:

– За мясом. И колбасой.

– Я с вами! – припечатал маркиз. – Я есть хочу.

– Вообще-то, мы знаем, кто ночью слопал последнюю колбасу, – обиженно сказал ему сын.

– Да! – добавила я.

– Я проголодался, а она пахла и заманивала, – ничуть не устыдился маркиз. Отложил огрызок и попросил себе целое яблоко у поварихи.

Следующие минут пять мы трое с аппетитом хрустели, сидя за кухонным столом на кухне. А Жоржетта, мурлыкая под нос песенку, готовила гороховую похлебку к обеду.

В общем, плюнули мы, образно выражаясь, на истерику в курятнике и сбежали. Уходили огородами… А именно – через окно в моей башне.

– Я просто поражаюсь вам, – задумчиво сообщило нам фамильное привидение рода ди Кассано.

Он наблюдал за тем, как я перебираюсь через подоконник, а Лексинталь меня снаружи собирается ловить.

– Чему именно? – оглянулась я.

– Эрика? – дёрнул меня за ногу Лекс.

– Погоди. Тут ваш пращур поражается нам, – сдула я с лица прядку волос, выбившуюся из причёски. – Кассель, что странного-то? Чему ты удивляешься?

– А я, кажется, знаю, – хмыкнул нынешний маркиз и, приподняв меня за подмышки, ссадил прямо из комнаты в объятия своего сына, стоявшего снаружи. – С вашим появлением, дорогая моя невеста, каждый день полон сюрпризов.

– Ой, да ладно. Вы постоянно сбегали от своих невест, мне слуги всё рассказали.

– Но ни разу я не делал этого через окно. Я взрослый серьёзный мужчина, а из-за вас веду себя словно пацан. Почему мы не могли уйти через парадный вход?

– Ути-пути! – погладил воздух над головой своего потомка Кассель. Кроме меня этого никто не видел, и призрак распоясался, кривлялся и корчил рожи. – Мальчик снова вспомнил, что он живой.

– Я ведь уже поясняла, – сдерживая смех, я положила руку на локоть Лекса. – Потому что тогда нас застукают ваши куры и захотят с нами.

– Не захотят. Они будут до вечера плакать, – фыркнул пацан.

– А вот и нет. Кассель мне доложил, что они там плетут интриги. Спелись на почве голодания и здорового образа жизни.

– Правда, что ли? – замер на подоконнике, свесив одну ногу вниз, лорд Риккардо.

– А то! Готовят бунт. Так что колбасу нам сейчас придётся прятать очень тщательно и скрыть заклинаниями, чтобы даже запах не просочился. Иначе вас ограбят в вашем собственном доме. Голодные женщины и куры – это страшные существа, ваше сиятельство. Лекс, запомни это на будущее.

Все три маркиза зафыркали и засмеялись.

В общем, в деревню мы пробирались украдкой. Зато там вломились в дом старосты и потребовали самый сытный мясной обед, какой только может быть. Плохо, что не оказалось таверны или трактира. Было бы проще.

Маркиза и его сына знали хорошо, относились к ним с уважением, лишних вопросов не задавали. И уже через час мы трое, объевш… Нет, будем называть вещи своими именами – обожравшись, лежали кверху округлившимися пузиками. Для наших сиятельств выдали одеяло, которое расстелили на травке под яблонями.

Лежали. Переваривали. Смотрели на облака. Или не смотрели, а бессовестно дремали.

– Эрика…

– Мм-м?

– Ты спишь?

– Мымы.

– Это нет?

– Что тебе надо, злобное дитя? – не открывая глаза, лениво поинтересовалась я.

– А почему я сейчас-то злобное?

– Ты опять не даёшь мне спать.

– А когда он ещё был злобным дитём? – заинтересовался лорд.

– Н-ну… Был.

«Злобный деть» бессовестно засмеялся.

– Я же «ребёнок», мне положено не давать родителям спать. А ты моя будущая мачеха.

– Мечтай… – фыркнула я. – У тебя отец есть, вот его и мучай. Или заведи себе няню.

– Только если она будет такая же красивая и потрясающая, как ты, – подполз ближе пацан. Повозился рядом и положил голову мне на живот.

– Я сейчас лопну, – сдавленно просипела я, напрягаясь. – Я же объелась.

– Ой! – Голова убралась с моего живота и переместилась выше. Привалилась к моему плечу. – Эрика, а давай ты тогда подождёшь, пока я вырасту?

– Зачем?

– Раз не хочешь становиться моей мачехой, давай я на тебе женюсь. Только мне нужно немного повзрослеть. Я не хочу, чтобы ты исчезала из нашей жизни.

– Ребёнок, ты с ума сошёл? Я старше тебя – раз. Я не хочу за тебя замуж, ты мой друг – это два. И ты мне не нравишься как мужчина – это три.

– Да я тоже совершенно не хочу на тебе жениться, ты мой друг, – фыркнуло несносное создание. – Ну а что делать-то? Придётся. Не отпускать же тебя.

– Я вам не мешаю? – вкрадчиво поинтересовался лорд Риккардо.

Мы с Лексом примолкли, раздумывая, мешает он нам или нет. Ответил, как ни странно, мальчишка:

– Нет, не мешаешь.

– А почему вы тогда строите планы о совместном будущем, исключив из них меня? Вообще-то, Эрика всё ещё моя невеста.

– Отец, у тебя невест на вилле ещё восемь штук осталось. Имей совесть.

– Это временно. Мой ассистент избавит меня от них. Останется только одна.

– Но ты же всё равно не собираешься жениться на Эрике. А она не хочет за тебя. Приходится мне брать проблему в свои руки. Не можем же мы остаться без неё.

– Без проблемы? – хихикнула я.

– Без тебя, глупая! – сердито запыхтел Лекс. – Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь уехала от нас. Ты нам нужна.

– Да я пока и не планирую. Будем вместе учиться. У нас контракт на год с его сиятельством.

– Ладно, за год я что-нибудь придумаю, – согласился он.

Маркиз ди Кассано хмыкнул:

– Да уж, молодое поколение… Мой сын ещё не вырос, но уже пытается увести у родного отца невесту.

Лекс засопел, но ничего не сказал. Я тоже промолчала. За год многое изменится, разрешится не только эта сложная ситуация, но и главная, из-за которой я тут очутилась.

Как бы ни печалила нас необходимость нам возвращаться к курам и их нянькам, но деваться было некуда. Уже смеркаться начало.

С собой мы несли добычу. Много добычи. Рик тащил в заплечном мешке кругляш сыра, копчёные свиные рульки и несколько колбас. Пахло из его мешка одуряюще… И хотя мы и поужинали тоже в деревне, довольно плотно и сытно, но всё равно сглатывали слюну, когда ветерок доносил аромат копчёностей.