Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

– Я ж за родину болею… – хлопнул себя по груди ладонью стажёр, что прозвучало, как будто кто-то хватил дубиной по дверям амбара.

– Я тоже, – просипел майор устало. – И именно поэтому таких, как ты, к службе в ГСБ не подпускаю. Иди-иди… Служи родине в полиции лучше… Там, может, пройдёшь.

– Я ж против врагов родины, господин майор, – продолжал стажёр, медленно набирая момент, словно огромный товарняк. – Я ж их вижу… Я ж потому в ГСБ хочу…

– Каких врагов? – Катасонов осторожно отпил водички из стакана. – Я знаю, что за тебя просил лейтенант Баширов, но он и сам не блещет. Я тебе уже сказал всё, Родионов. Без тебя врагов поймаем, не боись…

Стажёр поглядел на майора исподлобья, видимо что-то взвешивая.

– Есть тут один… – проговорил он неохотно. – Думал сам его обработать – тут проводил оперативную работу… Ну чтоб вам представить конкретный отчёт, – спохватившись, добавил он. – С конкретными делами всеми… Не успел тока ещё… Он опасный может быть. Экстрасенс!.. – Родионов зачем-то помахал кулаком в воздухе.

– Ну-ну, – неопределённо промычал Катасонов. «Алка-Зельтцер», похоже, всё же начинал помогать.

– Он, гад, будущее предсказывает, сам видел: он одну шнягу сказал, а потом по телеку то же самое мужик в прямом эфире повторил, – ободрённый, принялся развивать идею стажёр. – Может и лотерейный номер предсказать или ещё чего… Если его американцы завербуют, угроза будет всей нашей безопасности, – он картинно свёл вместе брови. – А если мы его раньше на благо наше… то есть я «страны» имел ввиду… Тогда всё будет чисто конкретно и правильно…

Слегка оживший майор поднял на него любопытствующий взгляд, почмокал, взял со стола золотой айфон, повозил по экрану пальцем, набрал:

– Але, Мартынов… Дуй сюда, проверить одну наводку надо…

Телефон у Фёдорова снова зазвонил. Ничего удивительного. В день рождения молодого губернатора всё вокруг наперегонки стремились выразить ему своё почтение и, соревнуясь в шаблонности, пожелать «большого», «крепкого», «чистого», «замечательного», а также наименее изобретательный вариант – «самого лучшего».

– Достали!.. – Он с раздражением сбросил звонок и снова набрал нужный номер. Лана не отвечала.

– Жди прямо здесь! – бросил он водителю, выбираясь из люксовых недр «ауди». Водитель преданно кивнул. За кортежем уже начинала собираться пробка.

Не церемонясь, Фёдоров открыл дверь своим ключом. Повинуясь дёрганому жесту, телохранитель остался стоять за дверью.

Лана, уютно обложившись подушками на диване, читала книгу, но, услышав шум, с кошачьим шипением вскочила навстречу входящему.

– Свои, свои… – Фёдоров умиротворяюще поднял руки. – На телефон мы не отвечаем, а?..

Лана промолчала и вернулась в своё гнездо на диване, укутываясь в наброшенную на плечи кофту цвета печной сажи.

Фёдоров, самопригласившись, тут же устроился рядом и обхватил её рукой за плечи. Лана не пошевелилась, невидяще глядя прямо перед собой.

– Ну-ну, ну просто фигня же была вчера, – поглядел на неё Фёдоров снисходительно, – прекращай ты дуться… А это откуда? – Движение руки, неловко трущей её плечо, прекратилось, голос сразу стал подозрительным вместо дружелюбного.

Лана проследила направление его взгляда и невольно вздрогнула. Это не ускользнуло от Фёдорова. Его жёлтые глаза сузились, он ущипнул шерстяную материю, потянул и повторил вопрос.

Лана не отвела взгляда. В серых глазах мелькнуло нечто вроде досады и тут же сменилось непробиваемым женским выражением.

