Милена Завойчинская - Невест так много, он один [litres]

Лексинталь только учился, но очень старался. А я подсказывала. Иногда сама, а иногда передавала то, что мне говорил Кассель, который крутился тут же и периодически пролетал прямо сквозь кого-то из дам. Те зябко вздрагивали и ёжились, не понимая, почему вдруг стало холодно.

А потом я сообщила, что с сегодняшнего дня начинается ремонт на вилле.

– Леди, мне поручено сообщить, что неделя, о которой маркиз ди Кассано говорил вам в день вашего приезда, истекла. Гостить долее ради сватовства… Дамы, это не моё дело, я всего лишь правая рука лорда Риккардо, но… Если ни одна из вас за столько дней не вызвала у мужчины интереса, то нужно ли и дальше бороться за брак с тем, кому вы не нужны?

– Что бы вы понимали, – фыркнула леди Кла́ра. – Вам-то замужество с достойным мужчиной не светит. Кто захочет взять в жёны девушку, пусть и аристократку, которая была личной ассистенткой? Понятно же, что вы не только днём служите маркизу.

– Завидуете? – мило улыбнулась я.

– Было бы чему, – усмехнулась она и отвернулась. – Вы будете явной и открытой фавориткой лорда ровно до тех пор, пока он не женится на одной из нас. Никакая леди не потерпит любовницу супруга в своём доме.

– А вне дома? – заинтересовалась я и сжала руку Лекса, который собирался встать на мою защиту.

– О том, с кем вне дома проводит время лорд, его законной жене не полагается знать и говорить.

– То есть, когда ваш муж, леди Клара, будет навещать любовницу, живущую в другом месте, вы якобы не будете знать. Так?

– Разумеется. У мужчин ведь есть потребности. А мы – леди, а не…

– Кто ещё так думает? – громче спросила я, потому что заметила, что у окна стоит объект нашей беседы. Тот, чьей фавориткой я якобы являюсь.

Так считали четыре леди: Клара, Инессия, Офе́лия и Леоно́ра.

Я поражённо смотрела на них. А непосредственный Лексинталь уточнил:

– То есть, дамы, вы все хотите стать моей мачехой. Но при этом согласны с тем, что именно леди Эрика будет… Что отец будет проводить всё своё время, и днём, и ночью, не вами, а с ней?

– Ну, она уже его очень личный ассистент. А мы все прекрасно знаем, что это означает. И видим, что ночи он проводит именно в её покоях. И сегодня утром слышали обращённый к ним обоим вопрос: проснулись ли они уже. Значит, спят в одной постели. К тому же помним, как лорд ди Кассано обсуждал с ней, кого они хотят взять в общие любовницы. Мы не против. Да, дамы? – хмыкнула разошедшаяся леди Клара. – Хочет маркиз любовницу – пусть уж. По крайней мере, известно, кто она. Аристократка, а не какая-то там певичка или актриска. Если уж появятся ещё бастарды, которые станут братьями и сёстрами нашим законным детям, то хоть не так стыдно. Можно будет вынести позор, если придётся принять их в доме.

– Я просто в шоке от вашей аморальности, – выдала я и села. – Как вы так живёте-то? А как же чувства? Любовь? Неужели вам не хочется, чтобы супруг принадлежал только вам?

– Хочется, конечно. Но так бывает только по любви и у простолюдинов. А у нас-то будет договорной брак.

– Леди, – обратился вдруг к ним лорд ди Кассано.

Он стоял за открытым окном, облокотившись снаружи об оконную раму, и лениво перебирал пальцами листочки комнатного цветка в горшке на подоконнике.

Если бы прозвучал удар грома, он и то произвёл бы меньший эффект. До излишне говорливых девиц дошло, что их слышала не только я – любовница и ассистент, которую приходится терпеть. И не только бастард эльфийской наружности, от которого тоже так просто не избавишься. Но и тот, чьей супругой они планировали стать.

– Леди, я внимательно вас выслушал. Могу только… удивиться вашим словам. И со своей стороны категорически заявить. Леди Клара, леди Инессия, леди Офелия и леди Леонора. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не женюсь ни на одной из вас. Даже если вы останетесь последней женщиной в мире. Вы краси́вы, мо́лоды, зна́тны. Но, видите ли, я в глубине души – романтик. И хочу любви. А с вами, увы, у нас взаимности не получится. Поэтому я искренне благодарю вас за визит, за то, что вы позволили познакомиться с вами. Но предложения о замужестве не будет.

– Но, маркиз. А как же? – нервно сжала платочек побледневшая Клара.

– А всё вы! Морите девочек голодом, вот они и говорят глупости! – вскочила её компаньонка. – Ни одна леди не выдержит столько издевательств! Их тонкая душевная натура…

– Дамы, – с усмешкой склонил голову маркиз и подмигнул украдкой Лексинталю. – Вы можете гостить сколько пожелаете. Сегодня на обед наша повариха готовит чудесную бобовую похлёбку и салат из капусты.

Кто-то из девушек жалобно вздохнул и скривился, тут же спрятав лицо за веером.

– Ах да! – уже сделав шаг прочь, лорд вернулся: – Моя любимая женщина будет жить в моём доме и спать в моей постели, в моей спальне. Всегда. Вне зависимости от того, что об этом подумают окружающие. Меня не волнует мнение посторонних.

Взгляды всех присутствующих тут же скрестились на мне. Я подняла бровь, мол, не понимаю, о чём вы.

Какая разница, что обо мне думают эти юные охотницы за богатым мужем? Через год меня здесь не будет, изменится внешность, окружение и место жительства. Я вернусь к Марике, в Приграничье. А там никому нет дела до того, что происходит в далёких мирных землях.

– В таком случае я возвращаюсь домой, – встала леди Клара. – Маркиз. Леди.

И с прямой спиной, будто кол проглотила, она пошла к выходу из комнаты. На улице громко ругнулся кто-то из прибывших для ремонта виллы рабочих. Леди едва заметно поморщилась, услышав донёсшуюся ей в спину брань, но не обернулась и вышла.

Следом откланялись и ещё три невесты. Инессия, Офелия и Леонора не так хорошо умели держать лицо. Им явно было неловко, что они поддержали Клару. Они жалели, что всё так получилось. Но хозяин дома явно дал понять, что им тут делать больше нечего.

А ещё через пару часов от виллы отъехали четыре экипажа, нагруженные багажом. Леди и их компаньонки отказались даже пообедать перед дорогой.

– Сами жуйте свою траву! – резко ответила Клара на моё приглашение к столу. – В гробу я видела ваш «здоровый образ жизни»! И вас вместе с… – тут она благоразумно проглотила окончание фразы. – Я от этих ваших капустных котлет скоро как коза блеять начну.

– Блеют овцы, – исправила я её с улыбкой.

– Ещё лучше! Только безропотная глупая овца согласится жить впроголодь, да ещё позволять своему мужу держать в доме… ассистентку и открыто проводить с ней ночи. Хоть бы ребёнка постыдился!

Лекс, не отходивший от меня ни на шаг, с ехидной улыбочкой нежно проворковал:

– А «ребёнок» души не чает и изо всех сил обожает ассистентку отца. Она самая лучшая!

Клара фыркнула, подхватила подол платья и выскочила за дверь.