Максим Виноградов - Противоборство Тьме

Стоп! Как учил меня Краузе? Сначала нужно собрать необходимые факты, а только потом делать из них выводы.

Факт номер один. Босс не делает ничего, что, по крайней мере явно, шло бы во вред Прусской Республике. Но это не противоречит допущению о его членстве в Секте, поскольку целей Секты я не знаю. Возможно, сектанты не заинтересованы в уничтожении Пруссии?

Факт номер два. Босс напрямую не подчиняется ни одному лицу в Республике, при этом он вхож во все самые высокие круги общества. Поужинать с канцлером для Ханса в порядке вещей. А вундертим существует как бы параллельно государству. С одной стороны, Пруссия нас финансирует и всячески помогает, а с другой — команда не подотчетна никому, насколько я знаю.

Третий факт. Краузе собрал под свое начальство необычно одаренных людей, причем сделал это так, что они преданы не столько Республике, сколько ему лично. И эту преданность он старательно культивирует. Помог Стрелку расправиться с личным врагом, бароном Шунцельшифтом. Помог Вольфу найти Фенрира и расквитаться с оборотнем. Помог Анжеле стать магистром, что она не могла сделать официальным путем. И это только то, о чем я знаю! Да, своих он не сдает, как сказал Ян. Именно поэтому каждый из команды пойдет за Хансом и в огонь, и в воду. И горы за него свернет.

Факт номер четыре. Босс дважды помог Нейти, про которую достоверно известно, что она состоит в Секте, уйти от преследования. Оба раза не по своей вине, как бы опосредованно и по нелепой случайности, но тем не менее… Дважды вундертим не смогла предотвратить взрывы, и теперь еще эта эпидемия… Как он узнал о ней? Как Ханс мог знать, что будет объявлено военное положение, и можно использовать такой шанс в своих целях?

И еще много мелких фактов. Проявления жесткости, даже, может быть, жестокости. Беспричинная злоба. Любовь к манипулированию и плетению интриг чужими руками.

Нет, так не пойдет. Ни к чему эти факты не обязывают, любой суд на смех поднимет с такими доказательствами! Все без особого труда можно объяснить неудачными стечениями обстоятельств. Ну и специфическим складом характера.

Откинувшись на спинку жесткого неудобного сиденья, сквозь полузакрытые веки я наблюдал за Хансом, который, отделавшись от назойливых расспросов, преспокойно уснул. Мысли о нем катались в голове туда-сюда, навевая дремоту. Но полноценно отдохнуть не удалось, большую часть пути так и просидел в полузабытьи. Именно поэтому категорически не выспался, именно поэтому так клевал носом.

— Эй, Глеб! — зло зашипела Анжела, пырнув локтем в бок, — Очнись! Мы тут вообще-то не на прогулке! Хватит витать в облаках, сосредоточься!

Я замотал головой, стараясь отогнать сон, пару раз хлестнул себя по щекам. Вроде бы временно помогло.

До цели похода — местной алхимической лаборатории, осталось пройти один квартал прямо и один налево. Шли максимально осторожно, не торопясь.

Вольф вскинул кулак вверх — жест, призывающий остановиться. Все замерли, как вкопанные, в полной тишине. Медленно распрямив руку, Клык указал пальцем на следующее здание. Взгляд вцепился в обшарпанную трехэтажку, поначалу не замечая ничего необычного. Лишь через пару мгновений я увидел в окне второго этажа движение. Кто-то махал рукой, привлекая внимание.

— Ребенок. Живой, — тихо сказал Вольф, повернувшись.

Мы с Анжелой, не сговариваясь, двинулись к двери дома.

— Стоять! — глухо скомандовал Ханс, — Стоять! Мы не можем его взять! Это поставит под угрозу всю операцию и наши жизни!

Я недоуменно глянул на Краузе.

— Ты предлагаешь оставить ребенка?

— Мы не занимаемся спасением маленьких мальчиков! — Босс ответил, устало чеканя каждое слово, — Для этого есть спасатели, гвардия и войска!

— Они сюда уже не сунутся, ты же знаешь, Ханс, — не отступал я, — Вояки только и ждут, пока мы закончим, чтобы весь город залить напалмом! А мы — уже здесь! И мы можем помочь!

Босс подошел вплотную и заглянул мне прямо в глаза.

— Не забывай, кто мы! Не забывай, зачем мы здесь! Не забывай, какую войну ведем! Не забывайся, Глеб!

От яростного взора и сурового напора мое сердце упало в пятки. Но отступиться и оставить мальца в мертвом городе — для меня немыслимо!

— Я не забыл, кто я, Ханс! — ответ оказался не менее яростным, — А ты помнишь о том, что, прежде всего, ты — человек!?

Наверное, наше противостояние выглядело со стороны довольно забавным, учитывая, что спор велся злым шепотом.

Ханс со злостью зарычал и, наклонившись, схватился руками за голову. С десяток секунд он раскачивался из стороны в сторону, потом, решившись, выпрямился.

— Будь по-твоему! — взгляд прожег жгучей ненавистью, — Клык, Стрелок, приведите мальчугана. Аккуратнее там! Остальные — занять позицию и глядите в оба!

Подошли к дому, Вольф проверил дверь — не заперто. Они со Стрелком аккуратно проникли внутрь, остальные рассредоточились возле входа, продолжая наблюдение за улицей.

Я смотрел во все глаза, но замечал уже немногое. Потряхивало от пережитой ситуации и конфликта с Хансом. Почему, ну почему так? Неужели он настолько зачерствел на службе? Или дело вовсе не в работе… И остальные — никто ведь не поддержал меня, то есть все готовы оставить ребенка тут. Только Анжела дернулась, может, потому что она женщина. Да и то, в разговоре ведь не поддержала. Кто же прав? Может быть, я действительно делаю что-то не то?

Времени прошло совсем мало, но субъективно казалось, что ждем уже несколько часов. Тишина и пустота улиц давили на восприятие. Не знаю, как кто, но я заметно занервничал. Появилось параноидальное ощущение, что кто-то скрытно наблюдает и, более того, раздумывает, как бы застать нас всех врасплох.

Наконец, из двери вышел Ян, а за ним Вольф, неся на руках ребенка. Это оказался мальчик лет десяти, одетый в грязную одежду, некогда модную и нарядную. Видимых повреждений на нем я не увидел, но с психикой явно приключилось что-то неладное — взгляд у паренька дикий, блуждающий, и он постоянно что-то бормотал. Прислушавшись, я смог разобрать слова: «Спасите их, помогите им…», и так раз за разом.

— Родители инфицированы, — тихо и мрачно пояснил Стрелок, — Когда поняли, что происходит, то заперли сына наверху, а сами спустились в подвал, сломав лестницу, чтобы уже не выбраться. Они и сейчас там… существуют.

Черт возьми, что же пережил этот паренек? Страшно подумать. Сидеть взаперти и видеть в окно, как умирает целый город. А где-то внизу, в подвале, твои собственные родители превращаются в страшное подобие людей.

— Сколько он тут просидел? — спросил ошалело.

— Да, наверное, с самого начала. Запас еды и воды еще остался, в туалет, правда, ходить пришлось там же, в углу. Сам выбраться парень уже не смог бы.