– Случайно получилось, – сказала она сухо, намеренно показывая, что её обида ещё не до конца выветрилась. – Пристал один странный вчера, когда я автобус ждала, – потребовал взять. Темно было, вокруг – никого. Я взяла, чтоб отвязался. Кто его знает, может, он наркоман, ещё ножом порежет…

– Так… – Фёдоров задумчиво обтёр языком передние зубы. – Видишь, Лана, нечего одной по ночам гулять. Мало ли что может случиться…

Лана молчала. Горделивое выражение было ей очень к лицу. Фёдоров облизнулся.

– Ну, ты тогда сними кофточку-то, – потянул он за материю сильнее. – А то странно как-то, сидишь в одежде с какого-то бомжа. Мало у тебя тряпок новых, что ли, а? Надо – ещё купим, так?..

Она повиновалась, хоть и с театральной высокомерной ленцой. Фёдоров кивнул, поднялся сам, потянул с себя итальянский лощёный пиджак.

Дождь не перестал, а поутих, очевидно набираясь сил. Радуясь хоть такой перемене, птицы зачирикали, но прерывисто и как-то робко, словно боясь новой оплеухи от усталой, раздражённой осенней природы.

Чёрный возвращался из магазина с буханкой хлеба и пакетом молока, в уме подводя несложный баланс. При наискромнейшем бюджете денег хватит максимум на неделю. Новых заказов на разработку не поступало, старые клиенты сидели тихо. Чёрный усмехнулся про себя с горькой иронией. Ему не следовало писать такие продуманные программы. Будь в них побольше непредусмотренных ситуаций, к нему хотя бы обращались за доработками.

Задумавшись, Чёрный не заметил человека у себя на пути и чуть не наступил на него. Нищий сидел на бордюре и перебирал содержимое мусорного мешка, вероятно только что вытащенного из бака. Обойти беднягу было мудрено, ибо слева и справа от него простирались рябящие от капель моря дождевой воды. На голове и плечах нищего был грубо скроенный из пластиковых мешков дождевик, весь изъеденный временем. Остальную одежду не стало бы носить даже пугало. Дыры одного слоя разнофасонных одёжек с трудом перекрывались следующим, башмаки были из разных пар и, возможно, разных тысячелетий. Чёрному подумалось, что ему самому, собственно, не на что жаловаться в жизни.

Нищий наконец обратил на него внимание и с трудом поднялся, освобождая проход. Из-под дождевика блеснули усталые, но примечательно ясные глаза. Обычно у нищих и бездомных – мутный, полный безнадёжности взгляд. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, Чёрный, начавший было движение, остановился, разломал буханку на две части и протянул половину нищему.

Тот принял подарок, торопливо спрятал его от дождя куда-то под полы бахромчатого от времени пиджака. Чёрный не рассчитывал на благодарность и просто зашагал дальше. В памяти какое-то время ещё оставалось лицо нищего – всё в складках (не в морщинах, а именно в складках), широкий шрам на правой скуле, осмысленный взгляд.

Дождь совсем затих, но низкие тучи продолжали клубиться над крышами бетонных коробок города, словно предупреждая, что это далеко не конец. В воздухе уже появился зимний привкус снега и горького дыма печей – на краю города продолжал существовать немаленький частный сектор.

Матово-чёрный седан, нёсшийся в сопровождении двух блестящих иномарок, проигнорировал сигнал светофора. Привычные держать ухо востро пешеходы резво разбежались с облупленной «зебры», бросая на кортеж молчаливые трусливо-недовольные взгляды. В качестве некоторого разнообразия в этот раз «крутые» не пролетели мимо с рёвом. Первая машина резко остановилась сразу за переходом, заставив следующие за ней сопровождающие завизжать тормозами, оставляя на мокром асфальте полосы пара. Хорошо помнящие недавние годы бандитских разборок пешеходы начали бессознательно выполнять команду «разойтись». Чёрный собирался перейти дорогу, но для этого ему нужно было обойти матовый седан. Именно в этот момент опустилось заднее окно. Из салона пахнуло духами.